— Уставом запрещено.
— Что запрещено? Мечтать? — фыркнул Мелч.
— У тебя редкий дар свести любой разговор к сексу.
— Вот не надо этих инсинуаций! — оскорбился северянин. — Ещё к еде и выпивке.
Эрер ухмыльнулся, закладывая вираж, чтобы выехать на дорогу, ведущую к северной окраине Кербенна.
— Сначала заговор, — решил Мелч, доставая атлас. — Хотя можно и на обратном пути…
— Нет уж, давай сначала спасём императора, а то уже середина ночи, а мы его пока ни разу не спасли. Небось, звезда майора Лысаля уже три заговора раскрыла ещё на закате.
— Так их больше, — вздохнул северянин. — Поворот не пропусти. Помнишь дело булочника? Езжай к его лавке.
Дело булочника Эрер помнил прекрасно — он тогда только поступил на службу и готов был рыть землю носом, правда, не столько от любви к работе, сколько от испепеляющего душу желания занять себя хоть чем-то.
Когда в один из дней почтенный муж и отец вдруг начал вести себя несколько иначе, чем обычно, жена поначалу даже обрадовалась — кому после стольких лет брака не хочется новизны? А тут тебе и цветы, и конфеты, и огонь в спальне, который давно поутих.
Вот только муж забыл одну «крошечную» деталь — что у их первенца когда-то был близнец, случайно задохнувшийся в младенчестве. При детях эта тема никогда не поднималась, но в момент ностальгии жена возьми и спроси: «Каким бы был наш второй мальчик?». А муж о нём и не вспомнил. Всплыли и другие детали — то булочнику требовалось заглянуть в рецепт, который он знал наизусть, то он случайно путал закваску, то тесто у него получалось недостаточно сдобным.
Встревоженная супруга сначала пригласила целителя, чтобы проверить память благоверного, а потом пришла в СИБ, и началось расследование.
И вот что интересно — по всем канонам полуденник никак не мог быть чужемирцем — не было в нём ни капли магии, а значит, чужой дух не смог бы задержаться в его теле. Тем не менее на допросе булочник юлил и путался.
Всё оказалось и сложно, и просто одновременно. Никаким чужемирцем булочник не был, а вот чужаком был. Два разлучённых в детстве брата-близнеца случайно встретились в столице и решили на время поменяться жизнями. Самое забавное, что у них даже имена совпадали. Нищая мать, родив двоих, оставила одного, а второго отдала в зажиточную семью, попросив назвать мальчика в честь её деда.
Так и росли они в разных городах, даже не подозревая друг о друге, пока не встретились случайно.
Надо сказать, что ничем хорошим обмен для них не закончился — когда аферу раскрыли, оба разругались с жёнами и напились до такой степени, что их выставили из таверны. Зимой. В мороз. В метель. По свету до дома они так и не дошли, а ночью на улицах становится безлюдно. Утром их замёрзшие тела обнаружил лавочник, очищавший тротуар от снега.
Это дело научило Эрера тому, что даже к самым невероятным событиям магия может быть совершенно непричастна.
Мелч указывал дорогу, и вскоре напарники добрались до окраинных трущоб Кербенна — самой бедной и преступной его части.
— Я уже трепещу… Люди, живущие в таком дерьме, действительно способны на многое, — брезгливо тряхнул Эрер ботинком.
Улица была завалена мусором и нещадно воняла, и даже ночная прохлада оказалась не в состоянии унять этот смрад. Прейзер сморщил выдающийся нос и достал из кармана платок. Не ртом же дышать — тогда вся эта мерзость ещё и привкус на языке оставит.
Зато Мелчу отвратительные запахи были нипочём — могучий северянин рассекал висевшую в воздухе завесу вони, как пароход рассекает туман. Впрочем, для него нечувствительное обоняние — практически залог выживания, так что всё логично.
Стучаться в дом заявительницы пришлось долго, наконец на пороге показалась дёрганная, уставшая женщина с двумя рыдающими младенцами на руках.
— Служба Имперской Безопасности. От вас поступил сигнал…
— Да-да, — закивала она, пытаясь укачать детей. — Вон тот сосед всё время что-то бормочет об императоре и чужемирце, который хочет его убить.
— А что конкретно вы слышали? Какие слова?
— Ой, да разве услыхаешь что конкретное? Так, бродит и бормочет что-то… А ещё он раньше писарем работал, мож, чего и услыхал? Я намедни лунную тень свою во сне видала, ох не к добру это!
— Спасибо за наводку! Мы проверим, — кивнул Эрер.
— Эй, погодите! А награда? — женщина неожиданно прытко сбежала с крыльца, не переставая укачивать капризничающих детей.
— Награда вам положена в том случае, если информация подтвердится, — терпеливо пояснил Мелч, повторяя эту фразу в сотый или даже тысячный раз. — Сначала проверка.
— Ага, ушлые какие! А потом поди докажи, был-то заговор или нет! — возмутилась она, отчего дети на её руках заревели ещё громче. — Сосед, между прочим, ползунки ворует! Кто за них заплатит, а?
— Мы не раздаём награды по факту одного лишь вызова, — столь же терпеливо добавил Эрер.
— Жулики имперские! Только и горазды, что порядочных людей по ночам будить!
Выразительно плюнув себе под ноги, полуденница скрылась в доме, бабахнув дверью на прощанье.
— Обожаю нашу работу, — беззлобно хмыкнул Мелч ей вслед.
— Напомни, почему мы ею занимаемся? — вздохнул Эрер.
— Ради возможности что-нибудь подорвать, расстрелять или утопить за казённый счёт. А, ну и жалование вроде тоже платят…
Дойдя до жилища «подозрительного соседа», оперативники брезгливо переглянулись. Назвать груду гниющих досок домом язык повернулся бы не у всякого. Забор был частично повален, так что ждать у калитки смысла не было — они подошли сразу к висящей на одной петле входной двери и громко постучались. Когда она распахнулась, Мелч сдавленно прошептал:
— Клянусь задницей Тана́ты, такого даже я не ожидал.
Перед оперативниками стоял тощий мужик с лихорадочным взглядом. На голове у него было подобие сделанной из детского ночного горшка короны, а по левому плечу почти до самого пола спускалась толстая светлая коса, сплетённая из… ползунков?
Чья-то старательная, но не очень верная рука спилила у горшка дно и выточила неровные зубцы, на центральном из которых ещё остался нарисованный эмалью зелёный цветочек. Ни дать ни взять королевский изумруд.
— Ваше Величество? — сдавленно спросил Эрер, изо всех сил стараясь не заржать.
Мелч отчаянно закашлялся, пытаясь замаскировать сдерживаемый смех.
Повелитель детских горшков и ползунков оглядел визитёров и строго спросил:
— А вы кто такие будете?
— Мы агенты Службы Имперской Безопасности, прибыли по заявке о готовящемся покушении на Его Императорское Величество. Расследуем.
— Проходите! — потребовал Повелитель горшков.
Всё внутреннее пространство дома было завалено исписанной аккуратным каллиграфическим почерком бумагой. Её стопки заполонили столы, полки, шкафы и грудились даже на полу.
— К счастью, я всё предусмотрел! — уверенно заявил хозяин, блестя воспалёнными глазами. — Мой двойник на троне пока справляется. Но Странник… Странник пришёл по мою душу. Однако я хорошо спрятался, вы слышите? Только нужно передать новые распоряжения моему двойнику, иначе Странник обо всём догадается! Догадается обо всём!
Он заметался по дому в поисках каких-то бумаг, и Эреру стало искренне его жаль.
Оперативники обошли помещение и выслушали совершенно потерявшегося в своих галлюцинациях бывшего писаря. Он искренне считал, что является императором и скрывается от недоброжелателей в дебрях самого нищего района столицы, управляя страной при помощи писем.
Выяснив, что ни следа чужемирцев ни в доме, ни в голове у несчастного нет, оперативники покинули его и некоторое время ехали в тишине, пока Мелч торопливо составлял отчёт.
— Уведомление в городскую лечебницу для душевнобольных я написал… Думаешь, ему смогут помочь?
— Даже если нет, хотя бы будет жить в сухом и чистом месте. А почерк у него действительно красивый. Даже немного обидно, что пропадает такой талант.
— Мог бы книги переписывать, сейчас снова в моде рукописные. Одна знакомая мне сказала…
— Сделай в уведомлении приписку, пусть какой-нибудь роман красиво перепишет, подаришь потом своей знакомой, а ему пришлёшь деликатесов в благодарность.
— Забавная идея, — хмыкнул Мелч. — Интересно, а как он пишет любовные письма? А то мне вечно некогда…
— Не наглей.
«Дом с мерцающими огнями» стоял на отшибе, отделённый от жилой улицы пожарищем. Видимо, в своё время пламя его пощадило, лишь облизало забор, и теперь тот мрачно отгородился от незваных гостей непроницаемой угольной чернотой. Все ставни были закрыты, а в запущенном дворе стояла тишина.
— Сомнительно, чтобы кто-то увидел огоньки сквозь такие окошки, — протянул Эрер.
— Если там ничего нет, то Десар окажется патологически прав. Так что работаем и ищем беспризорников.
Мрачный заколоченный дом казался абсолютно пустым, но к его задней части вела довольно свежая тропинка. Упиралась она, правда, прямо в стену, что несколько сбивало с толка.
Эрер, обожавший загадки, принялся обследовать брёвна магией.
Ничего…
— Там однозначно что-то есть, — протянул он. — Смотри, тут даже натоптано именно в том месте, где мы стоим.
— Не люблю констатировать очевидное, но это глухая стена. Двери и окна заколочены. Смотри, — Мелч указал на свежие доски, наискосок прибитые к одному из окон, и даже подёргал. — Крепко сидят. Только если подорвать… Давай подорвём? Я прямо чувствую острую служебную необходимость…
— Рано.
Хорошенько обыскав стену, напарники задрали головы вверх.
— А что это за штырь такой удобный? — ухмыльнулся Мелч.
— Подсади меня.
— А чего я тебя?
— Потому что ты меня раздавишь.
— Раздавишь тебя, как же! — возмутился Мелч, но сложенные замком руки подставил, а потом безропотно позволил напарнику встать себе на плечи.
Эрер зацепился за торчащий штырь и ловко подтянулся, опёрся о стену и заглянул в незаколоченное чердачное окно.
— Вряд ли это детишки…
Он уцепился за деревянный наличник, а Мелч снизу подстраховал и упёр ногу напарника в одну из щелей между брёвнами. Освободив одну руку, Эрер потянул на себя раму, но она не поддалась, зато в лунном свете удалось разглядеть чьи-то вещи — выключенные фонари и кучи тряпок на полу. Одна из них вдруг зашевелилась, бахнуло, и стекло перед лицом Эрера со звоном разлетелось на осколки.