Коммерческий водил пальцем по схеме, что-то доступно объясняя. Увлеченно так тыкал аккуратным ухоженным пальцем. Игорь Нелетов был настоящим профессионалом и в бытность свою на вольных хлебах построил с нуля не одну крупную компанию. Тарас постарался вспомнить его резюме. Вроде бы целых четыре. После таких успехов Игорь немного расслабился, решил, что ему теперь все по плечу, организовал ребят с подставными фирмами и вышел на большую дорогу. Банки, кредиты и деньги сыпались, как из рога изобилия. А потом его пришли убивать из подставленного банка, давшего его очередной крупной компании огромный кредит. Как с удивлением осознали позже банкиры, «невозвратный».
Так Игорь Нелетов познакомился с Петровским.
– Вот ты заладил: рынок, рынок, – включился в разговор Тарас, попыхивая трубкой. – А какой для нас рынок? У нас же объемы крошечные, а стоимость – ого-го!
– Рынок нас ждет, Тарас Васильевич, – помотал головой Нелетов. – Я уверен, попробовать можно по нескольким направлениям сразу. Наметки у меня есть, с Антоном это мы уже обсуждали.
– И что Антон? – поинтересовался Петровский.
Тополев, потрясенный вчерашним посещением отделения милиции, с утра, ни свет ни заря, помчался прямо из офиса к матери Дронова. Поехал сам, никому не доверил. Петровский кинул беспокойный взгляд на непривычно молчаливый сегодня мобильник. Что-то не звонит Антон…
– Он полностью согласен с моими доводами, Тарас Васильевич, – отвлек его от раздумий Нелетов. – Кроме того, есть предложения по снижению стоимости.
– И какие?
Игорь поднял на него глаза, и Петровскому опять показалось, что тот смотрит сквозь него. Увидев впервые этот взгляд, Тарас сразу понял, что Нелетов – его человек. Так и получилось, только много, много позже.
– Нам сейчас очень нужны свои химики.
– Я подумал об этом, – сказал Тарас. – Один крупный специалист уже с нами сотрудничает. Вернее, скоро начнет. Ты что-нибудь слышал про «Сигму», Игорь?
– Это какая-то очень сильная наркота? – неуверенно спросил Нелетов. – Где-то читал, не помню. Говорят, привыкание чуть ли не с первой дозы, нет?
«Молодец, – подумал Тарас. – Ай да коммерция!»
– Со второй или третьей, – поправил он. – Цены на нее просто бешеные. А создатель «Сигмы» теперь у нас.
Нелетов поморщился.
– Опять сыворотка? Может, не стоило ее тратить на такого…
– На какого?
– Он ведь прекрасно знал, что делает.
Петровский, прищурившись, посмотрел на Игоря. Люди очень быстро забывают собственные грехи, и Нелетов – не исключение.
– Сколько вы тогда банков кинули? – вскользь осведомился Тарас. – Восемь, семь?…
– Двенадцать, – буркнул Игорь. – Но от этого никто не умирал.
– Всего-то два самоубийства управляющих, – покачал головой Петровский. – А вообще, ты прав. Приятно поговорить с бывшим Робин Гудом. Только вот с бывшим ли?
– С бывшим, – кивнул Нелетов. – Теперь я безгрешен, как ангел. Но мы отошли от темы.
– Да…
Нелетов взял чашку с кофе, подул и осторожно отхлебнул. Тарас немедленно вспомнил про свою.
– Намечается проблема, – сказал Игорь. – Даже с помощью вашего гения мы все равно не сумеем перекрыть весь ассортимент. Есть очень сложные позиции. Например, Е-40.
Тарас потер подбородок. «Куда же пропал Антон, – подумал он. – Где его черти носят?»
– На эту позицию и спрос не велик, – вслух сказал Петровский, пожимая плечами. – Что мы можем из нее выжать?
– Ну как же, Тарас Васильевич… Половина, да что там, все любители острых ощущений готовы будут отдать любые деньги за возможность полетать без каких-либо приспособлений. А идеальное зрение в темноте? А плавание под водой без акваланга?
– Постой-ка, постой… Е-40? – Петровский на мгновение задумался. Вспомнив, о чем речь, невольно рассмеялся. – Эк, куда вы на пару с Антоном… Или это ты один придумал?
– На пару, – ответил Нелетов.
На его тонких губах тоже промелькнуло подобие улыбки.
– А побочные эффекты?
– Ну, если сделать антидот и продавать дозировано…
– Антидот, – фыркнул Петровский. – Это ведь намного хуже «Сигмы», Игорь, дорогой. С «Сигмы» хоть слезть можно. С трудом, но, говорят, можно. А с Е-40 как? Это уже, извините, на всю жизнь…
– Тарас Васильевич! Для экстремальщика Е-40 – лучший выбор. Они и так жить спокойно не могут. Хорошо, давайте протестируем. Пара моих приятелей хоть сейчас готовы на стенд. Что скажете?
– Ты рассказал им? – вопросительно поднял брови Петровский.
– Только общая информация. Минусы и плюсы. Напирая в основном на минусы. И знаете, что мне сказал один из них?
Тарас прищурился.
– Что жизнь без этой штуки для него не жизнь? – произнес он.
Нелетов кивнул.
– Именно в этих выражениях и сказал.
Тарас задумчиво постучал пальцами по столу. «Е-40, – подумал он. – Мне бы проблемы твоих экстремальщиков, Игорек. С радостью бы махнулся».
– Чревато, конечно, но попробовать стоит, – сказал он. – Что ж, делай. Проверяй, тестируй, запускай в производство… Или есть проблемы?
Нелетов замялся.
– Вопрос в том, что Вепрь отказывается, – признал он. – Его можно понять – половина всех позиций проходит через его руки. Он считает, что скоро у него не останется сил. Он уже чувствует это.
– Опять Вепрь… – нахмурился Тарас. – Ишь ты… Сил у него не останется. Да на нем пахать надо! А чувствует он, что ему опять пора на Канары. Ты же знаешь Вепря. Он уникален. Но незаменим ли, Игорь? Надоели его выкрутасы хуже горькой редьки. Мы с Антоном это на днях обсуждали.
– Пока незаменим, – вздохнул Нелетов. – Мы с Антоном ищем варианты. Но пока не можем обойтись без него.
– А он, конечно же, это понимает…
– Естественно. Это понимают все. Даже Лизочка.
Лиза, очаровательное существо, была секретаршей Петровского. За многие годы жизни Тарас не встречал более редкостной и самовлюбленной дуры. В офисе ее держали из-за великолепных форм, томного голоса и высокой скорости печати на компьютере, по крайней мере так уверял Антон. Впрочем, у Тараса были сильные сомнения в том, что Лизин рабочий день заканчивается на работе. Почему вот сейчас Тополев не звонит по делу? Чем он занят?
– Очень плохо, – произнес Петровский вслух. – Очень плохо, что Вепрь взял нас за горло. Он не самый плохой человек и прекрасный специалист. Может, ты хотя бы порекомендуешь ему немного убавить аппетиты? Откровенно говоря, мне совсем не хочется что-либо менять.
– Хорошо, Тарас Васильевич. Я с ним поговорю, – кивнул Нелетов и что-то быстро черканул в блокноте. – Что-нибудь еще?
– Да…
Закончить Петровский не успел. В кармане запел мобильник. У Тараса словно камень с души свалился. Объявился-таки Антоша, умница! И какая разница, заканчивается Лизин день в семь или нет? Несколько мгновений Петровский смотрел то на поющий телефон, то на Нелетова.
– Ты уж извини меня, Игорь, – наконец виновато произнес он. – Совсем времени нет. Давай, может, мы с тобой в другой раз пообщаемся?
Он дождался, когда Нелетов закроет за собой дверь, и отложил трубку в сторону. Телефон продолжал трезвонить. Номер не определен. Это не Антон. Но почему-то Тарас был уверен, что звонит кто-то не менее важный и нужный сегодня.
– Да? – спросил Петровский.
Незнакомый холодный голос произнес:
– Здравствуйте, Тарас Васильевич.
Тарасу инстинктивно захотелось отстраниться от трубки, настолько откровенная неприязнь сквозила в тоне собеседника.
– С кем имею честь? – осведомился он.
На другом конце раздался сдавленный смешок:
– Не узнаете? Странно. Я же ваш воспитанник.
Петровский поморщился, вспоминая. Что-то много старых друзей и знакомых появилось у него за последние дни…
– Это Максим Дронов говорит, – подсказали ему на другом конце.
У Тараса подпрыгнуло сердце.
– Макс! – радостно воскликнул он. – Ты? Я совсем тебя не узнал. Богатым будешь. Где ты? Как ты? Мы уже все с ног сбились.
– Жив-здоров, как вы и предсказывали, – ответил Максим. – В полный рост осваиваю нового себя.
– Постой-ка, – встревоженно спросил Петровский. – Ты охрип, что ли?
– Ну, это вряд ли. Теперь же благодаря вам ко мне ни одна зараза не пристает.
– Почему ты так разговариваешь? Считаешь меня в чем-то виноватым?
– Виноватым? – после паузы переспросил Максим. – Если бы считал, то говорил бы с вами в другом месте и совсем иначе. Уж поверьте. Научился. У меня к вам один вопрос, Тарас Васильевич.
– Какой?
– Почему вы мне не оставили выбора? Почему позволили им меня убить? Я не в восторге от того, что играл роль скотины на бойне, Тарас Васильевич! Объясните мне, тупому, почему не позволили отправить их на тот свет? Почему не дали порвать их на части?
Петровский вытер пот со лба.
– Мы же с тобой все это обсуждали, – ответил Тарас как можно спокойнее. – У них целая организация, Максим. Тебя бы не оставили в покое. И тебя и маму.
– Вы что, их пожалели?! – крикнул в трубку Максим. – Этих палачей?
Внезапно Петровский все понял. И странно изменившийся голос, и манера говорить, и претензии, сыпавшиеся, как из рога изобилия. Началось. От осознания непоправимого, невозможного, необратимого у него перехватило дыхание.
– Постой, Максим! – закричал Петровский в трубку. – Остановись! Послушай меня секунду!
В трубке молчали.
– Слушаю.
– Ничего бесплатного не бывает. Я говорил тебе об этом. Тогда, перед… Но я не мог тебе рассказать всего. Ты стал другим. Тебя непросто убить, верно. Но есть и обратная сторона медали. Помнишь, я говорил, что ты станешь нечеловеком?
– Конечно, помню.
– Послушай себя. Голос твой изменился. Ты готов убить любого, вставшего у тебя на пути. Ты исступленно жаждешь крови. Ты невменяем и неуправляем, Максим, и можешь натворить такого, о чем будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. И только я могу тебе помочь.
– Чем же?
– Существует сыворотка, – торопливо начал объяснять Петровский. – Специальная сыворотка, своего рода антидот, который сдерживает ненависть, пожирающую тебя изнутри. Я много раз проходил через твое состояние, Максим, и прекрасно знаю, что ты сейчас испытываешь. Одумайся! Всего один маленький укол, и ты в полном порядке. Приезжай ко мне, все сделаем. Или нет. Скажи, где ты, я приеду. Я приеду когда и куда угодно, ты только скажи. Все должно было пойти иначе. Мы были уверены, что все получится, как обычно, и что до твоего теперешнего состояния не дойдет. Ты же уже