и затвердели, а кожа пылала жаром, словно в лихорадке. Эхо обвила руками мою шею, впиваясь ногтями в затылок — жест, одновременно властный и чувственный.
— Мы можем править этим миром, — шептала она, касаясь губами моего уха, прикусывая мочку. — Люди станут нашим скотом, а мертвецы — нашей армией. Ничто не устоит перед нами.
Её пальцы скользнули под ткань джинсов, обхватывая твердеющую плоть. Её прикосновения были одновременно нежными и властными — будто она уже считала меня своей собственностью. Медленные, дразнящие движения заставляли моё дыхание сбиваться, пока разум затуманивался первобытным желанием.
Часть меня — та, что всё ещё оставалась человеком — пыталась сопротивляться этому наваждению. Но новая, звериная сущность жаждала слиться с этой женщиной, испить её силу, познать наслаждение, которое она предлагала. Я чувствовал, как тёмная энергия внутри меня тянется к ней, стремясь соединиться с родственной сущностью.
Эхо оседлала моё колено, вжимаясь в него, выгибаясь от удовольствия. Наши энергии начали сплетаться — тёмно-фиолетовая моя и насыщенно-синяя её — создавая вокруг нас бурлящий кокон силы. В месте соприкосновения наших тел вспыхивали искры, словно две противоположные стихии боролись и сливались одновременно.
Довольная улыбка расплылась на её лице — она видела мой затуманенный взгляд, чувствовала, как моё тело отзывается на каждое прикосновение. Победно выдохнув, Эхо медленно опустилась на колени передо мной, не разрывая зрительного контакта. Её пальцы ловко расправились с молнией, высвобождая возбуждённый член. Синие энергетические линии на её руках пульсировали сильнее, когда она наклонилась ближе и медленно провела языком вокруг головки.
— Теперь ты мой… — прошептала она, обдавая меня горячим дыханием. — Навсегда…
И в этот момент в моей голове что-то щелкнуло. Образы Насти и Лизы вспыхнули перед глазами, а следом — воспоминание о Вите, которую я отправил подальше именно для того, чтобы защитить от себя самого. И что теперь? Я готов сдаться первой же твари, просто потому что она поласкала мой хуй?
Глубокий, утробный рык вырвался из моего горла. Прежде чем Эхо успела осознать, что происходит, я схватил её за горло и с нечеловеческой силой впечатал в стену. Бетон треснул от удара, пыль посыпалась с потолка.
— Ты думала, что я поведусь на эту дешевую хуйню? — прорычал я, вплотную приближаясь к её лицу. Мои жёлтые глаза пылали яростью, а чёрные вены вздулись под кожей, пульсируя в такт бешеному сердцебиению. — Решила, что я такой же тупой, как твой безмозглый любовник?
Я сжал пальцы сильнее, вдавливая их в её горло. Из перекрытой глотки Эхо вырвался сиплый, задушенный хрип. Синие линии под её кожей заметались как обезумевшие змеи — их пульсация стала хаотичной, неритмичной, словно они бились в агонии. Глаза Эхо распахнулись до предела, и я увидел в них проблеск настоящего, животного ужаса — она наконец осознала, что я действительно собираюсь ее прикончить.
Я чувствовал, как тёмная энергия концентрируется в моих пальцах, готовая высосать из неё всю жизненную силу. Ещё секунда и она превратится в высушенную мумию, как те врачи в операционной.
— Ты всего лишь паразит, — прохрипел я, усиливая давление. — Питающийся чужими жизнями!
Лицо Эхо начало синеть, её ногти царапали мои запястья, оставляя кровавые борозды. В этот момент её взгляд метнулся в сторону, к заложникам, и что-то изменилось. Словно переключатель щёлкнул — паника в её глазах мгновенно сменилась расчётливым блеском.
Последним отчаянным усилием она прохрипела, еле выдавливая слова через сдавленное горло:
— А кто… ты… такой? — каждый звук давался ей с трудом, но в тоне слышалась ядовитая насмешка. — Разве… не то… же самое? Я чувствую… твою… силу… ты такой же… хищник…
Я усилил хватку, чувствуя, как её пульс судорожно бьётся под моими пальцами. Но в этот критический момент, когда жизнь почти покинула её, Эхо сделала отчаянный жест свободной рукой.
Краем глаза я уловил движение в углу палаты. Группа заложников, до этого сжавшихся в неподвижный комок страха, вдруг пришла в странное оживление. Тощий мальчишка с веснушчатым лицом, напомнившим мне Настю, дёрнулся, словно марионетка на невидимых нитях. Его глаза помутнели, зрачки растворились в голубоватом сиянии — точно таком же, что пульсировало под кожей Эхо.
— Какого чёрта⁈ — я не ослабил хватку, но ощутил, как холодок пробежал по позвоночнику.
Лицо Эхо исказилось от напряжения и отчаяния. Она задыхалась в моей железной хватке, но вместо того чтобы сдаться, бросила все силы на последний отчаянный ход.
Пленники один за другим поднимались, двигаясь рывками, будто сломанные механизмы. Пожилая женщина с седыми волосами, мужчина в изодранном пиджаке, беременная девушка, рыдавшая всё это время — теперь все они синхронно шагали к разбитому окну, где семиэтажная пропасть ждала их падения.
Я видел, как Эхо борется за жизнь. Каждое движение её марионеток стоило ей колоссальных усилий — пот выступил на её лбу, из носа потекла тонкая струйка крови, а синие линии под кожей пульсировали с такой интенсивностью, что казалось, что они вот-вот прожгут плоть изнутри.
— Тварь… — выдохнул я. — Ты думаешь, что мне не плевать на этих людей⁈
Эхо не могла ответить, так как почти потеряла сознание. Но пальцы её дёрнулись в последнем отчаянном жесте, и заложники ускорили шаг. Веснушчатый мальчик первым достиг подоконника и, не останавливаясь, ступил на узкий карниз. Его маленькие пальцы вцепились в остатки оконной рамы, а тело наклонилось вперёд, готовое сорваться в любой момент.
Я чувствовал, как Эхо слабеет в моих руках — её сопротивление угасало, пульс под моими пальцами становился всё более неровным. Но даже на грани смерти она цеплялась за свою силу, направляя последние крохи энергии на контроль над заложниками.
Ещё двое пленников шагнули на карниз. Беременная девушка чуть не потеряла равновесие, балансируя над пропастью. В её глазах, заволоченных голубым туманом, всё ещё читался безмолвный ужас — часть сознания понимала, что происходит, но не могла противостоять ментальному контролю.
— Отпусти их! — я ослабил хватку, понимая, что продолжая душить её, только ускорю их падение.
Эхо жадно втянула воздух сквозь повреждённую гортань. Синие линии на её теле вспыхнули с новой силой, получив доступ к кислороду. Странный звук, похожий на смесь хрипа и смеха, вырвался из её распухших губ. Она подняла на меня взгляд — глаза, секунду назад закатывавшиеся от удушья, теперь сверкали злорадным триумфом.
— Сделка, — прохрипела она, голос скрежетал, как ржавый металл. — Ты меня отпускаешь… я оставляю их живыми. Одно… неверное движение… и они падают.
Я бросил взгляд на подоконник — мальчик наклонился ещё сильнее, его тело уже на две трети висело над пропастью, удерживаемое только невидимыми нитями контроля Эхо.
— Отведи их от окна, — процедил я сквозь зубы.
— Когда выйду… отсюда, — она с трудом выговаривала слова через поврежденное горло. — Мне… нужна… фора.
Я колебался, зверь внутри меня рычал от бешенства. Какое мне, по большому счёту, дело до этих людей? Они всего лишь скот, ходячие резервуары энергии. Их судьба не должна волновать хищника, которым я становился.
Но где-то в глубине сознания ещё тлел огонёк прежнего Макара — того, что помнил Настю, спасал Лизу, заботился о Вите. Того, кто ещё различал грань между человеком и монстром.
Еще и этот ебучий голос в голове продолжал действовать на нервы.
«Плевать на них! Прикончи эту суку, пока есть такая возможность!»
Но как на зло перед глазами встал мальчика с веснушчатым лицом.
Я медленно разжал пальцы, отступая на шаг и давая Эхо пространство. Она с явным облегчением сглотнула, продолжая массировать шею, и настороженно отодвинулась, сохраняя дистанцию. Не сводя с меня глаз и удерживая заложников над пропастью, она стала медленно двигаться вдоль стены к выходу.
Заложники продолжали балансировать над пропастью — живое напоминание о том, что мне не стоит делать резких движений. Я застыл на месте, следя за каждым её шагом, готовый рвануться к окну при первых признаках предательства.
Добравшись до двери, Эхо нащупала ручку, не поворачиваясь ко мне спиной.
— Прощай, жёлтоглазый, — сказала она, и её губы изогнулись в жестокой улыбке, несмотря на опухшее горло. — Хотя думаю, что мы с тобой очень скоро увидимся.
И с этими словами она выскользнула за дверь. Но вместо того, чтобы вернуть заложников, как обещала, Эхо полностью сняла ментальный контроль и в ту же секунду все балансирующие на краю люди начали падать.
Я рванулся к окну с нечеловеческой скоростью. Мальчик уже сорвался с карниза, но я успел перегнуться через подоконник и схватить его за руку. Резким движением втащил его обратно в комнату, швырнув в угол словно мешок с мусором.
Женщина средних лет потеряла равновесие следующей. Она завалилась назад с визгом, и я успел вцепиться в её блузку, чуть не оторвав её вместе с кожей. Дёрнул на себя с такой силой, что услышал хруст её плеча. Она рухнула на пол рядом с мальчиком, воя от боли.
Остальные падали почти одновременно. Я метнулся вдоль подоконника, хватая всех, до кого мог дотянуться. Пальцы впивались в плоть, сухожилия, одежду — всё, за что можно было зацепиться. Пожилую женщину схватил за горло, сухощавого мужчину — за ремень. Моя нечеловеческая сила выдергивала их обратно в комнату, ломая кости и вырывая куски ткани.
Последней была светловолосая девушка лет двадцати — я успел схватить её за запястье в последний момент. Она повисла над пропастью, визжа от ужаса. Одним рывком втащил её в комнату, но не рассчитал силы — она врезалась в меня и сползла по стене, оказавшись на коленях прямо перед моим пахом.
Я только сейчас осознал, что после «игр» Эхо мой член всё ещё был наполовину высвобожден из джинсов. Девчонка уставилась на него расширенными от ужаса глазами, замерев в ступоре.
— Нет, пожалуйста, — взвизгнула она, отползая назад и выставляя руки перед собой. — Лучше сразу убей!