Бывает, что «политика» не касается самого человека, но касается множества других людей, живущим рядом с ним, например, целой страны, народа или социальной группы. Например, рядом с вами начинают сжигать евреев в газовых камерах, а вы — немец. До вас доходят какие-то слухи, но вы отгораживаетесь от них: «я вне политики, меня это не касается». И, сами того не зная, оказываетесь в позиции пассивной поддержки чудовищного зла. Если же вы сознательно ищете информацию о том, что происходит, у вас появляется небольшой шанс что-то сделать. Появляется выбор. Вы начинаете сами решать, на какой риск вы готовы идти, какие действия хотите предпринять: уехать, активно сопротивляться, рискнуть и помочь кому-то. Или просто затаиться, но не закрывать глаза на происходящее.
Чтобы иметь этот выбор, стоит активно искать информацию и критично подходить к ней, не верить всему, что говорят авторитетные люди и власти, а главное — постоянно соотносить происходящее вокруг вас и собственную, личную нравственную позицию. Когда на собрании все шельмуют одного, мне это как? Что я чувствую? И не спешите в таких случаях «поставить заглушку»: так надо, без этого нельзя, он сам виноват. Как себя чувствуете лично вы? Это непростая практика, о ней я поговорю в главе, где пойдет речь о психологии пропаганды и сопротивления. 10 Не всегда «виноваты обе стороны»
Часто можно услышать такие утверждения:
— Не всё так однозначно. Нельзя всех под одну гребёнку. Не бывает так, что кто-то один виноват. А те, другие, — думаешь, ангелы, что ли?
Кажется, звучит разумно. Действительно, ангелов среди людей нет. И, действительно, часто бывает так, что вклад в ситуацию вносят обе стороны́ конфликта.
Но так бывает не всегда.
Во время вручения премии «Оскар» комик Крис Рок неловко пошутил по поводу бритой головы жены актёра Уилла Смита. Женщина страдает алопецией. Смит сильно разозлился на комика и ударил его по лицу. Можно ли утверждать, что в этой ситуации виноваты оба? Нет. Виноват Уилл Смит. Даже на самые неприятные слова нельзя отвечать физической агрессией, иначе мы скатимся к решению всех вопросов силой.
Среди шести миллионов евреев, убитых в Холокосте, наверняка были неприятные личности. Как в любой большой выборке людей, попадались и настоящие преступники. Но если кто-нибудь скажет, что они пострадали за дело — это будет чудовищная, запредельно циничная ложь.
Иногда всё совершенно однозначно. Нельзя бить жену сковородкой по голове. Нельзя убивать мирных жителей. Нельзя дискриминировать людей по признаку национальности или вероисповедания. Нельзя применять пытки.
— Ну ладно, а что, если мы отвечаем на прошлую агрессию? Сначала они нас, а теперь мы их!
Существуют преступления, которые нельзя оправдывать никакими обстоятельствами, в том числе кровной местью. «Сначала они убивали наших детей, а теперь мы пришли и убиваем их детей» — эта мораль годится для язычников, для родоплеменного строя. Ценность жизни убитых детей невозможно измерить ни в каких единицах, включая жизни других. И фраза про «две стороны́, которые виноваты одинаково», здесь неприменима.
Именно поэтому англичанам неприятно вспоминать о бомбардировках Дрездена и других немецких городов в конце Второй мировой, а американцам — о Хиросиме. Союзники проявили ответную жестокость, которая объяснима (преступления нацистов были слишком свежи и чудовищны), но неоправдана. Даже в таких случаях.
В этой главе мы поговорили о том, каковы внешние механизмы и отличительные черты пропаганды: она формирует сильные установки, которые позволяют человеку игнорировать реальность в пользу её «правильного объяснения». Формируя такие установки, власть (или иные субъекты пропаганды) с помощью эмоционального воздействия и многократных повторений делают актуальным и жизненным вопрос, которым раньше люди вообще не интересовались. При этом пропаганда, во-первых, встраивается в уже существующие «крупные» шаблоны и образы, которые есть у человека, а во-вторых — использует волнующие темы, по отношению к которым невозможно остаться равнодушным («всё это происходит рядом с нами!»). Дополнительно усиливает позиции пропаганды естественный конформизм людей, потребность быть принятыми. Пропаганда оказывает более сильное влияние на человека, у которого до начала её воздействия не было собственных сформированных ценностей. Она легко конкурирует с «традиционными ценностями» семьи, так как обычно требует меньше труда и опирается на лёгкое удовлетворение эмоциональных потребностей человека. Пропаганда отличается от рекламы и от риторических приёмов, даже недобросовестных, тем, что она претендует на тотальную власть над умами, а кроме того, может не иметь вообще никакой привязки к реальности. Пропаганда в демократическом, авторитарном и тоталитарном обществе отличается. Если в демократическом обществе человек может рассмотреть альтернативную точку зрения, то в авторитарном или тоталитарном эти точки зрения малодоступны. Именно тоталитарное общество использует пропаганду наиболее активно, а в авторитарном она ведётся вяло, и власть чаще рассчитывает на равнодушие граждан, а не на то, что они будут разделять официальную позицию. Тем не менее, в каком бы обществе мы ни жили, единственный способ не становиться жертвами пропаганды, — это формировать собственное мнение даже по тем вопросам, которые не кажутся нам актуальными и не затрагивают нас напрямую прямо сейчас. Мы можем попробовать позаботиться о собственных ценностях и опираться на них. Тогда тотальное всемогущество пропаганды не будет иметь над нами никакой власти.
Как именно это сделать, как отличить правду от лжи — об этом мы поговорим во второй главе. А в третьей более пристально рассмотрим «изнутри» процесс встраивания пропаганды в нашу психику и узнаем, что с этим можно сделать.
Глава 2. Как отличить правду от лжи
1 Правда и ложь существуют
Чтобы отличать правду от лжи, прежде всего надо точно знать, что правда и ложь существуют.
Многие умные и не очень умные люди рассуждают в духе предельного субъективизма:
— У каждого своя правда. Нет абсолютных истин. Одни думают одно, другие — другое. Если вы чересчур категоричны, значит, вы не правы. Всегда нужно сомневаться.
Такие рассуждения кажутся противоядием от безапелляционности суждений и признаком культурного, интеллигентного, терпимого человека, умеющего взвесить все «за» и «против». С ними одна проблема: они подлежат всё тому же ограничению, которое ставят сами. Иными словами — они далеко не всегда верны.
«У каждого своя правда». Да, например, у преступника тоже есть своя: он хотел убить и ограбить, ему было это выгодно, вот он это и сделал. А ещё, возможно, у него было трудное детство, или жертва его каким-то образом обидела. Но в рамках суда и человеческих законов современной гуманистической парадигмы, в которой человеческая жизнь — огромная и неотчуждаемая ценность, преступник не прав, а виноват, и «его правда» уступает правде жертвы и её родственников: убивать людей нельзя.
«Нет абсолютных истин». Смотря что считать абсолютом. Были общества, в которых нормальным считался секс отца и дочери, но в наше время «неабсолютность» данного запрета чисто теоретическая. Опять же: разумеется, если мы решим, в порядке мысленного эксперимента, выйти из современной гуманистической парадигмы, то мы поймём, что понятие «правды жертвы» и «правды агрессора» за её границами будет иным. Иногда люди убивают друг друга просто потому, что могут. Но вряд ли мы хотим всерьёз рассматривать право на инцест или на убийство слабого как возможную истину. Да, абсолютных истин в том, что касается человеческого общества, нет, но есть вещи достаточно глубокие и базовые, чтобы рассматривать их как аксиомы. Они касаются прежде всего ценности человеческой жизни, неприкосновенности тела и собственности и тому подобных вещей (записанных обычно в конституциях и законах государств). А вот способы понимания и практического воплощения этих ценностей могут разниться.
«Одни думают одно, другие — другое». Во многих спорах есть те, кто прав, и те, кто не прав. Например, в споре о том, нужно ли делать детям прививки, правы те, кто говорит, что делать их нужно, а антипрививочники отстаивают ошибочное суждение. Существуют очевидные факты и научные доказательства, многие вещи можно доказать и верифицировать.
«Если вы чересчур категоричны, значит, вы не правы». Это утверждение применимо ко многим ситуациям споров и ссор, даже к тем, в которых существует очевидная правота. Но к другим ситуациям действительно стоит относиться категорично. Тут следует различать отношение к мнению и к человеку, который его высказывает. Мы не будем унижать и смешивать с грязью оппонента, даже если он несёт, с нашей точки зрения, полную чушь. Но саму его точку зрения мы можем опровергнуть с полным на то основанием.
«Всегда нужно сомневаться». Да, сомнения полезны, многие вещи важно подвергать критическому разбору (далее мы увидим, как это делается). Но сомневаться всегда — значит не верить ни во что и не доверять никому. Это возвращает нас к полному отсутствию критериев различения лжи и правды: «всё равно мы никогда не узнаем, как там на самом деле». Эта позиция совершенно не полезна и не плодотворна.
Многие вообще не верят, что существуют добро, правда, самопожертвование, неангажированные люди, тексты, источники. Они считают свой пессимизм и цинизм — реализмом и отсутствием иллюзий. Они говорят: «мы никому не доверяем», «это все кому-то выгодно», «обе стороны́ одинаковые мрази». Но на деле они находятся в таком же заблуждении, как и те «прекраснодушные в розовых очках», которые утверждают, что мир прекрасен, а люди в нём сплошь добры по природе. Это та же иллюзия, только с обратным знаком. Любой из нас может привести примеры даже не героизма и самопожертвования, а обычных добрых человеческих дел, которые во множестве делаются нами и людьми вокруг нас. Посмотрите на самого себя: делаете ли вы что-то бескорыстно или из симпатии к человеку, желания помочь, приверженности каким-то ценностям? Посмотрите вокруг: кто-нибудь когда-нибудь помогал вам, делал для вас что-нибудь, чего не обязан был делать, шёл навстречу? Скорее всего, ответ на оба вопроса будет «да». Почему же вы считаете, что таких людей нет в других местах? Если это есть у вас, то может быть и у других. Возможно, в некоторых выборках хороших людей будет значительно меньше (батальон наёмников, воюющий на стороне захватчика, банда мафиози и т. п.) Но даже там попадаются исключения, а если говорить о людях вообще — то безусловно не стоит априори считать, что «все врут» и «все одинаковые мрази». Человеческая мотивация разнообразна и включает в себя желание быть хорошим и творить добро. Помогать приятно. Чувствовать себя хорошим, принятым, сильным — приятно. Сотрудничать — выгодно, в том числе и тогда, когда выгоды нематериальны.