— Оба? — снова удивился Николай Львович. — Выходит, крепко ты их обидела, раз даже Балябин залаял.
— Да ничего я такого им не говорила, а просто высказала законное требование о соблюдении гигиены во дворе, — возмущенно сказала Василина Петровна. — А они… А он… И уже не в первый раз. В общем, иди и разберись с ними. Или ты мне не муж?
Николай Петрович вздохнул и отложил газету. Он примерно представлял, как могло прозвучать «замечание», в сердцах высказанное его темпераментной половиной: «скотина» и «тварь подзаборная» в такие моменты были одними из самых мягких ругательств в ее лексиконе, значительно обогащенном за годы работы нормировщиком в стройуправлении. А если еще учесть, что Василина Петровна недолюбливала Балябина за то, что Николай Петрович иногда позволял себе выпить с ним по стопке-другой, то внушающую силу ее замечания следовало многократно умножить. Ну и ответ со стороны Балябина, вероятно, прозвучал соответствующий. Тут, как ни крути, все по-честному. Но если сейчас не выполнить требование жены, она потом надуется на него так, что, того и гляди, лопнет от обиды. А это в расчет Николая Петровича пока не входило.
— А что я ему скажу? — неуверенно спросил он, втыкая ноги в шлепанцы.
— Ты не тапочки, а ботинки надень, он еще во дворе гуляет со своим крокодилом, — потребовала Василина Петровна. — Что он ему скажет!? А то и скажи, что у вас, мужиков, принято. Ну, там, типа: «Еще раз гавкнешь на мою жену, зубов не досчитаешься!» И пусть мне больше во дворе со своим поганым барбосом не попадается! Ну, иди уже, иди! Мужик ты или не мужик? Постой. На-ка вот, возьми на всякий случай скалку.
— Да я его голыми руками!.. — пообещал Николай Петрович и отправился во двор, на разборки со своим соседом Балябиным и его болонкой. Нашел их, прогуливающихся у соседнего подъезда.
— А, Петрович! — обрадовался Балябин, протягивая руку Николаю Петровичу. — А я уж думал, не выйдешь! Ну, что тебе подставлять — скулу, глаз? Или пинком ограничишься? Мне тут твоя сейчас таких наобещала, что мы с Пушинкой до сих пор дрожим со страху.
— Да брось ты, Виталик! Ну, чего не бывает по-соседски? — примирительно сказал Николай Петрович. — Ты только это… Как-то помягче с моей женой, что ли. Все же женщина, как-никак.
— Женщина! Знаешь, как она меня тут понесла? — обидчиво сказал Балябин. — Не каждый мужик так сумеет! А все из-за чего? Ну не уследил я, описала Пушинка вон тот тополек, всего делов-то! По-большому же она у меня дома ходит, в лоток. Приучил, вот такая вот, понимаешь, она у меня умница. А твоя как понесла нас! Ой, не любит она меня, Петрович. А за что, не пойму.
— Поймешь, поймешь, — пообещал Николай Петрович. — У меня вот пара стольников есть…
— И у меня стольник за подкладку завалился, — обрадованно заявил Балябин.
— Ну, так чего же мы стоим? Пошли вон в «Загляни», пропустим на мировую по кружке- другой пивка!
Через пару часов соседи возвращались домой в обнимку, громко распевая про «Мой маленький плот», а впереди них без поводка весело бежала Пушинка, методично описывая каждое попадающееся ей дерево, как будто это не ее хозяин, а она выдула три литра пива.
Так и хочется закончить рассказ вот на этой мажорной ноте. Да не тут было. Пока Николай Петрович и Балябин пили мировую, хотя они-то как раз и не ссорились, Василина Петровна, выждав с полчаса, заподозрила неладное и поднялась на третий этаж, где жили Балябины. Она позвонила, дверь открыла Наталья Балябина.
— Мой у вас? Пьют уже, козлы? — отрывисто спросила Василина Петровна, стараясь заглянуть за спину Натальи.
— Может быть, твой и козел, а у меня нормальный мужик, — тут же взвилась Наталья, характер которой мало чем уступал нраву непрошеной гостьи. — И у меня тут не распивочная!
— Кто козел? Мой Николай? Да я тебе за него все шары твои бесстыжие выцарапаю! — вскинула перед собой растопыренные пальцы с закорючками длинных острых ногтей Василина Петровна. — Знаю, знаю, как ты ему глазки строишь! Мало тебе своего алкаша, так ты еще на чужих мужей заглядываешься!
— Я заглядываюсь? Да на кой он мне сдался, рохля твой!
— Ах, ты так!
И Василина Петровна вцепилась в волосы Натальи, а та, взвизгнув, впилась ей зубами в плечо. И даже появление мужей не остановило эту жестокую битву. Тут же протрезвев, Николай Петрович и Виталий Балябин с огромным трудом растащили своих жен. Хотя и сами при этом понесли потери: Василина Петровна сокрушительным ударом локтя выбила два передних зуба Балябину, а Наталья Балябина маленьким и остреньким кулачком засадила под глаз Николаю Петровичу, в результате чего тот обзавелся нехилым разноцветным фингалом.
И лишь болонке Пушинке, из-за которой, собственно, и затеялся весь сыр-бор, было весело в этой нешуточной кутерьме и она, заливисто лая, хватала зубами по очереди за ноги всех участников соседской потасовки…
Мирились затем первый день у Балябиных, второй — у Симкиных. И обак теперь выводят гулять все вместе. Потому что Симкины тоже обзавелась песиком, только не болонкой, а пикинесом. Как истинная женщина, Василиса Петровна не хочет быть похожей на кого-либо. Даже собакой…
Мужчина ее мечты
На улице обалденно длинноногая девица всплеснула длинными же руками и бросилась к невысокому, скромно одетому и с заметным брюшком мужчине средних лет с криком:
— Боже, наконец-то судьба свела нас! И никто нам не мешает, просто невероятно! Я — Виолетта.
Мужчина вначале оторопел от такого натиска, потом невольно залюбовался девицей:
— Какая вы, однако, красавица, Виолетта! — с чувством сказал он. — А я…
— Я все про вас знаю! — торопливо перебила его девушка, прижав руки к груди. — Вы — замечательный! Вы, можно сказать, мужчина мой мечты!
— А ничего, что я ниже вас почти на голову? — с некоторым сомнением спросил «мужчина ее мечты».
— Да ну, о чем вы говорите! — с жаром сказала она. — В конце концов, я просто откажусь от обуви на шпильках. Ради вас!
— Ах, Виолетта, у меня уже голова от вас кругом! — смущенно и в то же время лукаво заметил мужчина. — Но вас не смущает, что я старше вас лет… лет на тридцать?
— Не я сказала, что любви все возрасты покорны! — осторожно положила ему холеную руку на плечо Виолетта. — А ты, кстати, веришь в любовь с первого взгляда?
— Как сказать… — покосился на ее руку своем плече мужчина.
— А я верю! — томно пролепетала девица. — И я так давно мечтала о нашей встрече. Но к тебе же никак не пробиться. Можно, я тебя поцелую, котик? Надеюсь, охрана твоя не примет это за покушение? Где, кстати, твои берберовцы?
— Церберы, наверное? — переспросил ее мужчина и усмехнулся. — Видишь ли, Виолетта…
— Это хорошо, что ты их отослал! — не дав ему договорить, затараторила Виолетта. — Никто нам не нужен в этот чудный вечер. Ну, и где же мы его продолжим? Нет, сразу к тебе в загородный дом я не поеду, учти! Я девушка порядочная… Сначала поедем в ресторан.
— В какой еще ресторан? —
— Ну как в какой? В твой, любимый… — округлила глаза Виолетта, нетерпеливо перебирая своими длинными ногами. — В «Райский Эдем». Видишь, я все-все знаю про тебя! Только учти, устрицы я не ем, меня с них пучит. А вот от порции- другой трюфелей не откажусь — под хорошее французское вино. Ну, а дальше посмотрим!
Она игриво потрепала своего собеседника по редкой шевелюре.
— Однако и запросы у тебя! — крякнул тот.
— А как иначе, котик, должна же я соответствовать уровню своего нового, такого замечательного, такого богатого бой-френда! — страстно сказала Виолетта. — Мы так подходим друг другу: первый в нашем городе олигарх Антон Шалыгин и я, вице-мисс-20012 Виолетта Ступкина, в скором времени, надеюсь, Шалунья. Так, и чего мы ждем, котик? Поехали!
— Ну, поехали, так поехали. Садись!
— Куда? Вот в этот драндулет?
— Почему — драндулет? Еще очень приличная «шестерка». Ей, как и тебе, всего лет тридцать.
— Какие тридцать? Мне всего двадцать девять! И что ты мне подсовываешь? Где твой «Бентли»?
— Там же, где все остальное: у моих кредиторов. Ну, садись, любимая! Поехали в пельменную! Ты как любишь, с уксусом или со сметаной?
— Так ты уже не олигарх? Отвали, мелочь пузатая! Сам ехай лопать свои пельмени. Вот облом так облом! Как ни пасла этого урода, а проворонила таки свое счастье.
— Да успокойся ты, вице-миска! Я пошутил — не Антон я, а его брат Андрей…
— Вот гад! Что же ты мне голову морочил? Но как вы похожи, а? Хотя нет, твой брат все же и покрасившее тебя будет, и помоложе, и не ездит он на таком ведре с гайками. А ведь и сама могла догадаться, что нечего олигарху делать у этой хрущевки. Ладно, пойду туда, где его можно застать. К «Райскому Эдему».
— Да не надо тебе никуда ходить. Вон он сам едет.
— Где, куда едет?
— Да вон же, вон… На велосипеде. Ко мне едет. У меня Антошка сейчас живет.
— У тебя, в этой панельке?
— Ну, у меня. Все продал, чтобы с долгами рассчитаться. А теперь у меня вот обитает. Пустил на время — брат все же. Ну, иди, признавайся ему в любви.
— Да пошли вы! Оба!!!
Угон
Приехал как-то инспектор ГИБДД Николай Мякинький домой во внеурочное время — жезл свой полосатый забыл. А какой инспектор ГИБДД без жезла? Так, мент обычный, только в голубой фуражке.
Ну, открывает он квартиру своим ключом, находит свой жезл — завалился за обувной шкафчик, и видит: тут что-то не так. А, вот что — туфли не его в прихожей стоят. Дорогие такие, блестят как светоотражающие полосы на его форменной тужурке.
Ну, Мякинький сразу в спальню. А там его жена с каким-то хлыщом, в их супружеской постельке кувыркаются!
— Так! — злорадно сказал инспектор, похлопывая жезлом, как дубинкой, по ладошке. — Нарушаем, значит? На чужой машинке катаемся?
Ну, жена его, как полагается в такой ситуации, в крик, в слезы: «Коленька, ты не так все понял! Верь мне, а не своим глазам! Это мы с товарищем по работе зашли. Он хочет такую же кроватку домой купить. Попросил меня показать, как она работает».