— Да? А знаете, сколько там было? — обиделся несостоявшийся утопленник. — Три тысячи долларов! Я пять лет копил, даже в пиве себе отказывал.
— И на что же ты копил? Кстати, я — Федор. А как тебя зовут?
— Ипа. Ипполит то есть… Так вот, я хотел купить путевку и в Гондурас съездить, — наконец признался Ипа.
— К-куда? — Дуняшин от неожиданности споткнулся и чуть не оказался в воде рядом с Ипой. — Почему именно в Гондурас?
— У меня с детства прямо-таки жгучий интерес к этой стране. «Почему это именно Гондурасом у нас ругаются? — думал я. — Неужели у них там так все плохо?» И вообще, есть что-то загадочное, притягательное в названии этой страны. Ты только послушай: Гон-ду-рас!
— Сам ты Гондурас! — сердито сказал ему Федор Дуняшин. — Ну, нашла жена твою заначку… И что, из-за этого надо топиться? А не проще было дать ей по лбу?
— Что ты, что ты! — зашлепал руками по воде Ипа. — У нас не такие отношения…
— Да? — язвительно сказал Дуняшин. — А чего ты тогда бабки от нее заначиваешь?
— Ну, это так просто не объяснишь, — смутился Ипа. — Дело в том, что я одно время крепко выпивал, вот и осталась привычка к заначкам. Да и хотел жену уже поставить перед фактом: вот мол, Лизонька, у меня такая мечта, уже и возможность есть ее осуществить. И показал бы ей деньги…
— Да ты вылезай из воды-то, простынешь, — озабоченно сказал Дуняшин, протягивая руку Ипе. — Че ты голый-то полез топиться?
— А это чтобы сразу замерзнуть и утонуть от судороги, — сказал, выбираясь на берег, Ипа.
— Сам ты судорога! — с сожалением сказал Федор и, сняв с себя куртку, накинул ее на плечи Ипы. — Простынешь еще. Слушай, а можно бестактный вопрос?
— С-спрашивай, — разрешил Ипа. Видно было, что он замерз, и зубы его начали выбивать мелкую дробь.
— Чего ж ты не утонул-то, чего на помощь звал?
Ипа перестал дрожать и внимательно посмотрел в глаза Федору — не издевается ли? Но взор у Дуняшина был серьезный и участливый.
— Ты знаешь, передумал, — наконец доверительно сказал Ипа. — Уже когда в воду с моста летел, меня как ошпарило: «Дурак же ты, Ипполит, — подумал я. — Ну что тебе дался этот Гондурас? Если бы это и в самом деле была хорошая страна, разве бы ею ругались». И знаешь, что я надумал?
— Ну, ну, — заинтригованно спросил Федор.
— Начну заново копить деньги на поездку на Гвадалквивир…
— Тьфу, блин! Ну ты и урод! — в сердцах сплюнул Дуняшин. — Это еще что за страна такая, и какого черта лысого ты там забыл?
— Это не страна, это река такая есть. В Испании, — мечтательно сказал Ипполит. — Ты только послушай, как она звучит: Гва-дал-кви-вир! Как романтично!
— А, вспомнил, кино когда-то смотрел, в детстве, — оживился Федор. — Там пацана одного учили запоминать название именно этой реки. И он все время долдонил: «Глотал кефир, глотал кефир».
— Вот! — обрадовался Ипполит. — Вот туда я и поеду. Но не один, а с Лизонькой! Вместе накопим денег и поедем… Поехали с нами, Федор? На берега Гвадалквивира!
— Уф, устал я от тебя! — рассердился Дуняшин. — Езжай-ка ты сам глотать кефир, без меня, ладно? Но для начала тебе не мешало бы одеться. Вот где ты свои штаны и все прочее оставил?
— На мосту, — простодушно ответил Ипполит.
— Ну так беги за своими шмотками, пока им ноги не приделали! Но сначала куртку мне верни, утопленник!
— Бегу, бегу! — оживился Ипполит и, сбросив куртку на руки Федору, припустил к виднеющемуся в утренней дымке мосту через реку. С которого он спрыгнул всего с полчаса назад, чтобы свести счеты с жизнью. Но передумал. Потому что у него появилась новая мечта.
— Ишь ты: Гондурас ему подавай… И этот, как его, Гвадалквивир, — бормотал тем временем себе под нос, возвращаясь к своему заветному рыбному местечку, Федор Дуняшин. Но бормотал не зло, а по-доброму. Потому как понравился ему этот дурында Ипа с его мечтой. И теперь Федор думал вот о чем: у него самого была припрятана заначка. Немного — на моторную лодку копил. Но съездить с женой и детьми поездом хотя бы на Байкал, чистыми и глубокими водами которого Федор грезил с детства, а потом как-то забыл, вполне хватит… А лодка может и подождать!
Идеальный супруг
— Здравствуйте! Маня зовут Андрей. Спасибо, что позвонили в наше бюро мужских услуг «Идеальный супруг». Итак, чтобы вы хотели?
— Классику!
— Ну вот, я возвращаюсь с работы…
— А ты не ошибаешься, Андрей? Тебя не сократили? Не выгнали за пьянку?
— Нет, у меня стабильная, хорошо оплачиваемая работа. Я трудился эту неделю очень ровно, производительно. В результате у меня в кармане — конверт с премией.
— И ты несешь эту премию домой? Никуда не завернул по дороге?
— Нет, дорогая, у меня нет такой привычки. Все заработанное я считаю своим долгом отдать своей жене…
— Ох!!
— Кроме того, у меня на этой неделе случился небольшой приработок, я на него купил тебе ценный подарок, и его тоже несу домой. Тебе, любимая!
— Ах, ох! Мне не хватает воздуха! Дальше, дорогой, дальше!
— Я уже подхожу к подъезду, и мне путь домой преграждают Ванька Перепилицын и Петька Кривулин. Они делают мне гнусное предложение…
— Господи, я знаю, кто это! Только их зовут Колька Мазыкин и Мишка Косолапов. Был и третий, вот тот был точно Ванька, только не Перепелицин, а Курочкин. Правда, этого-то я хоть отвадила, но вот те двое — как банные листья на одном месте моего гада. Житья от них нет. Извини, я тебя отвлекла, Андрей. Ну же, продолжай!
— Но я им сурово сказал: «Нет, ребята, этот номер у вас не пройдет! Я все до копеечки должен принести домой, моей ненаглядной женушке. И быть при этом совершенно трезвым, потому как она не переносит запаха спиртного… Нет, ничего не собираюсь я заедать лаврушкой. Уйдите прочь!»
— Так и сказал? Ой, мамочки мои!! Ой, не могу!!! Не останавливайся, любимый!
— А я не останавливаюсь! Вот я поднимаюсь по лестнице…
— Боже мой, это же долго! В лифт иди, в лифт!
— Не работает! Вот я прошел второй этаж, поднимаюсь на третий. И здесь у двадцать третьей квартиры обнаруживает своей присутствие молодая привлекательная женщина в легком халатике. Это всем известная своим не тяжелым поведением Валентина Сладкова…
— Нет, Андрюша, ее зовут Ирина Заходько. Убила бы! Ну, и чего ей надо?
— Эта одинокая женщина просит у меня, как у мужчины, помощи в передвижении шкафа в ее квартире с одного места на другое.
— И ты, конечно, пойдешь?
— Ну что ты, родная! Я знаю, чем чреваты заходы к таким одиноким женщинам. И ей я также заявляю свое решительное «Нет!»
— Ох, милый, это невероятно! Ай, что же ты со мной делаешь! Продолжай, пожалуйста!
— И вот я у двери нашей квартиры…
— Господи, он дошел! А-а-а!… Хотя постой, Андрей, в дверь ко мне звонят. Неужели это ты, въявь ко мне явился?
— Извините, это не входит в сферу деятельности нашего бюро… Общение только по телефону.
— О, мне уже не просто звонят, а пинают в дверь и матерятся. Прости, Андрей, это, похоже, мой настоящий муж приполз. Но все равно спасибо тебе за незабываемые минуты общения.
— Не за что! Счет вам вышлют.
— А скидок у вас, случайно, нет?
— Только одиноким женщинам. А вы, судя по всему, числитесь замужем.
— То-то и оно, что числюсь…
Утро в гареме*
— Хабиба!
— Я, мой господин!
— Фатима!
— Да, мой повелитель!
— Зухра!
— Я здесь, свет моих очей!
— Гульчатай!
…
— Гульчатай!!
…
— Гульчатай, зараза!!!
— Ее нет, о муж наш! Но скоро будет.
— А что вы такие все надутые? Как неродные прямо! Говори, моя старшая жена Хабиба! Нет, сначала вели принести мне щербета*. Только холодненького!.. Ах, хорошо! Рахмат* тебе, Фатима! Ну так что ты хотела мне сказать, Хабиба?
— Ты, наверное, забыл, мой повелитель. Но вчера, когда ты приполз из дукана*, куда ты уходил попить кофе, ты был как тюфяк*, прости меня, Господи!
— Да как ты смеешь!
— Хабиба правду говорит, о наш общий супруг!
— А тебя, Зухра, никто не спрашивает! Ладно, продолжай, старшая жена! И прошу тебя, поаккуратнее с выражениями. Какой пример ты подаешь своим младшим коллегам?
— Якши, мой господин! Скажем так — ты был не в своей пиале*. И сообщил нам, что хочешь поменять нас на другой гарем!
— Так, что-то припоминаю… Ну-ка, Зухра, дай-ка я еще отхлебну щербета… Фу ты, уже теплый! А покрепче у нас там ничего нет?
— В нашем сарае* сейчас ничего крепче зеленого чая нет. Ты вчера все выпил, о пьянейший муж наш! Даже двухнедельный прокисший кумыс! Алкач*!
— Нет, это никуда не годится! Ты наказана, Хабиба — три месяца без этого, как его… без интима!
— Четыре.
— Что — четыре?
— Уже четыре луны*, как того, о чем ты говоришь, не было с тобой не только у меня, но и у остальных жен!
— Да? Странно, а с кем же это я вчера… Ну ладно, не будем об этом.
— Нет, почему же, о неверный наш муж! Мы все хотим услышать, на кого ты нас хочешь променять!
— Все? А где Гульчатай? У вас нет кворума, о несчастные женоподобные созданья!
— Гульчатай сейчас придет.
— А где она?
— Да за бузой* она ушла, в дукан! Ты еще с вечера ей наказал, как самой любимой жене.
— Ну, это другое дело. Ладно, Зухра, продолжай.
— Так на кого ты там польстился? На гарем кривого Махмуда? Или на жен Абдурахмана? А может быть, супруги Рашида тебя сбили с толку?
— Да что вы, о занозы сердца моего! Мне и вас за глаза хватает! Вы, наверное, вчера меня просто не так поняли! Я, наверное, про это… про гараж говорил, вот! Старый у меня гараж, да и тесный. Надо бы на десять машин, а мой вмещает всего пять. Вот надо бы его поменять на более просторный. А вам, о ревнивицы мои, послышалось, что я говорю про какой-то другой гарем, тогда как я говорил про гараж, хе-хе!
— Поклянись!
— Да чтобы мне еще раз жениться! Да чтобы все мои любимые тещи разом приехали в гости! Да чтобы в нашем дукане закончилась буза! Да чтобы…