— Автоматы охлаждайте! — прокричал им Немченко, окончательно оглохнув.
Один из них кивнул и, не отвлекаясь, нащупал графин с водой позади себя. Отблески огня затейливо скользнули по его грязному и потному лицу, когда он плеснул воды на зашипевшее раскаленное дуло.
Немченко сплюнул кровь и пинком распахнул дверь в кабинет.
— Я не хочу умирать! — Семен Борзов съежился в кресле. — Не бросай меня, Вадим, только не бросай.
Это были его первые слова после телефонного разговора с Дроновым.
Немченко вытер пот и без лишних разговоров коротко заехал ему в челюсть.
— Ты видишь, во что ты нас всех втравил?! — заорал он.
— Я не виноват, — запричитал Семен, размазывая кровь по лицу. — Так вышло, Вадим. Так ведь бывает, ты знаешь. У всех бывают неудачи.
Немченко достал телефон и набрал номер.
— Говори громче, — прокричал он в трубку. — Не слышу ни хрена!
— Я тоже, — отозвался Голос.
Вадим поднял трубку вверх, чтобы и Голос, наконец, услышал то, что творилось вокруг и внутри офиса. Собачий вой сотен глоток, перекрывающий временами дождь, раскаты грома и непрерывный грохот автоматных очередей.
— Теперь слышишь? А? — осведомился он. — Что посоветуешь?
— Тебе не справиться, — сказал Голос. — Попытайся с ним договориться.
— С кем?! С собаками?! Как?! Ты, наверное, плохо слышал! — заорал Вадим. — Их тут тысячи! Они пока ждут! Мы стреляем упредительно, но патронов не хватит даже на полчаса! Сзади они уже несколько раз прорывались, но люди Борзова всех перебили! Все проходы завалены! Пару зазевавшихся парней из его команды моментально разорвали на куски. Эти собаки чокнутые! Они даже огня не боятся!
— Значит, ты наконец-то удивлен?
— Удивлен?! Ах, ты, гад! Да меня самого чуть не сожрали! Что мне делать, сволочь?! Ты меня сюда затащил!!!
— С-СЕМ-М-МЕН-Н! — оглушительно закричал, почти прорычал нечеловеческий голос под окнами.
— Кто это?! — побелел Борзов, словно бы уменьшившись в своем кресле.
Немченко посмотрел на него остановившимся взглядом.
Поднял телефон к уху.
— Кто это? — повторил он вопрос в трубку.
— А это, собственно, и есть Дронов, — объяснил Голос.
Вадим осторожно выглянул в окно.
Там были собаки, много собак, нескончаемое море собак….. Все это месиво двигалось, рычало и выло, задирая морды, и курилось мокрой шерстью под проливным неистовым дождем. Вонь псины доставала даже сюда, на второй этаж вместе с очередными яростными порывами ветра.
А еще там, внизу, по колено в живой каше, двигалось огромное существо из кошмарных снов, нечто среднее между гориллой и волком-переростком, потрясающее в воздухе оторванной человеческой головой. Вадим сразу узнал, чьей. Это была голова парня, одного из двоих, отосланных на охрану КПП. Дронов, подумал потрясенно Немченко. И это — человек?! Это с ним мне надо договариваться?!
Мертвая зона, усеянная редкими собачьими трупами, начиналась уже не в пяти, а в метрах в трех от офиса. Там безумствовала непогода и свинец. А дальше шла гора шевелящихся, агонизирующих, истекающих кровью и умирающих собак. Люди потихоньку сдавались, страх стискивал сердца, а патроны медленно, но верно кончались.
— Ад на Земле, — произнес Немченко, — Господи, откуда он их столько взял?
Борзов рядом в кресле содрогнулся, сжавшись еще сильнее.
Его губы быстро шевелились.
— Выйди к нему, попытайся, — посоветовал Голос. — Выбора все равно нет. Если они под его руководством прорвутся в здание — конец всем.
— Как ты предлагаешь мне с ним договариваться?! — сорвался Вадим. — Это не человек больше! Это, мать его, зверь! Я ведь мог успеть унести ноги! И я и мои люди! — заорал Немченко в трубку. — Наблюдатель тебе был нужен?! Или ты, сука, решил от меня избавиться?!
— Поговори с ним, Вадим, — словно не услышав его слов, сказал Голос.
Немченко в бешенстве швырнул телефон об стену. Подошел к двери, остановился и, повернувшись, смерил Борзова взглядом. Потом достал пистолет и, передернув затвором, поймал вылетевший патрон. Вернувшись к столу, поставил его перед Семеном.
— Ствол у тебя есть? — спросил он.
— Е-е-есть…, — заикаясь, кивнул Борзов.
— Тогда лучше стреляйся!
— А ты? — с безумной надеждой поднял на него голову Семен.
— Извини, — пожал Вадим плечами. — Я ухожу.
— Не бросай меня! Не бросай! — лихорадочно быстро заговорил Борзов. — У меня есть люди, у тебя девять человек, мы отобьемся. Я тебе денег дам. У меня немного, но дам. Формулу, весь техпроцесс «Сигмы» расскажу. С такой штукой ты миллионером станешь…
Вадим покрутил пальцем у виска.
— Ты что совсем рехнулся?! В окно выгляни, урод! Надо было раньше думать! Я не хочу, чтобы нюансы твоего техпроцесса обсуждались на моих похоронах, понял? Так что, бывай, Семен.
Он вышел, хлопнув за собой дверью.
Там, позади него, в кабинете, бессильно закричал Борзов.
Вожак стаи
— С-СЕМ-М-МЕН-Н! — вновь издал оборотень рык.
Дождь застилал все вокруг сплошной пеленой. Непрерывно полыхали молнии, отзывался гром. Стальные осы впивались в его тело и тела братьев.
— С-СЕМ-М-МЕН-Н!
Дождь впивался в его покрытое жесткой шерстью тело, но он не двигался с места. Он был одновременно здесь и нигде, растворялся в толпе братьев и чувствовал свое полное с ними единение. Теперь у него было множество глаз, когтей и клыков. И ненависть стала тоже общей. Он обрел иное существование и теперь казался тысяченогим, тысячеглазым божеством, всесильным и беспощадным, способным восстановить справедливость на земле, где ему больше не было места.
Оборотень быстро прогрессировал.
С каждой секундой и каждым прожитым мгновением он становился все более полководцем, ведущим безжалостную войну. Он усвоил, что всех братьев защитить и спасти не сможет, он понял, как жертвуют малым ради большего, он узнал, что такое посылать дорогих друзей на верную смерть.
Люди взорвали машину и разлили бензин.
— Огонь! — в панике донесли ему братья. Мы должны устрашить их, принял решение оборотень. Отсутствие страха у врага — вот главный страх. И братья, покорные его воле, бросались в огонь и сгорали заживо. Теперь у людей добавилась новая проблема: горящие собаки-факелы, бьющиеся в окна. Часть облупленного фасада уже тлела, не смотря на ливень.
Есть возможность обойти их через подвал, сообщили ему братья. Подкоп сделан, слабая фанера раздроблена. Двое туда уже спустились и пытаются открыть дверь подвала изнутри. Если у нас будет чуть больше сил, когтей и лап мы справимся с дверью гораздо быстрее.
Прекрасно, решил оборотень и бросил вниз еще две дюжины воинов. Совсем неплохо нанести врагу неожиданный удар там, где он менее всего его ожидает.
Что у людей с патронами?
При нашей плотности атаки, надолго не хватит, донесли ему с передовых рубежей. Автоматы перегреты, два уже вышли из строя, у одного заклинившим патроном разорвало ствол. Люди не справляются со снаряжением магазинов, их внимание ослаблено, силы на исходе. Патроны, ставшие теперь на вес золота, постоянно падают на пол, теряются, пропадают.
— Значит, огня надолго не хватит? — восхитился оборотень.
Надолго не хватит?! Немедленно усилить натиск!
В здании оставались не только бойцы. Там еще оставались и те, кто предал его, прежнего Максима Дронова, кто своим молчанием допустил его смерть.
Оборотень пытался вспомнить их лица. Память Дронова мелькала перед его взором, словно калейдоскоп. Не все и всё вспоминалось сразу.
Но тройку виновных оборотень выделил и определил.
Они умрут следом за Борзовым, решил он.
Итак, где же наша добыча, братья?
Скот на третьем этаже, доложили ему разведчики. Весь третий этаж провонял, пропитался их страхом. Оборотень поднял голову. Своими новыми чувствами он тоже видел и ощущал этот животный ужас. Те трое были тоже там, наверху. Молились и плакали.
Скоро, друзья, пообещал оборотень.
Скоро у нас с вами будет много пищи. Я накормлю вас человечиной до отвала.
— С-СЕМ-М-МЕН-Н!
Вадим Немченко
Когда он вышел в приемную, два парня с автоматами куда-то исчезли. Остались только груды дымящихся гильз, да разбитый графин. Вместо них от окна отступил, глядя на Немченко, непонятно откуда взявшийся Сашок. Лицо его было в серой копоти, а руки по локти в черной запекшейся крови.
— Ты где был?
— Того… Раненного парня отстреливал.
— Отстрелил?
— Что же это, а? — вместо ответа произнес дрожащим голосом Сашок.
— Светопреставление, — ответил Вадим. — Или полная ж…. Что с руками?
— Вытаскивали труп внизу. Эти твари едва не пролезли через подвал. Сделали подкоп и пытались дверь сломать. Слава богу, Костик заметил, пока туда — сюда со своими ведрами бегал. А один из Борзовских в эту дыру провалился. Представляете, Вадим Дмитриевич? Мы с одной стороны его тащили, а собаки с другой.
— И кто победил? — хмыкнул Немченко. Его сведенное судорогой лицо словно бы разучилось навсегда улыбаться. — А, впрочем, неважно. Ты готов? Мы уходим.
— Куда, Вадим Дмитриевич?! Как?! Там же собаки!
— Это, брат, уже волки.
Он присел на корточки, облизав сухие губы. Посмотрел на Сашка снизу вверх. Передернул затвор пистолета.
— Страшно? — спросил Вадим.
— Очень.
— Ладно, попытаемся выбраться, — поднялся Немченко. — Собирай наших людей и спускайтесь вниз. А я попробую все с гражданскими уладить.
— С кем? — оторопел Сашок. — Они-то нам на хрена сдались?
— Ты хочешь их волкам оставить? — хмуро глянул на него Вадим.
— А вы их с собой тащить хотите? — развел руками Сашок. — На фига козе боян?
Немченко взял его за грудки и рывком приблизил к нему свое потное серое лицо, перемазанное кровью, как у индейца на тропе войны.
— А мне с…, понял?! Я так решил и точка! Верно, Саня, каждый должен сам платить по счетам! — произнес он. — И тут ребята явно сильно задолжали кредитору. Но эти хлюпики, думающие, что они самые умные и пяти минут не продержатся. Им бы еще сиськи мамкины сосать, а не серьезными делами заниматься. Я не допущу бойню, Саня. Собирай наших, и ждите меня внизу.