вленной крышки мусороприемника торчала согнутая в колене нога в телесного цвета чулке, также выпачканная кровью. Рядом на полу валялся кухонный топорик.
— Так, ботаник, расчлененкой, значит, занимаемся? — обрадовался дюжий капитан, стаскивая с головы маску с прорезями для различных лицевых отверстий. — Все уже спустил в мусоропровод? Одна нога, говоришь, осталась?
— Ах! — сказал кто-то слабым голосом за широкой капитанской стеной и с глухим стуком упал на бетонный пол. Капитан мельком оглянулся. В обмороке лежала старушка с пятком бигудей на голове.
— Это кто? — строго спросил капитан.
— Моя соседка, Марья Семеновна, — печально сказал ботаник, опустил правую руку и провел указательным пальцем под носом, оставив на верхней губе окровавленный след.
— Сознательная у тебя соседка, — похвалил капитан. — Ну, ты, убивец, ручки-то поднял! Вот так! А теперь давай признавайся, чьи останки пытаешься схоронить столь варварским способом?
— Это отцова нога, — честно сказал убивец и шмыгнул носом.
— Мужики, так он отца своего грохнул! Это что же за зверь такой, а?
— Да не убивал я никого! — рассерженно сказал «зверь», непослушно опуская руки.
— Руки в гору, тебе говорят! Мы что, все тут слепые, да Вон же нога торчит! А кровь у тебя на руках чья?
— Да эта нога не та нога, о какой вы думаете. Это протез! А кровь… Это я руку поранил, когда пытался пропихнуть ногу в мусоропровод.
— Какой протез? — недоуменно спросил капитан.
— Обыкновенный. Да вы потрогайте, потрогайте его, не бойтесь!
— Как же, испугался я! — фыркнул капитан. — Диденко, а ну потрогай ногу.
Стоящий ближе всех к торчащей из трубы мусоропровода ноге милиционер с погонами лейтенанта снял правую руку с автомата и осторожно, одним указательным пальцем потыкал в обтянутую чулком икру. Палец легко продавил икру.
— Точно, она неживая, товарищ капитан, — изумленно пробасил лейтенант. — Там что-то мягкое, как поролон, а под ним вроде как железка. Да, похоже, это протез.
— Та-а-к, — сконфуженно протянул капитан. — Ну, ладно, малец, ты руки-то опусти. И объясни, откуда у тебя этот протез, что это ты с ним тут делаешь?
И малец объяснил: отец у него живет неподалеку, в деревне. Ногу потерял по болезни. Носит протез, который время от времени меняет на новый здесь, в городе. На днях он и приезжал за новым протезом. Старый оставил у сына-студента на квартире, которую они с мамкой снимают для него на время учебы в институте. Наказал выкинуть как-нибудь.
— Ну и снес бы этот чертов протез вниз, в мусоронакопитель. Чего ты его сюда-то запихал? — пожурил капитан студента.
— Да поленился, — признался парень. — Думал, протолкну как-нибудь. А он застрял, зараза. Я уж эту чертову ногу и так и этак, и топориком колотил, все руки вон поранил. Не идет, и все тут. Ни туда, ни обратно. Уже два часа с ним мучаюсь. Может, у вас получится, товарищ милиционер?
— У нас? У нас получится! — азартно сказал капитан. — У нас кувалда есть, не то что твоя тюкалка! А ну, Диденко, дай кувалдой по пятке!
— Ах! — снова услышал капитан за своей спиной. Это пришедшая было в себя бдительная старушка увидев, как дюжий милиционер с хеканьем колотит кувалдой по торчащей из мусоропровода ноге, опять рухнула в обморок…
Лекарство для тещи
У Помазкова заболела теща. Уже неделю не встает, молчит, ничего не ест, даже лекарства. И к Помазкову перестала придираться. Ему даже скучно стало. А тут еще жена плачет часами, опухла вся. Все забросила, и на Помазкова ноль внимания. Всю душу ему вывернула — так причитала, что даже ему жалко стало тещу, мать ее.
Тогда он сел рядом с тещей, решил пообщаться.
— Болит? — спрашивает.
Теща молчит, в потолок смотрит. «Чего бы еще такого сказать?» — думает Помазков.
— А Лизавету Петровну, с которой вы все время ругались, позавчера в больницу увезли.
Теща скосила на него глаза, но молчит.
— У коммерсанта Абдулбаева из шестнадцатой иномарку угнали.
Теща слабо улыбнулась. Помазков понял, что он на верном пути.
— В машине барсетка была. А в ней полсотни тыщ баксов.
Теща заворочалась, на щеках ее появился румянец.
— Так ему, козлу, и надо, — хихикнула она. — А то ишь, понаехали тут.
— Правда, машину нашли, — ляпнул вдруг Помазков.
Теща снова рухнула на подушку и прикрыла глаза.
— Но внутри все разграблено и колеса сняты, — спешно добавил Помазков. — Барсетки, конечно, как не бывало.
Теща опять ожила.
— А Тихона Петровича… Ну, который этажом выше… Который еще вас с вашими подружками все сплетницами обзывал…
— Ну, ну? — вся подалась вперед теща, и глаза ее заблестели.
— Ему путевки перепутали. И вместо Канарских островов отправили на Командорские.
Теща радостно засмеялась и спустила ноги с кровати.
— Пойдем-ка, зятек, на кухню, — весело сказала она. — У меня настоечка есть. Посидим, поболтаем. Ведь такая жизнь интересная вокруг, что и помереть некогда…
Интервью
— Мальчик, это правду про тебя говорят, что ты нашел кошелек с тысячью долларов и вернул их хозяину?
— Да, так и было!
— Можно, я у тебя возьму интервью? И сфотографирую?
— Можно! Как мне лучше встать? Давайте в профиль сфоткайте, может, хотя бы мой профиль Юльке из шестого «б» понравится. Да, а вы из какой газеты?
— «Городская хроника».
— Жаль, Юлька, кажется, эту газету не читает. А вы в Интернет не выкладываете свои номера?
— Выкладываем, мальчик, выкладываем. А ты давай выкладывай, что это за номер ты сам-то отколол?
— В смысле?
— Ну, тебе что, та тысяча долларов самому бы не пригодилась? Потратил бы их на себя, никто бы ничего не узнал.
— Не, я не так воспитан. Поэтому, как только увидел, что в кошельке, кроме налички, есть еще и визитная карточка хозяина, сразу же решил вернуть ему его потерю.
— Молодец! А кто хозяин-то кошелька? Кому так крупно повезло?
— Барбарисов Олег Борисович?
— Как? Сам Барбарисов? Ну и чудак ты, мальчик, прости, господи! Да у этого Барбарисова денег — как грязи! И ты взял и вернул ему эту несчастную тысячу долларов?
— Да, вернул! И еще бы раз вернул! И если десять бы раз нашел кошелек, десять раз бы вернул его!
— Какой бескорыстный мальчик! Ну, давай, называй свою фамилию, и заметка о тебе пойдет в завтрашний номер.
— Пишите: Борис Барбарисов. А можно, вы меня еще на скейте сфотографируете? В полете? Пусть Юлька увидит!
— Постой, постой. А кем тебе приходится Олег Борисович?
— Да дедушка же!
— Вот оно что! Ну, тогда все понятно! Я бы тоже отдала дедушке кошелек. За бесплатно. Ну, давай вставай на скейт, герой!
— Ну, почему за бесплатно? Дед мне отвалил две тысячи долларов!
— Ух ты! А за что?
— А в кошельке были еще фотографии!
— Что за фотографии?
— Не скажу! Но если бы их увидела бабушка, она бы тут же сделала себя вдовой! Ну, давайте, фотографируйте меня! А я потом Юльке ссылку на ваш сайт вышлю. Пусть, увидит, кому она, дура, отказывает!
— Что, что?
— Да не дает она мне контрольные списывать!
Ориентировка
— А ну, стой!
— Стою.
— Документы!
— Вот, только пропуск с собой.
— Так… Горшков Петр Григорьевич?
— Да, я Горшков. А вот чтобы вы представились, я что-то не слышал.
— Слышь, сержант, он не слышал! А что, так не видно, кто мы?
— Ну, мало ли кто сегодня в форме ходит.
— На, смотри: я лейтенант Наглищев, он сержант Борзой. А ты кто?
— Ну Горшков же!
— А нам кажется, что ты не Горшков.
— А кто же тогда?
— Ну-ка сержант, вытащи ориентировку. Ну, точно. Вот усы, вот нос, волосы темные. Как думаешь, сержант, кто стоит перед нами?
— Особо опасный преступник Надыр-оглы Ахметнухай Карапетович!
— Какой еще Нах… Нухай? И вовсе он на меня не похож. Тут чернота сплошная. В смысле портрет какой-то смазанный. Этот Нухай и на вас похож, товарищ лейтенант. А сержант — так вообще его копия.
— Это кто копия? Слышь, лейтенант, он еще и оскорбляется!
— Слышу! Так, гражданин Горшков… То есть, как там тебя по ориентировке… Ахметнухай Карапетович. Ну-ка, ноги на капот, руки на ширину плеч! Сейчас мы тебе проведем досмотр по всей форме как подозреваемому.
— А понятые?
— Не боись, все будет по понятиям. Так, что это у тебя?
— Деньги, разве не видите!
— Товарищ лейтенант, сдается мне, что это фальшак!
— Да, особенно доллары.
— Так, деньги изымаем. А это что?
— Да мобильник же!
— А мне кажется, что это преступное средство связи. Он по нему, товарищ лейтенант, со своими сообщниками общается.
— Изымаем!
— А пиджак-то, пиджак зачем с меня стаскиваете? Я его всего неделю назад как купил!
— Изымается! Партия точно таких пиджаков была похищена как раз неделю назад в магазине моей тещи. Подтверди, сержант!
— Да, так и было. И не только пиджак, но и вот такие же часы!
— Караул, грабят! Полиция!!!
— А ты думал, мы кто? Сержант, ну-ка дай ему пару раз, чтобы не нарушал криками общественный порядок!.. Ну все, все, не ной, можешь идти. И больше нам на глаза такой не попадайся. Раз ты Горшков, то усы сбрей, волосы перекрась, нос укороти.
Гвадалквивир
— Тону! — услышал Федор Дуняши приглушенный крик. На водной глади реки он увидел чью-то медленно плывущую лысую голову. Федор бросил удочку и спросил:
— Слышь, мужик, а чего это тебе не спится? Чего здесь плаваешь в такую рань?
Лысый прохрипел:
— Так я это… Утопиться хотел.
Дуняшину стало любопытно, из-за чего это можно лишить себя жизни в такое прекрасное июльское утро. Он пошел параллельно курсу медленно плывущей головы.
— А зачем же ты хотел утопиться?
Лысый горестно вздохнул:
— Шеф достал, теща, заела. А тут еще жена заначку нашла и конфисковала.
— И только-то? — недоверчиво спросил Дуняшин.