Очередная пара атаковала с флангов — защитная техника вин-чун сработала на автомате: предплечья вверх, треугольник блока, затем встречный удар в горло одному, нижний блок и подсечка второму. Каждое касание направляло иссушающую силу в новую цель, но только в одну за раз. Приходилось непрерывно менять точки контакта, не позволяя тварям навалиться кучей.
Отожравшийся среди обычных зомби выделялся как танк среди пехоты — раздутая мускулатура, бугрящаяся под сгнившей кожей, делала его настоящей боевой машиной. Туша ринулась вперед, выставив руки для захвата, но встретила подготовленную оборону — боевую стойку с распределенным весом и опущенным центром тяжести. В последний момент нырок под руки использовал инерцию самого монстра. Сто килограммов разлагающейся плоти взлетели в воздух и с грохотом рухнули на спину, сотрясая пол.
Ладонь мгновенно впечаталась в грудь твари — идеальный контакт для поглощения. Лиловое пламя хлынуло потоком, превращая внутренности чудовища в пепел. Массивное тело задергалось в конвульсиях, глаза лопнули, кожа пошла трещинами, как растрескавшаяся глина. Секундой позже от Отожравшегося остался лишь силуэт из серого праха, который тут же развеял сквозняк.
Звериное чутье предупредило об опасности сзади — когтистые пальцы впились в спину, разрывая куртку. Мгновенный нырок и кувырок вперед создали спасительную дистанцию. С перекатом на ноги рука метнулась к ближайшему противнику, кулак впечатался в гниющую глазницу. Череп треснул, как скорлупа, а смертоносная аура прошила тело, обращая его в пепел.
Второй гнилой ублюдок навалился слева — лоб встретил его переносицу с хрустом ломающейся кости. Черно-красная кровь брызнула фонтаном, заливая лицо металлическим привкусом. Пальцы сомкнулись на шее твари, высасывая последние остатки энергии одним касанием.
Свежий мертвяк с кровоточащими ранами на груди бросился в атаку, щелкая зубами в опасной близости от шеи. Отработанная связка приемов сработала без задержки: захват запястья, скручивание сустава, бросок с упором на колено. Позвоночник переломился с влажным треском, но даже с перебитым хребтом тварь продолжала извиваться на полу, как раздавленный червяк. Пальцы впечатались в его глотку, и иссушающая сила довершила начатое.
Атакующий поток не иссякал. Тело превратилось в вихрь разрушения среди толпы мертвецов, оставляя за собой дорожку из высохших мумий и кровавых брызг. Мышечная память порождала движения без участия сознания, с нечеловеческой скоростью и точностью. Серия ударов в уязвимые точки: глазницы, горло, виски — каждое соприкосновение превращало живых мертвецов в безжизненные оболочки, рассыпающиеся в прах.
Щуплый зомби в обрывках белого халата впился зубами в предплечье, прокусив кожу до мяса. Боль прострелила руку, но рефлексы не сбились с ритма — железная хватка за затылок заставила разжать челюсти, а затем затылок твари встретился со стеной. Череп разлетелся как переспелый арбуз, забрызгав обои кровью и ошметками мозга. Обмякшее тело начало высыхать, отдавая последнюю энергию через контакт.
Боевой транс превратил схватку в жестокую хореографию смерти. Тайский клинч с захватом шеи, рывок вниз, встречное колено превратило очередной череп в кровавое месиво. Обмякшее тело, брошенное в толпу наступающих, сбило с ног еще троих, подарив драгоценные секунды передышки.
С каждым движением псионическая сила усиливала природные рефлексы. Реакция стала молниеносной, скорость атак — нечеловеческой, каждый удар — смертельно точным. Мир предстал в замедленной съемке, позволяя предугадывать движения противников задолго до их завершения.
Пятеро особо настырных тварей попытались взять числом, наступая единым фронтом. Каскад ударов встретил их попытку: правый хук раздробил челюсть первому, уклон ушел от растопыренных когтей второго, левый апперкот отбросил голову третьего назад с хрустом шейных позвонков. Корпус развернулся на опорной ноге, локоть врезался в висок четвертого — черепная кость проломилась, выпуская наружу мозговую жижу. Подсечка опрокинула пятого на спину, и каблук ботинка тут же впечатался в его лицо, вдавливая череп в бетонный пол.
Здоровенный мертвяк в остатках полицейской формы атаковал неожиданно резво. Рука перехватила его предплечье, вывернула запястье и направила инерцию в бросок через плечо. Массивная туша пролетела по дуге и с хрустом рухнула на пол. Прежде чем зомби успел опомниться, подошва ботинка с силой впечаталась в его висок. Иссушающая энергия хлынула по каналу контакта, превращая мягкие ткани в серую пыль.
Ощущения были… восхитительными.
Каждое убийство дарило новую порцию украденной энергии, каждая поглощенная тварь усиливала эйфорию, накатывающую волнами. Тело купалось в этом ощущении, как в теплом море, энергия циркулировала по венам, наполняя каждую клетку могуществом, от которого кружилась голова.
Смерть. Власть. Сила.
Ни один из них не имел шанса на выживание.
Два зомби бросились в атаку с разных сторон. Используя инерцию первого, тело развернулось в смертоносном пируэте, нога с разворота снесла голову второму — отделенный череп отлетел к стене и скатился на пол, оставляя за собой кровавый след. Иссушающая сила обратила обезглавленную тушу в прах. Первый все еще тянул руки к горлу — серия точечных ударов встретила его: висок, горло, солнечное сплетение, почки. Каждый удар наносился с хирургической точностью, каждое касание передавало смертоносную энергию.
Волна за волной они наступали, и встречали только смерть. Рукопашный бой превратился в кровавую мясорубку — треск костей, хлюпанье разрываемой плоти, брызги крови и гнилостной жидкости наполнили пространство. Руки по локоть покрылись черной жижей, одежда пропиталась кровью мертвецов, но тело продолжало работать с механической точностью.
Поток мертвецов не иссякал. Новая толпа навалилась со всех сторон, грозя задавить массой. Их становилось слишком много — десятки когтистых рук тянулись отовсюду, острые зубы щелкали в опасной близости от лица. Поглощение действовало на одного за раз — слишком медленно против такой орды. Один вцепился в плечо, раздирая плоть до кости. Иссушающая сила высушила его за секунды, но на смену тут же пришли трое других.
Тьма внутри билась в клетке контроля, требуя полной свободы. Голос в голове нарастал, превращаясь в оглушительный рев, прожигающий сознание каленым железом.
Плотное кольцо разлагающихся тел сомкнулось вокруг. Зубы впились в бок, в руку, в ногу. Боль пронзила всё существо. Сил хватало высушить только одного, пока остальные рвали плоть. Кровь заливала глаза, энергия утекала с каждой каплей.
В отчаянии контроль над тьмой внутри ослаб, позволяя ей хлынуть в сознание.
А в следующую секунду мир окрасился алым и тело задвигалось с лихорадочной яростью, направляя всю энергию в правую руку. Ладонь сомкнулась на горле ближайшего зомби, высосала жизнь за долю секунды, отшвырнула высохшую мумию в толпу. Не останавливаясь, пальцы впились в следующего, потом в следующего. Всё быстрее, всё яростнее.
Плоть была изодрана когтями и зубами. Кровь лилась из десятков ран, но боль больше не существовала. Только холодная ярость и неутолимая жажда разрушения. Один за другим, мертвяки превращались в пепел от касаний, но на их место приходили новые. Кровь утекала, силы иссякали, но тело продолжало собирать свою жатву.
Интерфейс в углу зрения мигал красными предупреждениями: критический уровень здоровья, угроза мутации, перерасход энергии. Всё это стало неважным. Существовало только одно желание — убивать, высасывать энергию, становиться сильнее.
С каждым уничтоженным зомби, с каждой порцией поглощенной энергии, тьма внутри росла. Черные вены, похожие на корни древнего дерева, расползались под кожей, пульсируя в такт ударам сердца. Носовые проходы наполнились кровью, но сознание, затопленное тьмой, не обратило на это внимания, продолжая превращать врагов в серую пыль.
«Не хватает», — шептал голос внутри. — «Слишком слабо. Слишком медленно. Нужна энергия живых. Настоящая, сочная, полноценная».
Человеческое сознание отступало всё глубже, уступая место чему-то древнему и нечеловеческому. Ощущение трансформации, метаморфозы в нечто иное заполнило каждую клетку. Мысли путались, а разум ускользал, как вода сквозь пальцы.
Последний зомби рухнул к ногам, рассыпаясь серой пылью. Вокруг остались только горы праха и гробовая тишина. Я стоял среди этого кладбища, чувствуя, как сломанные ребра впиваются в легкие при каждом вдохе, а внутренние органы кровоточат. Но боли не было — только ощущение власти, опьяняющее и бездонное.
Мое отражение в разбитом окне заставило бы содрогнуться даже видавшего виды бойца. Истерзанная фигура, забрызганная кровью с головы до ног, пульсирующие черные вены под кожей, словно корни древнего дерева, и глаза… глаза, в которых расплавленная желтизна почти полностью вытеснила человеческую радужку. Я превратился в нечто иное — существо, которое питалось смертью и жаждало её как наркотик.
Где-то в глубине сознания крошечный осколок человечности еще сопротивлялся, пытаясь докричаться, вернуть контроль. Но его слабый голос тонул в ревущем потоке новой сущности, разраставшейся внутри, как метастазы.
Я поднес руки к лицу — изодранные, покрытые запекшейся кровью, с черными венами, пульсирующими в такт ударам сердца. Эти руки, еще недавно державшие карандаш и переворачивавшие страницы книг, теперь стали совершенным оружием. И сила, текущая в них, требовала большего — не гниющей плоти мертвецов, а свежей, живой энергии.
И они жаждали большего. Гораздо большего.
— Макар! — сквозь пелену безумия прорвался отчаянный крик. — Макар, помоги!
Вита. Моя сестра.
Я обернулся и увидел ее, стоящую на коленях рядом с распростертым телом Виталика. Парень был без сознания, его белая рубашка пропиталась кровью, превратившись в алое месиво. Из живота торчали осколки чего-то, похожего на кусок стекла или пластика. Плечо было разорвано, но не зубами мертвяка — скорее, чем-то острым, вроде огромного осколка.