Живых почти не встречал, если не считать далеких выстрелов и отблесков фонарей в окнах верхних этажей. Немногие оставшиеся в городе люди предпочитали держаться от улиц подальше. И правильно делали.
Через пару часов такого продвижения желудок скрутило болезненным спазмом. Это был обычный голод — не тот тёмный, что поселился в глубине сознания, а простая человеческая потребность в пище. Путь до Академической предстоял неблизкий, а силы следовало беречь.
На углу одной из улиц я наткнулся на тело молодого парня. Судя по всему, он стал жертвой мародёров — карманы вывернуты, куртка расстёгнута, а во лбу зияло пулевое отверстие. Рядом валялся туристический рюкзак, на удивление нетронутый.
— Прости, приятель, — пробормотал я, забирая рюкзак. — Тебе он больше не понадобится.
Внутри обнаружил пару энергетических батончиков, охотничий нож в чехле, фонарик и пустую фляжку. Удачная находка.
Я осмотрелся и заметил знакомую вывеску в паре сотен метров впереди. Не самый маленький магазин, но и не гигантский гипермаркет. В таком должно было остаться что-то съедобное даже после нескольких дней мародёрства.
Подойдя ближе, всмотрелся сквозь разбитые витрины в полумрак торгового зала. Замер, прислушиваясь. Из глубины магазина доносились приглушённые голоса — человеческие, не мертвяцкие. Несколько, судя по звукам.
Благоразумие шептало: «Уходи», но голод толкал вперёд. К тому же, я больше не был тем студентом-первокурсником, который шарахался от каждой тени. Пять лет в аду закалили меня даже без учёта сегодняшнего «обновления».
Я проскользнул через разбитую витрину в торговый зал. Голоса становились отчетливее — доносились из винно-водочного отдела. Пригнувшись, двинулся вдоль стеллажей, держась в тени. Масло — вот что мне нужно. Как можно больше масла.
Я быстро нашел нужный отдел, сразу заметив ряд желтых бутылок. Схватил одну, вторую, третью… В рюкзак поместилось четыре литровых бутылки, пятую я держал в руке.
Для вкуса прихватил плитку горького шоколада с ближайшей полки — простой человеческий голод тоже никто не отменял. Добавил пачку сухариков и пару банок консервированных ананасов — давняя слабость еще со студенческих времен. После всего пережитого даже такие мелочи казались ценными.
Уже собирался уходить, когда в спину упёрся холодный металл, а тишину разрезал отчётливый щелчок предохранителя.
— Не дёргайся, пацан, — прохрипел голос за спиной. — Медленно поворачивайся.
Я поднял руки и плавно обернулся. Передо мной возвышался настоящий шкаф — детина с перебитым носом и рассечённой бровью, от которого за версту разило тюремной пайкой. Лицо покрывали шрамы от множества драк, а холодные глаза смотрели с тем особым прищуром, который бывает только у людей, привыкших резать без особых разговоров.
Он держал пистолет, древний «ТТ», но от этого не менее смертоносный, направленным мне в лицо. За его спиной маячили ещё пятеро таких же бандитского вида парней. Все они были вооружены — у кого-то биты с гвоздями, у кого-то ножи, у двоих виднелись пистолеты за поясом.
— Смотри-ка, кто к нам пожаловал, — усмехнулся бугай. — Новенький. И рюкзачок уже набил. Нехорошо брать чужое, пацанчик.
— Я просто хотел взять немного еды, — спокойно ответил я. — Здесь хватит на всех.
Громила рассмеялся, и его подельники поддержали смех, создавая неприятный хоровой эффект.
— Слышь, умник, — оскалился он, — Вся эта улица теперь наша. И всё, что на ней есть — тоже.
Я медленно опустил руки, внимательно наблюдая за каждым из них. Шестеро против одного — не лучший расклад, особенно с учётом огнестрела. Но и не самый худший.
— Послушай, — начал я, делая маленький шаг назад. — Давай разойдёмся по-хорошему. Я уйду, а вы продолжите делать то, что делали.
За его спиной остальные участники банды уже развернулись в полукруг, отрезая мне пути к отступлению. Один особо нервный парень с худым, изрытым оспинами лицом и ножом в руке сделал шаг вперёд.
— Костян, да что с ним базарить, — протянул он гнусавым голосом. — Давай просто заберём его шмотки и всё.
— Заткнись, Шкет, — рыкнул бугай, не сводя с меня глаз. — Рюкзак и оружие на пол. Медленно. И возможно, мы позволим тебе выйти отсюда на своих двоих.
Я понимал, что это враньё. Такие отморозки не оставляют свидетелей, особенно в новом мире, где законы больше не действуют. Да и с той энергией, что сейчас бурлила во мне, я не собирался сдаваться без боя.
— Последний шанс, — произнёс я спокойно. — Дайте мне уйти.
— Ты чё, тупой? — Костян направил пистолет мне в лицо. — На счёт три я стреляю тебе в колено. Раз…
Шкет не дождался счёта. Худощавый наркоман с синяками под глазами рванулся вперёд с ножом. Наверное, хотел выслужиться перед старшими товарищами. Рука с лезвием мелькнула в воздухе, целясь мне в живот.
Я инстинктивно активировал энергетический щит, и лезвие скользнуло по невидимой преграде, высекая голубоватые искры. На лице Шкета отразилось недоумение — он явно не понимал, почему нож не вошел в плоть. Он отшатнулся, изумленно глядя на свое оружие, а потом на меня.
В этот момент внутри меня словно щёлкнул невидимый переключатель. Тело отреагировало быстрее мозга — тёмная энергия хлынула по венам, словно кипяток. Она буквально рвалась наружу, требуя выхода. Глаза заволокло красной пеленой, а в ушах зашумело, как от резкого перепада давления.
Я схватил Шкета за горло прежде, чем он успел замахнуться для второго удара. Пальцы сомкнулись на его тощей шее, и тёмная энергия хлынула между нами — от него ко мне. Я чувствовал, как жизненная сила Шкета перетекает по невидимому каналу, наполняя меня мощью и жаром.
Лицо наркомана на глазах меняло цвет — от бледно-серого до пепельного. Кожа высыхала, глаза западали, губы трескались, обнажая почерневшие дёсны. Всё это заняло не больше пары секунд — и вот он уже превратился в иссохшую мумию, похожую на труп, пролежавший в пустыне несколько месяцев.
Я разжал пальцы, и безжизненное тело рухнуло на пол, рассыпаясь, словно фигурка из пересохшей глины.
Остальные бандиты застыли в шоке. Костян выронил пистолет, его лицо исказилось гримасой ужаса.
— Какого хуя… — прошептал он, отступая. — Ты… ты кто, нахрен, такой⁈
Я посмотрел на свои руки, окутанные тёмно-красным свечением, и улыбнулся. Улыбка вышла нехорошей — я буквально чувствовал, как губы растягиваются в оскале, обнажая зубы. Где-то в глубине сознания вспыхнул слабый голосок протеста, кричащий, что это неправильно, что я не должен этого делать. Но его заглушила волна силы, прокатившаяся по телу.
— Кто следующий? — слова вырвались сами собой, и я с удивлением обнаружил, что мой голос стал ниже и глубже.
Вместо ответа один из них выхватил пистолет и выстрелил. Грохот разнёсся по пустому супермаркету. Энергетический щит ослабил удар пули, но полностью отбить её не смог — снаряд прошел по касательной, обжигая плечо и оставляя на тактическом костюме ещё одну дыру. Боль только подстегнула тёмную энергию.
Я метнулся вперёд с нечеловеческой скоростью. Мои движения стали быстрее и точнее, словно мышцы получили прямое подключение к источнику силы. Второй мародёр не успел даже понять, что происходит, когда мои пальцы впились ему в грудь. Тёмная энергия хлынула по моей руке, проникая в его тело и мгновенно высасывая жизненные силы. Бандит захрипел, его кожа почернела и сморщилась, а через мгновение на пол упала очередная высохшая мумия.
Двое оставшихся рванули к выходу, бросив оружие. Но третий — здоровяк с разводами тюремных татуировок — решил дать бой. Он выхватил из-за пояса тяжёлый тесак мясника и бросился на меня, заходясь хриплым воем.
Я поймал его руку в сантиметре от своего лица и заглянул в глаза, полные животного страха. Затем просто сжал кулак, направляя тёмную энергию в его тело. Кожа мгновенно побелела, покрываясь трещинами, как старый фарфор. Вены вздулись и почернели, глаза запали. Он даже не успел закричать — жизнь покинула его тело так быстро, что мозг не успел осознать происходящее.
Очередное иссохшее тело упало к моим ногам.
Костян с ужасом наблюдал за происходящим, пятясь к выходу, а его лицо исказилось от ужаса.
— Пожалуйста… — прохрипел он, подняв руки в защитном жесте. — Я не хотел… мы просто…
Я сделал шаг к нему, и он развернулся, бросившись к выходу, где уже скрылись его товарищи. Какая-то часть меня — тёмная, голодная, ненасытная — требовала догнать его, схватить за шею, высосать досуха, как остальных. Я почти поддался этому порыву, но что-то внутри, возможно последние остатки человечности, удержали меня на месте.
Они сбежали, оставив магазин в моём распоряжении. Я остался один среди полок с разбросанными товарами и кучками серого праха — всем, что осталось от трёх людей, которых я только что убил.
«Энергия: 119/120. Тёмный Лекарь, уровень 4», — сообщал интерфейс. Вроде и подрался, а энергия почти на максимуме.'
В этот момент перед внутренним взором появилось новое сообщение: «Доступен выбор способности: Поглощение (уровень 2) или „Полный иммунитет к зомби-вирусу“».
Я замер, не веря своим глазам. Иммунитет к вирусу? Такой способности у Тёмных Лекарей в прошлой жизни я не встречал. Или… может, просто не знал о ней? В конце концов, мы сталкивались с ними уже на поздних стадиях развития, когда те превращались в безумных тварей.
Возможно, иммунитет был у них всегда — это бы объяснило, почему даже самые безумные Тёмные псионики никогда не превращались в мертвяков. Мы списывали это на высокую сопротивляемость псиоников в целом, но теперь всё обретало смысл.
Обдумав варианты, я выбрал иммунитет. Поглощение и так работало достаточно эффективно, а вот защита от заражения… Это давало огромное тактическое преимущество. Я мог бы без опаски находиться среди зомби, не боясь случайных укусов или царапин. А учитывая их количество на улицах, такая способность будет просто незаменимой.
«Выбран полный иммунитет к зомби-вирусу», — подтвердил интерфейс, и я почувствовал, как по телу разливается приятное тепло, словно моя кровь стала горячее. В тот момент я не мог знать, насколько важным окажется этот выбор.