На эту сторону дома теперь падала густая лунная тень, и как я ни старалась нашарить пропажу в густых зарослях лечебных трав, ничего не получилось. А может, Шельма этот ботинок уже где-то зарыла.
Ладно, чёрт с ним! Эрер пока ещё с постели не вставал, зачем ему целых два ботинка? Времена нынче непростые, пусть довольствуется одним.
Взяла ведро, развела раствор ещё и в нём, с сожалением отмечая, что марганцовки осталось совсем мало, и ушла подальше от дома — на дорогу, ведущую к селу. Вымыла руки и ополоснулась прямо в рубашке, надеясь, что никому вреда не нанесу.
Ртуть опасна в первую очередь своими испарениями, а испаряться эта гадина начинает при комнатной температуре. Запоздало сообразила, что нужно было нацепить что-то типа маски на лицо, только… поздно уже.
Вернувшись к себе, помылась обычной водой, переоделась в чистое и проверила своего пациента. Он дышал вполне уверенно, но в себя так и не пришёл. Ох!
Рана на виске мне не нравилась совершенно. Диагностическое заклинание всё ещё не давало полной картины, и я склонялась к тому, что дело в недостатке моих магических способностей. Зато базовые функции организма были в порядке: Эрер дышал, сердце билось, внутренние органы работали, пусть и замедленно. Но ранение в голову — серьёзная штука.
К счастью, у меня имелся приличный запас восстанавливающих зелий. С ложечки напоила своего проблемного пациента, а потом залпом опустошила флакон сама.
В слегка посвежевшую голову вдруг пришла мысль, что после того, как очнётся, Эрер может упечь меня в тюрьму за нарушение предписания СИБа.
Я осторожно погладила его по скуле. Почему-то казалось, что он не станет поступать непорядочно. Но разве он согласится утаить моё преступление?
Как же всё сложно! Может, кто-то поциничнее оставил бы его умирать и тем обеспечил себе безопасность, но я не могла. И дело не только в том, что дар обязывал, просто было где-то в глубине души паршивое ощущение, что без Эрера мир станет… хуже.
Ладно, война план покажет. Главное, все пока живы. Остальное — не так важно.
Я прикрыла глаза и тут же провалилась в сон, согретая с одной стороны горячим телом Эрера, а с другой — мурчащей Шельмой.
Ох, как же плохо мне было на следующее утро!
Чтобы встать, пришлось натурально проводить сеанс экзорцизма себя из кровати.
Ртутью я всё-таки надышалась и словила классические симптомы отравления тяжёлыми металлами — тошноту, слюнотечение, одышку, потливость, металлический привкус во рту и дикую слабость.
Благодаря дару, конечно, не умирала, но ощущение было такое, будто я очень к этому близка. Эрер пожаловаться не мог, но вид имел бледно-поганочный, из чего я заключила, что ему тоже досталось.
Когда в полдень пришёл пациент с уже не отрубленными пальцами, я мысленно всё прокляла. Мужик при виде меня аж затрясся и решил, что это из-за него мне настолько плохо, а потому принялся извиняться дрожащим голосом, противно дребезжащим у меня в голове, и сколько я ни пыталась его остановить, он всё равно не унимался. Даже стыдно стало за свой кикиморо-болотный видок.
Его жена принесла несколько банок янтарно-прозрачного растительного масла и коробку домашних козинаков.
— Честное слово, не стоило. Я бы сделала это для любого пациента, — заплетающимся языком проговорила я.
Помочь магией мужику я не могла — нечем было, едва наскреблось на два заклинания, которые я честно поделила между ним и Эрером, даже себе ни одного не оставила.
Ткани кисти отекли, несмотря на повязку, стали плотными и горячими на ощупь, но диагностика показала, что об отторжении речи не идёт. Сделала перевязку, снабдила пациента восстанавливающим зельем и отправила домой до вечера.
Разумеется, следом на крыльце появилась матушка сына-корзина с полным ненужных подробностей рассказом о том, что тот никак не может пойти в поле, ибо у него несварение желудка, и поэтому он послал её за лекарством. Я подозревала, что парень просто искал повод отвлечь чересчур заботливую маменьку, но зелье всё равно дала. Молча.
Хотела прикорнуть за столом, но тут показался Мистер Божий Дар с козой.
— Ясного дня. Ей хуже? — обречённо спросила я, с сочувствием глядя на парнокопытную страдалицу.
Мне тоже было хуже, но никто меня лечить не собирался.
— Ясного, так это другая! — удивлённо ответил сосед. — У коз мастит — дело частое. Я за зельицем.
Отдала ему сразу три флакона и отправила восвояси.
— Хорошая ты девка, Таиська!
Ну… хоть не Таська и на том спасибо.
Весь день, стоило мне на секунду прикрыть глаза, как на пороге показывался очередной пациент. Я щедро раздавала зелья, морщилась от любых громких звуков и мечтала о том, чтобы поскорее настала ночь, но день всё тянулся и тянулся бесконечной жвачкой, размякшей на жаре.
Вечером матушка с сыном-корзином пришли снова, на этот раз с раной.
— На Давлика петух соседский напал! — с трагическим придыханием чуть не прорыдала она.
Сам Давлик явно стеснялся происходящего, но руку с царапиной длиной сантиметра три всё же показал. Я щедро плеснула на рану антисептика и поставила диагноз:
— Жить будет.
— Но это колотая рана…
— Клюнутая рана, — на автомате поправила я. — И она совсем не смертельная. Через неделю и следа не останется.
— Так ему этот… как его… медовый отвод на завтра нужо́н! Куда же он в поле… Раненый! — с надрывом запричитала она, а я подумала, что за убийство некоторых людей должны не в тюрьму сажать, а награждать медалью.
Раненый переминался с ноги на ногу, пряча глаза.
— До завтра царапина затянется.
— А если не затянется? А если туда зараза попадёт? А если воспалится?
— Вот когда воспалится, тогда и приходите, — припечатала я, чувствуя, что выросла профессионально — одной этой фразой запросто обеспечила бы себе трудоустройство терапевтом в любой районной поликлинике.
Сколько горячего возмущения во взгляде получила в ответ! Однако к тому моменту я настолько обессилела, что мне было просто всё равно. Я даже не сердилась на эту несчастную женщину, нечем было сердиться.
Наконец все ушли, я напоила Эрера зельем и упала на постель рядом с ним. Он дышал редко, но ровно, и я не знала, что ещё могла сделать для него. Попросить отвезти к другому целителю? А не нарисую ли я этим мишень на его спине? И переживёт ли он дорогу? По виду он стабилен, но тряска однозначно не пойдёт ему на пользу.
Закрывая глаза и проваливаясь в муторный, душный сон, я могла только надеяться, что эту ночь он переживёт.
Примета восемнадцатая: беда, как луна, не приходит одна
Проснулась в середине ночи и первым делом потянулась к Эреру.
Жив.
Влила в него крупицы сил, которые скопились за несколько часов, и снова напоила. Подхватила плед и Шельму, шатаясь, вышла во двор. Пока забралась на крышу, вспотела и чуть не свалилась с лестницы от слабости, но потом растянулась в лучах Гесты и закрыла глаза.
Ладно… всё не так плохо. Наверное.
Ещё раз я проснулась, когда киса неожиданно прыгнула мне на живот. Я распахнула глаза и увидела, как она с урчанием поедает здоровенную лунную бабочку. Заметив, что я проснулась, киса начала начала тыкаться мне в лицо вибриссами. Щекотно… и так мирно!
— Ты от меня плотоядных бабочек отгоняла? — умилилась я и ласково потискала свою пятнистую защитницу.
За ночь я набралась сил и чувствовала себя почти сносно. Шельма же ускакала прочь и начала рыскать по крыше в поисках нормального спуска, потрогала лапой приставную лестницу, но ближайшая ступенька была слишком узкой и располагалась слишком далеко внизу.
Когда я спустила питомицу на землю, она с очень осуждающим видом засела в дальних кустиках. Бедненькая…
На утреннем небе алела полоска зари, но было ещё слишком рано, чтобы проснулись деревенские.
Поторопилась к Эреру и нашла его в том же состоянии — вроде бы удовлетворительном, но всё ещё бессознательном. Это пугало. По всем признакам он уже должен был очнуться…
Или он просыпался, пока меня не было?
А ведь ему тоже не повредит немного лунного света, но тащить его сначала во двор, а потом обратно никакого здоровья не хватит. Я села рядом, потрогала лоб. Температура чуть повышена. Не критично, конечно, но всё же.
Раны чуть подзатянулись и поджили, покрылись корочками. Хорошо.
На прикосновения он по-прежнему не реагировал. Плохо.
Напитала его целительской силой, напоила зельем из ложечки, а потом перевернула на живот и на всякий случай помассировала ноги, зад и спину. Сколько дней нужно, чтобы образовались пролежни? Ни я, ни Лана точного ответа не знали, однако тревога требовала каких-то решительных действий вот прямо сию минуту.
Перевернула своего пациента обратно на спину и попыталась пропальпировать живот. Бесполезно. Скорее пальцы себе сломаешь, чем что-то нащупаешь сквозь такие мышцы.
Нарисовала ещё одно диагностическое заклинание и получила ровно такой же результат, что и раньше. Открыла окно в спальне, чтобы немного проветрить, а потом заперла.
На этом идеи и варианты помощи кончились.
— Только не умирай, ладно? — тихо попросила я. — А то придётся копать здоровенную яму, а у меня опыта нет, яма кривая получится, некрасивая. И Шельма потом обязательно раскопает. Вот оно тебе надо? Так что лучше выздоравливай…
Он ничего не ответил, хотя я и не надеялась. Это только в низкокачественных мелодрамах такое бывает, а у нас мелодрама самого высокого качества. Когда только она уже закончится? Можно сразу к счастливой концовке перемотать? Джонни, сделай мне монтаж!
Шельма моего уныния не разделяла, она запрыгнула на кровать и принялась нюхать Эрера. Вдумчиво. Тщательно. Настойчиво. Даже в подмышку ему залезла, а я не стала её одёргивать — пусть знакомится. Может, она его разбудит щекоткой?
Тщательно закрыла двери и ставни, прилегла рядом с Эрером и положила руку ему на грудь, чувствуя, как мерно бьётся сердце. Отвратно он выбрал, к кому пойти за помощью. Наверняка были варианты получше, чем маркетолог с мутными воспоминаниями недоучки-лекарки.