Лекарь-палач
Глава 1. Жертва палача
Я стоял темной ночью на обочине грунтовой дороги. В узком бархатном кафтане с широкими рукавами и нелепом берете заморского лекаря.
Удивился ли я что попал в 1575 году во времена Ивана Грозного? Не очень. Я знал, чем все закончится. Сколько раз я вспоминал то солнечное утро, задавая себе один вопрос – зачем? Ну зачем я решил выступить экспертом в жутких убийствах? Никто же на заставлял. Решил поиграть в детектива.
Должен же был мозг почувствовать опасность и дать только одну команду – бежать! Бежать без оглядки подальше от дьявольского кошмара. И вот теперь я здесь. В далеком прошлом. Среди незнакомых людей.
Начиналось все до обидного банально. Как всегда, я пораньше пришел на работу. Открыл кабинет, подошел к окну, раздвинул занавески. Сел за огромный стол, собираясь выпить кофе. Что могло пойти не так?
– Иван Сергеевич! Вы не могли бы подойти? – голос проректора по воспитательной работе университета я узнал сразу.
– Да, конечно, сейчас буду, – ответил я, так и не успев выпить кофе.
Проректор Ипатов вызывал уважение. Умный и степенный мужчина, не принимает решений, пока тщательно не взвесит все «за» и «против».
Не стал бы он звать просто так, значит, что-то срочное. Голос проектора показался немного сдавленным. Наверное, приболел.
– Звали, Андрей Васильевич, что случилось? – сказал я, заходя в кабинет, с удивлением смотря на присутствующих.
Согласитесь, увидеть в кабинете проректора почти десяток сотрудников полиции в форме немного необычно. Тем более майора, капитана и двух старших лейтенантов в одной комнате. Да что случилось то?
– Иван Сергеевич, сотрудникам правоохранительных органов необходимо оказать максимальную поддержку, – теперь хриплая сдавленность в голосе проректора стала более заметной.
Нет, не болезнь. Такое ощущение, что он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться. С чего бы взрослому мужчине, занимающему руководящий пост в университете плакать? Самое страшное, что чуть позже я очень хорошо понял проректора, и даже восхитился его нечеловеческой выдержкой.
– Конечно, Андрей Васильевич, – сказал я спокойно. – Правда не понимаю, чем мои скромные познания в медицине могут помочь.
Я и правда удивился. К обычной медицине я имел слабое отношение. Я был заведующим кафедры передовой медицины, факультета химической технологии и биотехнологии престижного столичного университета.
Занимался я разработкой новых лекарств, точнее передовыми медицинскими разработками на основе генома пациента. Мы изучали синтез малых молекул в рамках генетических мутаций, разрабатывали биологически разлагаемые элементы. В общем передовая медицина на основе генетики.
– Не стоит принижать свои навыки, – цепкий взгляд майора заставил напрячься. – Ваши знания могут помочь в первые часы расследования.
– Простите! – не смог сдержаться. – Какого расследования?
– Здесь как раз тот самый случай, когда рассказы не помогут, Иван Сергеевич, – вздохнул майор. – Пройдемте, пожалуйста, с нами.
Вспоминая позже события обычного осеннего утра, я был уверен, что поворотным моментом был именно этот. Когда я в сопровождении отряда полицейских спускался по потертым ступенькам любимого университета. Тогда еще можно было повернуть назад, но я пошел вперед.
Во дворе университета было необычно тихо, хотя на работу я приходил примерно к девяти утра, лекции начинались с десяти. Сейчас, ну примерно полдесятого утра, однако не было привычного шума и потока студентов.
Пока мы всей процессией шли через двор, стало понятно, что случилось что-то необычное. Небольшая площадка прямо посреди двора была полностью оцеплена полицейскими, некоторые держали на поводке огромных овчарок.
Оглядевшись, я понял, почему во дворе нет студентов, весь университет был окружен машинами и десятками полицейских.
«Запрещенные вещества может нашли, неизвестный состав? – пытался я понять, зачем понадобился человек, разбирающийся в растворах. – Попросят проверить компоненты? Тогда химики подошли бы больше».
Лучше бы это были запрещенные вещества, пусть даже и смертельно опасные. Лучше бы я сутками сидел за колбами, пытаясь разгадать состав новых каких-нибудь порошков и жидкостей. Подтянул бы собственные знания в химии. Что угодно, только не то, что увидел на самом деле.
Плотный круг полицейский с рычащими натренированными овчарками не располагали прорываться сквозь живое ограждение.
– Иван Сергеевич, нужно, чтобы вы подошли поближе, – посмотрел на меня майор, подходя вплотную к расступившимся полицейским.
Скорее всего, вот эти секунды, пока я не переступил за круг, можно считать все же последним моментом, когда я мог повернуть назад.
Почему мозг не выполнил свою функцию защиты и не дал команду – бежать? Бежать без оглядки как можно дальше от адского кошмара, который преследует меня и останется со мной навсегда, где бы я ни оказался.
Но мозг команды не дал, и я все еще в блаженном неведении прошел между полицейскими на место, которое так тщательно охранялось.
Вещества, говорите! Очень смешно! Даже грузовик самых опасных ядов теперь показался бы избавлением. Пару минут я не мог заставить себя сдвинуться с места. Круг, оцепленный полицейскими, в диаметре составлял примерно двадцать метров. Я посмотрел под ноги и остановился, чуть позже поняв, почему. На самой границе, метров за десять до накрытого черным материалом предмета, поверхность была темно-коричневой, бурой.
Осознание того, что песчаная поверхность внутри круга насквозь пропиталась застывшей кровью, пришло не сразу.
– Что это? – сдавлено спросил я, застыв на месте.
– Пока еще ничего, – на удивление майор говорил спокойным голосом. – Проходите дальше, вы должны осмотреть жертву преступления.
Вот после первого взгляда на то, что скрывалось под черным брезентом, я согнулся пополам, с трудом удержавшись на ногах.
– С вами все в порядке? – участливо спросил капитан, стоявший рядом с майором и еще двумя полицейскими.
«В порядке? Да уже никогда я не буду в порядке», – молнией пронеслось в голове, когда я судорожно хватал воздух, пытаясь не упасть.
От обморока спасло хорошее физическое состояние. Я сделал пару шагов и посмотрел вниз.
– Вы можете дать свою оценку, как специалист? – голос майора прозвучал глухо, потому что немного шумело в ушах.
На темно-бордовом песке лежало то, что осталось от человека.
– Судя по основным признакам, погибшая – молодая девушка, примерно двадцати-двадцати двух лет, – сам не знаю, почему я заговорил сухим языком эксперта-криминалиста. Насмотрелся, видно, сериалов.
– Допустим, – проговорил майор.
– Время смерти должен определять все же патологоанатом, – сказал я, пытаясь собраться с духом, чтобы описывать остальное.
– Определили уже, – вступил капитан. – Примерно полночь. Тело оставили в том состоянии, в котором нашли.
«Вдох. Выдох. Дыши, просто дыши», – мелькало судорожно в голове.
Да что же это такое?
На расстоянии полуметра от рук и от ног жертвы в землю были вбиты деревянные колья, высотой примерно двадцать сантиметров. Руки и ноги были прочно примотаны толстым жгутом к выступающим колышкам.
– Разрез идет строго посередине тела, начинается немного ниже грудины и доходит до лобковой области, – говорить пришлось, сцепив зубы. – Длина разреза составляет примерно сорок сантиметров.
Пришлось прерваться, чтобы сделать несколько вдохов.
– Стенки вывернуты, предположительно, для изъятия внутренних органов, – никогда не думал, что так сложно будет вдохнуть.
– Вы можете определить, какие органы вырезаны? – спросил майор.
– Конечно, – кивнул я. – Отсутствует печень.
– Остальные органы на месте? – недоверчиво переспросил капитан.
– Да, все остальное, судя по всему, не тронуто, – сказал я. – Разумеется, точные результаты даст только аутопсия, посмертная экспертиза.
– Понятно, – кивнул майор. – Дальше, что вы можете сказать?
Не хотел я ничего говорить о том, что видел распростертым на пропитавшемся кровью песке и что когда-то было молодой девушкой.
Честно и видеть подобное не сильно хотелось.
Вдох. Выдох.
– Как можно заметить, тело прочно привязано к четырем деревянным кольям, расположенным на небольшом расстоянии от рук и от ног жертвы, – услышал я собственный сухой голос.
Да где я научился говорить, как криминалист? Наверное, нейтральный тон позволял говорить, а не вопить от ужаса, раздирая глаза и вырывая волосы.
– Вы, как профессор медицины можете сказать, зачем понадобилось вырезать печень? – спросил лейтенант, самый молодой из присутствующих. – Предполагается подпольная торговля органами?
– О нет! – включился мой внутренний эксперт. – Подобные операции проводятся в соответствующих условиях в медицинских учреждениях. То, что мы наблюдаем, никакого отношения к торговле органами не имеет. Печень, вырезанную подобным способом, нельзя уже никому продать.
– Зачем тогда вырезать? – удивленно спросил капитан.
– К сожалению, не могу ответить, – задумчиво проговорил я.
Честно, я немного лукавил. В голове уже тогда хаотично метались смутные мысли, которые постепенно складывались в целостную картину. Вот только вслух я ничего не сказал и вряд ли скажу, чтобы не оказаться в удобном халате в учреждении с мягкими поролоновыми стенами.
Ни тогда, ни сейчас я не верил в совпадения. Ну не мог же я сказать майору, что расположение жертвы, разрез и вырезанная печень сильно напоминает ритуал черных алхимиков шестнадцатого века?
– Вы можете охарактеризовать другие повреждения жертвы? – менторским языком спросил майор, пытаясь, скорее всего, скрыть ужас.
Дыши. Нужно просто глубоко дышать.
– Глазные яблоки впалые, выглядят пустыми и поврежденными, – как можно нейтральнее проговорил я.
– Вырезанные глаза сложно не заметить, – спокойно сказал майор. –