Верхняя палуба «Тигрицы» была в очень даже больших количествах насыщена людьми в немаркой темно-серой униформе, единственным ярким пятном на которой являлось стилизованное изображение желтого дракона. И они были готовы к тому, чтобы вступить в бой. Противоабордажные орудия уже извергали из себя кажущиеся бесконечными очереди пуль, стремясь поскорее вгрызться в прикрывающие «Котенка» барьеры и сам корабль, однако меткости китайским солдатам заметно недоставало. Нет, кто-то из них попадал… Но скорее случайно, чем специально. Прицелу противника очень мешал также и тот факт, что те из бойцов отряда Олега, которые не участвовали в поддержании щитов, с азартом вступили в перестрелку, используя свое автоматическое оружие и боевые артефакты. В большинстве своем те ранее принадлежали англичанам, а потому по эрзац-крейсеру хлестнул настоящий ливень водяных стрел, копий и клинков, облака кислоты и пара и несколько волн кипятка, несколько разбавленные примесью из чар других школ. Впрочем, врезался ли в китайского дезертира комок прожорливой тьмы, луч испепеляющего света или десяток крохотных капелек, оставляющих после себя в теле россыпь аккуратных сквозных дырочек, исход был практически одинаков. Очень немногие противники имели хоть какие-то защитные амулеты, а потому их деформировавшиеся молчаливые тела валилась на палубу вместе с теми «везунчиками», которым посчастливилось немного больше, несмотря на раны оставив достаточно сил для того, чтобы кричать от боли. Да, потерь пулеметчики, не просто стоящие на палубе, а находящиеся в бронированных и снабженных отдельными барьерами укрытиях, практически не понесли. Однако когда от десятков людей, стоящих от тебя буквально в паре метров, которых давно знал, и с которыми говорил пять минут назад или хотя бы на прошлой неделе вдруг за одну секунду остается лишь кровавое месиво, а в лицо тебе летят точно такие же заклинание, как и те, которые оборвали их жизни, то сохранить холоднокровие сложно и целиться трудно. Особенно если оружие сложное, и держишь в руках ты его первый раз в жизни.
«Котенок» умело ведомый Святославом с силой ударился своим днищем об верхнюю палубу эрзац-крейсера кого-то раздавив, а после проехался метров пятьдесят подмяв и превратив в лепешки еще некоторое количество недостаточно расторопных людей. Впрочем, десантироваться с него бойцы отряда начали даже раньше, а оттого число противников в зоне видимости стремительно сокращалось. Штурмовики один за другим подавляли пулеметные гнезда, как правило просто просовывая ствол оружия в свободную бойницу и начиная стрелять. Мечущиеся внутри тесноватой бронированной коробки пули не могли не рикошетить несколько раз прежде чем остановиться, и делали это, как правило, в человеческом теле. Впрочем, несколько точек обороны вскрыли словно консервные банки, а одну, сумевшую срезать нескольких абордажников умело пущенными очередями, сковырнули с её места слаженным залпом, вышвырнув за борт дымящееся металлическое мессиво. Те же, кто не мог назвать своей стихией ближней бой и не стремился как можно скорее вступить в рукопашную схватку, просто отстреливали с относительно безопасной позиции всех, кто попадался им на глаза. В ответ летели пули, стрелы из многозарядных арбалетов и даже парочка заклинаний по бойцам Олега ударила… Но после того, с чем сталкивались его люди на фронтах Четвертой Мировой Войны все это было как-то несерьезно. Китайцы, выглядящие кстати какими-то грязноватыми и худоватыми, больше думали о спасении собственной жизни, чем о том, чтобы остановить противника. И то ли примеров настоящего героизма с выдающимся воинским мастерством никто из них не показал, то ли чародею они просто на глаза не попались.
— Чувствую себя мясником, — пробормотал себе под нос Олег, без всяких серьезных усилий останавливая единственную стоящую упоминания попытку контратаки. Облаченный в разномастные зачарованные доспехи десятник Вэнь вел вперед пару десятков бойцов из числа чуть более представительно выглядящих китайцев, поливая свинцовыми очередями бывших товарищей по оружию из удерживаемого в руках пулемета. Однако под ноги он себе не смотрел, и потому сдвинувшийся на полметра прямо под металлический башмак разорванный труп стал для вора огромной неожиданностью. Шлепнувшись мордой об залитые кровью доски и выпустив пару десятков пуль в небеса, он вступил в отчаянную схватку со свежим зомби, раз за разом вонзая в изуродованное, но все равно чертовски сильное неживое тело светящееся зачарованное лезвие. Ну а пока дезертир был занят, чародей телекинезом чуть подправил положение пулемета и расстрелял остатками патронов как самого предателя, так и почти всю его группу сопровождения. На остатки просто не хватило боеприпасов… Но это им помогло не сильно, так как бой на верхней палубе остановился максимум секунд через пять-шесть, поскольку некому уже было здесь оказывать сопротивление.
— Эй, вы там! — Крикнул в дверь, через которую можно было попасть в кормовую надстройку судна Стефан, непонятно когда успевший отложить в сторону снайперскую винтовку ради двуручной секиры. — Сдавайтесь! Вы все равно уже проиграли, это так же точно как то, что дважды два — четыре! Если сложите оружие, зверствовать не будем, обещаю!
Вместо ответа из дверного проема вылетела граната, шлепнувшаяся у самых ног толстяка. Взмахнув двуручным топором, словно клюшкой для гольфа, Стефан вышвырнул её за борт, но смысл послания был ясен. Те враги, которые сейчас находятся внутри судна, сдаваться не хотят.
— Дебилы, блин, — поморщился Олег, наблюдая за тем, как внутрь кормовой надстройки подобно живому тарану влетает Доброслава, для дополнительной защиты тащащая в передних лапах перед собой сразу два огромных цельнометаллических ростовых щита. В несущегося по прямой оборотня из-за дверного проема стреляли, но пробить такую преграду не могли. И для тех, кто оказался на траектории движения любовницы чародея, лобовой удар оказался подобен столкновению с поездом. А оставшихся добил скользнувший внутрь Стефан… Или другие штурмовики, последовавшие за ними. — Математики не знают… Или русского языка.
Если на открытой местности у китайских дезертиров еще имелись какие-то шансы против настолько превосходящего по качеству противника, пусть и мало отличные от нуля, то в тесноте коридоров, которые вдобавок родная команда явно знает лучше, им вообще ничего не светило. Бойцы в хорошей броне и с защитными артефактами будут идти вперед и убивать захватчиков судна, пока не устанут… А потом просто отступят в сторону, уступая место свежим силам, которые без проблем переживут десяток выстрелов в лицо или там гранату под ногами.
Интерлюдия. Грязные наветы и чистая истина
Дул холодный северный ветер, к которому периодически примешивались падающие с неба снежные крупинки. На далекой земле они мгновенно таяли, не образуя ни сплошного снежного покрова, ни даже островков белого цвета среди грязи и пробивающейся через неё первой весенней травки, однако назвать подобную погоду мог разве только эскимос, для которого все, что выше температуры таяния воды — жара несусветная. Капитан летучего корабля стоял на носу своего судна, взирая на медленно приближающийся город и мрачно хмурился, в раздражении кривя губы.
— Ну, вот что мы тут делаем, а?! — Гневно вскричал Андрэ, едва удерживаясь от того, чтобы кулаком по чему-нибудь стукнуть. Ветер, покорный воле своего хозяина унес его слова далеко в сторону и вряд ли бы их услышал посторонний, даже окажись он в десятке метров от молодого аэроманта, а вот экспрессивные жесты капитана судна находящиеся на верхней палубе матросы могли и заметить. Не то, чтобы волшебник пятого ранга их стеснялся, но все-таки он старался выглядеть мудрым и степенным в глазах своих людей, как и полагается персоне его статуса и положения… Получалось, правда, не всегда. Горячность молодости брала свое, да и эмоциональностью воздушники уступали разве только огневикам. — Дядя, скажи, разве я похож на курьера или иного какого мальчика на побегушках, который должен немедленно бросать все свои дела и переться за тридевять земель, если вдруг кто-то важный выдаст ему ответственное поручение?!
— Хм… — Словно бы всерьез задумался отец Федор, внимательно разглядывая медленно закипающего племянника. — Ладно-ладно! Не похож. Курьеры и прочие мальчики на побегушках, они обычно спортивные, и могут упереть на своем горбу больше, чем иной грузовой верблюд. А ты чем дальше, тем больше расплываешься вширь и скоро уже меня догонишь.
— Это последствия боевых травм, отравления ядовитым газом и пересадки почек! — Возмутился Андрэ, гневно потрясая отдуловатыми щеками и безуспешно пытаясь втянуть не такой уж и маленький животик, скрыть который не могла до конца даже искусно скроенная форма мага-воздушника высокого ранга. Создатель данного конкретного мундира ведь в первую очередь пытался добиться от неё максимальных защитных свойств, а уже только потом следил за идеальностью фасона. И делал он это по просьбе клиента, который был вполне согласен выглядеть не слишком блистательно, если это даст ему лишние шансы дожить до того момента, когда зачарованная ткань сносится по естественным причинам.
— Угу-угу, я ведь и не спорю, — согласно покивал священник, который почти всегда говорил людям то, что о них и думал, сдерживаясь исключительно по долгу службы или из чувства самосохранения. — А еще это последствия отсутствия регулярных физических нагрузок, периодического приема алхимических стимуляторов, посещения обязательных для нас светских мероприятий с их непременным застольем и единоличных приемов горячительного, неоднократно переходивших в натуральные запои.
— А что делать? — Раздраженно пожал плечами Андрэ, который был готов чистосердечно признаться в том, что слишком много выпил, лишь в те моменты, когда ужасно страдал от мук похмелья. — В отличии от тебя исповедь и молитва абсолютно не помогают мне бороться с кошмарами, а этикет деловых встреч из-за наличия военных действий особо не меняется… И не переводи тему! Если на курьера я не похож, то почему ты взялся за работу, из-за которой нам пришлось все бросать и нестись почти в прямом смысле к черту на куличики?!