У подъезда стояло несколько машин. Максим обогнул крайнюю и остановился, оглядываясь. Этот подъезд он видел раньше. Именно этот, не какой-то другой, с зеленой стальной дверью и кривой черной надписью у панели домофона: «Ванька – дурак!»
И тут случилось странное. На широких ступенях лестницы лежали две собаки – крупные рыжие шавки. Он сделал шаг к лестнице. Ближайшая глухо заворчала, поднимая голову. Максим остановился, совершенно не представляя, что надо делать. С собаками у него дружба не складывалась.
– Тихо, – произнес он, поднимая руку. – Мне просто надо пройти.
Собаки очень странно отреагировали на его жест. Та, рычавшая, внезапно отскочила в сторону, а вторая быстро отползла с прохода, выжидательно, даже как-то подобострастно на него уставившись. А он вдруг всем телом ощутил их внутреннее напряжение. И готовность. Готовность следовать за ним на край света.
Он вспомнил лес и свое пробуждение. Ненависть захлестнула его. Его и почему-то собак, преданно ловивших его взгляд. Неожиданно Максим почувствовал странное единение с этими бродячими тварями. Обычное отвращение и настороженность, которые он испытывал к собакам прежде, бесследно исчезли, и им на смену пришло новое, неведомое чувство. Как будто рядом с ним были какие-то близкие существа. Можно даже сказать – родные. Братья.
И внезапно все кончилось. Он вытянул ладонь вперед, и собаки с визгом исчезли в темноте. Ошеломленный, Максим поднес к лицу грязные руки. Повертел, изучая. Ничего особенного в них не было, если не считать черного сломанного ногтя на среднем пальце правой руки. Вот уж чего он никак не ожидал от себя, так это того, что сумеет справиться, отвязаться от бездомных собак. Иными словами – повелевать ими.
Максиму стало страшно. Он подбежал к домофону, набрал номер квартиры. Через несколько минут там подняли трубку.
– Да? – спросил сонный женский голос.
Он где-то слышал его. В прошлой жизни. Раньше этот голос был для него близким и родным. Мама? Нет, слишком молодой. Тогда кто же?! Черт возьми, куда он попал?!
– Это Максим, – рискнул он.
– Какой такой Максим?
– Максим Дронов.
Повисла тишина.
– Максим? – уже совсем другим, мягким тоном переспросила девушка. – Ты откуда?
– Мне очень нужна помощь.
– Прямо сейчас?!
– Да.
Холодный порыв ветра заставил его поежиться.
– Алло? – выдохнул он в переговорное устройство.
Вместо ответа домофон запищал. Максим поспешно потянул на себя тяжелую подъездную дверь.
– Второй этаж, если ты не забыл, – раздалось из динамика на прощание.
Бегом он поднялся по темной лестнице. «Второй этаж, – нетерпеливо повторял Максим. – Кто же это?» Он остановился на площадке, переводя дух. Лязгнула цепочка, щелкнул первый замок, второй. Максим ждал. Наконец дверь распахнулась, и на пороге, кутаясь в синий махровый халат, появилась очень красивая девушка с длинными светлыми волосами.
Он шагнул в круг света.
– Боже мой, Макс, – только и сказала она, отступая в коридор. – Боже мой! Что с тобой случилось?
А Максим уже знал, кто перед ним.
Это была девушка из его сна. Девушка, подарившая ему записную книжку (форзац, где зелеными чернилами написан телефон некоего Тараса Петровского). Та самая, что уже вышла замуж. У которой ребенок.
Алена.
Максим сидел на кухне за круглым столом, помешивая ложкой ароматный горячий чай. Чашку ему выдали солидную – большую, сочного красного цвета и надписью: «Daddy» Наверное, как и махровый халат, который оказался ему явно не по размеру, чашка принадлежала Алениному мужу. «А, какая мне разница», – подумал Максим отстраненно. После ванной и ужина ему нестерпимо хотелось спать.
За спиной утробно гудела стиральная машина, изо всех сил пытаясь справиться с его одеждой, на холодильнике размеренно тикали часы, а сбоку, подперев руками подбородок, сидела Алена.
Все как в добрые старые времена. Вот только чужой халат не по размеру. И еще одно. Собаки у подъезда. Максима передернуло при этом воспоминании.
– Ты так и будешь молчать? – не выдержала наконец Алена.
– Я очень устал, – ответил Максим.
– Отлично! – всплеснула она руками. – Не виделись два года, он заявляется ранним утром, весь в кровище, и говорит, что очень устал! Ты что, Максим?
– А что я? – пожал он плечами. – Очнулся в лесу. Поймал машину и приехал. Вот, собственно, и вся история.
– В лесу? Как же это ты в лесу оказался?
– Не помню, – буркнул он.
– Напился, что ли?
Его передернуло.
– Слушай, Ален, – проникновенно произнес ой. – Мы с тобой вместе два года были. Я хоть раз так напивался, чтобы ничего не помнить?
Она задумчиво поводила пальцем по столу.
– Да нет вроде. Хотя, знаешь, люди со временем меняются.
Максим сделал глоток.
– Я мало изменился, – сказал он.
– Ну, почему же? Раньше, насколько я помню, ты в лесу не просыпался. Драк всегда избегал. А сейчас – прямо герой боевика. В пять утра к бывшей девушке являешься, окровавленный весь… Что же ты к маме не поехал?
«Вот мы и подошли к самому интересному, – подумал Максим. – Говорить, нет?»
– Я ее не помню, – рискнул он.
– Как это – не помнишь? – оторопела Алена.
– Да вот так. Я свое имя-то вспомнил только по пути сюда, в машине. И всю дорогу уверен был, что домой еду.
– А меня увидел и сразу узнал, так, что ли? – усмехнулась Алена. – Более слабого вранья никогда в жизни не слышала. Сказал бы сразу: соскучился, решил на жалость надавить.
– Ну и как, получилось?
– Что получилось? – не поняла она.
– Ну, на жалость?
Алена подняла на него глаза, и Максим внезапно вспомнил ее русую головку у себя на плече ранним утром. Птицы, поющие за окном, уютное теплое одеяло и ее сонное лицо. «Привет», – говорит она одними губами…
– Получилось, – выдернула его из воспоминаний Алена.
К горлу подкатил комок.
– Ну, а ты как? – торопливо спросил Максим.
– Я? – Она тряхнула головой. – Отлично. Вышла замуж, родила девочку, развелась. Сейчас главным бухгалтером работаю. В крупной-прекрупной фирме. А мама с Дашкой сидит.
– Вроде мама твоя на другом конце города живет.
– Так я к ней и езжу несколько раз в неделю. После работы. Вот такая у меня прекрасная жизнь.
– Понятно, – кивнул Максим. – А муж?
– Объелся груш, – ответила Алена, поднимаясь. – Ты чай допил?
– Нет еще.
– Так допивай, и спать пошли. Мне вставать уже через час надо. Ляжешь на диване. А когда уходить соберешься, просто дверь захлопнешь.
Горячее чувство благодарности захлестнуло Максима.
– Ален, – сказал он дрогнувшим голосом. – Ты просто ангел какой-то…
– А ты этого раньше не знал? – остановилась она в дверях кухни. – Или просто разглядеть не хотел?
– Хотел, но…
– Хватит, – перебила Алена. – Завтра поговорим. Ты все равно уже носом клюешь.
– Иду, – кивнул Максим и торопливыми глотками допил чай.
Поднялся. Его пошатывало. «Спать, – подумал он с наслаждением. – Спать…» На негнущихся ногах проследовал за Аленой. Диван уже был разложен.
– Ложись, – сказала она. – Только я тебя сразу предупреждаю, никаких…
А Максим уже спал. Неловко завалившись на постель, он уткнулся головой в подушку и тихонько засопел. Она подняла его ноги, накрыла пледом и секунду посидела рядом на корточках. Потом со вздохом поднялась.
– Спокойной ночи, Макс.
А он уже шел по Новому Арбату. Шел, выискивая глазами «мерседес» в сто сороковом кузове. Там, в машине, его ждал Тарас Петровский и возможное спасение.
Петровский оказался приятным полноватым мужчиной лет сорока. Из-под густых бровей пристально смотрели большие серьезные глаза. Широкий нос, строгие губы, намечающийся двойной подбородок… Словом, внешность располагающая, как показалось Максиму.
Он устроился на пассажирском сиденье и покосился через плечо на двух типов, расположившихся сзади. На первый взгляд уж слишком внушительно они выглядели для химиков-профессионалов.
Тарас перехватил его взгляд.
– Это мои ребятки, – пояснил он. – Ничего не видят, ничего не слышат. Можешь говорить что угодно.
– Я думал, вы один будете, – пробормотал Максим.
Тарас усмехнулся.
– Видишь ли, – ответил он, – теперь с тобой опасно просто так общаться. Слухами земля полнится, понимаешь?
У Максима все похолодело внутри.
– Уже? – пробормотал он, нащупывая в кармане сигареты.
– А ты, собственно, что предполагал? Наконец Максим нашел пачку и щелкнул зажигалкой. Его била мелкая неприятная дрожь. «Проклятый, – подумал он. – Всего один день, а уже проклятый».
– Но вы-то не из наших, – сказал он Тарасу. – У вас же охранная контора.
– Ты популярная личность, – пожал плечами Тарас. – Отличный специалист. Мы наблюдаем за такими.
– Химиками?
– Не только. Есть множество хороших профессий. И знаешь, если бы ты не позвонил мне сегодня, завтра я бы с тобой сам связался. Обязательно. Мы обычно помогаем людям в твоей ситуации.
– Кто «мы»?
– Мы, – повторил Тарас и выпустил колечко дыма. Курил он ее умело и с явным удовольствием, – Клуб альтруистов. Знаешь, кто это – альтруисты?
– Знаю, – кивнул Максим. – Обижаете.
– Ну, почему же, – пожал плечами Петровский и кивнул на заднее сиденье. – Они вот не знают.
Сзади недовольно заворочались, но комментариев не последовало.
– Ненавижу модные словечки, но придется сказать, – начал Максим. – Меня банально подставили. Я хотел завязать с производством этой дряни, когда все узнал. Привыкание с третьей дозы. Представляете? И я это разработал. Своими собственными руками. Мы занимались обезболивающим для безнадежных больных. Я задумывал «Сигму» как лекарство. А когда узнал, как его стали применять, решил прекратить. И меня сдали. Предали собственные друзья.