у мы не учимся на своих ошибках? Вопрос чисто риторический.
Я догадался, где будет лаборатория алхимика не потому, что вдруг стал умным детективом. Подсознательно я опирался на недавние воспоминания. Картина стоящего в отдалении здания заброшенной аптеки что-то сильно напоминала. Я интуитивно понимал, что лекарь, совершающий подобные адские убийства, будет пытаться приготовить свой «вечный напиток».
Значит я знал, куда ехать. Почему-то в голову не пришла умная мысль, что я собираюсь делать один на один с опаснейшим убийцей? Убеждать?
В тот момент я был уверен, что я самый умный профессор, все вычислил и догадался и сам разберусь. Ну тупица, по-другому не скажешь.
Оставалась самая сложная часть плана. Безумного и опасного. Сколько раз я корил себя потом за временное помешательство. Ладно себя подставлял второй раз, в этот раз я же придумал, как подвергнуть опасности и других людей. Совершенно не повинных. Говорят, одержимость, заразна.
Время до обеда пролетело очень быстро, и за обеденным столом снова оказались мы втроем, я, Агафья и Елисей. Еда, как всегда, была превосходной, и представлена в огромном количестве. На удивление я сильно проголодался.
Елисей, наоборот, был чересчур задумчивым, и как мне показалось, бледнее обычного. Я же внимательно изучал достаточно яркий пример, так называемых «северных людей». Разумеется, внешние признаки отражались и во внутреннем плане. То, как подросток говорил, как слушал, как смеялся, все отличалось. Не могу сказать, как именно, но достаточно заметно.
– Что ты сегодня делал, Елисей? – спросил я, чувствуя ответственность за подростка, оставшись единственным взрослым в доме.
– Читал много, Евангелие и молился, – мелодичным голосом ответил подросток, и внутри меня все сжалось.
Все это время я боролся сам с собой, понимая, что я собираюсь сделать.
– Молился о чем? – невпопад спросил я, думая о своем.
– О батюшке, чтобы Бог сохранил от всякого зла в поездке, да чтобы торговля шла успешно, – серьезно ответил Елисей, доедая пирог.
«Кто мне дал право принимать такие мерзкие решения? – в очередной раз спросил я сам себя. – Невинный ребенок, чистый, как кристалл. Вот только и выхода другого нет, сейчас есть возможность реально поймать убийцу».
Метался я не только сегодня. С того дня, когда я понял, что Елисей явно заинтересует убийцу, как жертва, я планировал страшное, по сути, действо.
Я решил сделать Елисея приманкой.
Мозг настойчиво твердил, что нужно поступить, как положено. Логичным для взрослого человека было бы защитить подростка, закрыть в доме и не выпускать. Или отправить под охрану губного старосты и десятских, или в дом конных стрельцов. Любыми способами, но спрятать от убийцы.
Но я настолько сильно хотел поймать изувера, что перешел все границы разумного. Совесть нещадно жгла сильнейшим чувством вины.
«Попробую просто поговорить с Елисеем, – наконец нашел я компромисс между одержимостью поймать убийцу и желанием защитить необычного ребенка. – Как он скажет, так пусть и будет».
После обеда, Агафья осталась убирать со стола, я же попросил Елисея выйти со мной во двор. Как я и ожидал, подросток с готовностью согласился.
–Елисей, я хочу, чтобы ты внимательно меня послушал, – вздохнул я, собираясь описать казавшийся мне гениальным план поимки убийцы.
– Ты можешь увидеть человека, высокого, в черном плаще, который заговорит с тобой и пригласит поехать с собой, – пытался я обрисовать детали.
– Я видел высокого черного человека, – спокойно сказал подросток. – Два раза уже. Вечером, когда молюсь пред иконами святым и задуваю свечи у окна, видел, как он стоит напротив и смотрит пристально прямо на меня.
Меня словного током ударило. Одно дело додумывать, другое дело получить подтверждение, что оказался прав насчет шестой жертвы.
– Ты хотел сказать, что видел человека в черном плаще, – автоматически поправил я, лихорадочно думая, как же все объяснить.
– Нет, – с удивительным упорством сказал Елисей, повернулся и пристально мне прямо в глаза. – Он внутри черный. Полностью. Едино зло.
В этот раз я застыл не только от глубоких переливов в лазурных глазах подростка. Особое восприятие, наверное, прилагалось вместе с необычной внешностью северных людей. Елисей прекрасно все понял, мельком видя убийцу ночью напротив дома. Потрясающая проницательность.
– Ты правильно догадался, Елисей, он и есть чистое зло, – вздохнул я, осознавая, насколько опасным является мой якобы гениальный план.
– Чего душегубец ищет? – спросил подросток.
– Ты уже взрослый, Елисей, я могу сказать тебе правду? – я решил, что лучше расскажу все, что знаю, пусть сам принимает решение.
– Всегда надобно истину глаголить, – проговорил подросток.
– Ты слышал же про страшные убийства? – начал я издалека.
– Как не слыхать, все токмо про то и толкуют, – вздохнул Елисей.
Помолчал немного, повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.
– Убивец меня погубить норовит? – спросил подросток спокойно.
Наверное, я никогда не перестану удивляться, общаясь с Елисеем. Даже взрослый бы испугался, узнав, что намечен жертвой ужасного убийцы. Только не странных худой мальчик шестнадцати лет. Он вообще не волновался.
– Убийца очень опасный и страшный человек, и думаю, именно его ты и видел за окном ночью, – медленно сказал я. – Я думаю, что да, ты можешь стать следующей жертвой. Не буду тебе рассказывать все детали, но ты очень подходишь по качествам, которые важны для безумца.
Я выдохнул, вроде без страшных подробностей, но обрисовал ситуацию.
– Он придет намедни, в полночь, да? – задумчиво спросил подросток.
– Откуда ты знаешь? – удивился я.
– Агафья сказывала, – твердо сказал Елисей и я понял, что девушка для него непререкаемый авторитет. – Показывала в книжке, какую монах оставил. Луна в полном сиянии будет ночью. Окружность вся заполнена.
Невольно я усмехнулся. В будущем любые вопросы и новости буду спрашивать сначала у Агафьи. Девушка непонятным образом собирала любую информацию и в результате все знала. Уникальный экземпляр.
– Верно сказала Агафья, – вслух сказал я. – Сегодня ночью полнолуние, и убийца планирует убить еще одну жертву. Я думаю, что ты в опасности. Конечно, мы с Тимофеем будем тебя охранять и не дадим в обиду.
– Так вы не словите убийцу, – я понял, что слишком часто вздрагиваю, поражаясь невероятной интуиции и чувствительности подростка.
Вот чего я не смог сделать, так это соврать кристально чистому созданию, явно не от мира сего. Я сделал глубокий вдох, и решился.
– Елисей, конечно, у меня была идея попытаться словить убийцу, когда он придет за тобой, – сказал я размеренным тоном. – Называется это приманка. Только мы говорим о реально злом человеке, как ты правильно сказал, черном внутри. Я не могу подвергать тебя такой опасности, я могу не успеть вовремя защитить тебя. Что угодно может пойти не так, поэтому лучше не рисковать.
– Защищает не человек, а Бог, – сказал рассудительно подросток.
Странно, когда Елисей изрекал подобные вещи, это не выглядело нравоучением. Он искренне верил во все, что говорил. Я почувствовал еще более сильные угрызения совести. Не мог я рисковать настолько чистой душой. Но я не успел сказать все, что запланировал.
– Убивец будет и дальше страшное зло творить, если вы его не споймаете, – сказал Елисей. – Говорите, что делать надобно.
Был же момент, когда я мог еще передумать. В голосе подростка звучала недетская уверенность, а я очень сильно хотел воплотить свой план.
– Ничего особенного делать не нужно, – я старался разъяснить все детали. – Думаю, убийца придет за тобой сегодня поздно вечером. Позовет. Не знаю, что именно он будет говорить, но уверен, что позовет тебя выйти и пойти с ним. Тебе нужно сделать вид, что ты согласился, и выйти за ворота.
– Не бойся, – поспешил заверить я Елисея. – За воротами будет все подготовлено, мы спрячемся, чтобы убийца нас не видел. Только не уходи далеко от дома! Попробуй задержаться, может быть спроси что-нибудь, чтобы мы успели с Тимофеем вовремя подойти и схватить убийцу.
– В точности исполню, – сосредоточенно сказал Елисей.
Я должен был обрадоваться, но понял, что теперь нервничаю еще больше. Какое у меня было право использовать единственного сына Петра, который по доброте душевной дал мне кров, безумной авантюре?
Да что же на меня нашло? Одержимость точно заразна. Я готов был просто на все, чтобы в этом времени не упустить безумного изверга.
Да где я мог прочитать такое? И почему я не могу никак вспомнить?!
Все начиналось, как я и запланировал. Я стоял в своей комнате, прислушиваясь к каждому звуку. Не знаю, как убийца проник во двор, услышал я только голоса. Затем хлопнула входная дверь и я осторожно выглянул. Высокая фигура в длинном плаще до самой земли и Елисей подошли к входным воротам. Дверь в конюшню была слегка приоткрыта, как я и сказал Тимофею, следить все ночь, если отрок выйдет со двора.
По каким-то причинам Елисей не в точности выполнил все. Не знаю, что говорил мужчина, но подросток послушно пошел за ним. У меня не было другого выхода, как только красться сзади. Мы отошли от ворот примерно на сто метров и между деревьями на дороге я увидел запряженную повозку.
Елисей стоял ко мне спиной, я пытался, но не мог разглядеть лицо мужчины, плотный капюшон почти полностью скрывал лицо.
Метнулся я потому, что увидел в руке фигуры в темном плаще нечто наподобие платка. Не много ума нужно, чтобы догадаться, что тряпка была пропитана чем-то наподобие хлороформа. Из всего, что удалось узнать, было понятно, что убийца прекрасно разбирался в растворах.
«Вот как девушки с ним едут, – пронеслось в голове. – Изначально он усыпляет жертву. Значит вино с дурманом заливает уже в неподвижное тело».
Мой стремительный выход и нарушил изначально хороший план.
Почуяв неладное, со скоростью дикого зверя высокая темная фигура метнулась в ночи и вскочила на повозку, которая стояла неподалеку. На полном ходу лошади сорвались с места и понеслись по дороге, ведущей из города. Проклиная все на свете, я развернулся, чтобы бежать во двор за Тимофеем. Конюх тоже оказался очень сообразительным. Прямо рядом со мной остановилась повозка, где на месте кучера сидел Тимофей.