– Расслабься, – ободряюще бросил он. – Осталось немного. Теперь прыгай! – Когда она заколебалась, он повторил обволакивающим, гипнотизирующим голосом: – Не волнуйся, я поймаю тебя, мое сокровище.
Канза бросила осторожный взгляд вниз, убедилась, что Арам стоит, раскинув руки, сделала глубокий вдох и разжала пальцы. Она так быстро оказалась в его объятиях, что не успела как следует испугаться.
Арам поймал ее, причем легко. Канза подняла глаза и встретилась с его сверкающим взглядом. Голова у нее кружилась от близости к его сильному мускулистому телу, от исходящего от него жара. Его сила завораживала. Очутившись в объятиях Арама, она почувствовала, что оказалась… дома.
Даже если это чувство обманчиво, она сохранит его. По какой-то непонятной причине Арам здесь, в Зохейде, и приехал он сюда ради нее. Значит, их отношения продолжаются.
Пока еще продолжаются.
Арам нес ее на руках, пока они не покинули поместье ее отца и не сели в машину. Словно по молчаливому соглашению, во время поездки они не произнесли ни слова, однако молчание не было таким комфортным, как раньше.
Оказавшись в каком-то доме, Канза остановилась на террасе и повернулась к Араму:
– Только не говори, что ты успел купить эту виллу всего за полчаса, которые провел в Зохейде.
Арам едва сдержал стон облегчения. Ее голос. Ее поддразнивания. Как же они были нужны ему!
– А что? Ты считаешь, я не настолько безумен, чтобы совершить такой поступок?
– Нет, ты безумен, и в своем безумии способен купить не только виллу, но и море, и пустыню в радиусе десяти миль.
Арам рассмеялся.
– Это вилла Шахина. – Он посерьезнел. – А теперь расскажи мне, почему ты вдруг сорвалась в Зохейд. И почему мне ничего не сказала.
Ее глаза стали огромными.
– Я сказала.
Арам в досаде взмахнул руками:
– Как я мог догадаться, что ты имела в виду Зохейд, если ты сказала, что возвращаешься домой?
– У тебя что, помешательство?
– Я решил, что ты подразумеваешь старую нью-йоркскую квартиру, ту самую, в которой чувствовала себя как дома. Мне пришло в голову, что ты наконец готова вернуться туда.
– Вот что ты имел в виду, говоря, что рад за меня, – обращаясь словно к самой себе, произнесла Канза. – Ты радовался, что я поселюсь недалеко от тебя.
– А ты что подумала? – Арам покачал головой. – Что я обрадуюсь твоему возвращению в Зохейд, когда ты бросила меня одного в Нью-Йорке?
Сердце девушки забилось быстрее. Значит, она небезразлична ему?
– Спасибо, что позволил мне разобраться, – как можно равнодушнее бросила Канза. – А теперь перестань бурчать. У меня и так голова болит, причем не из-за одной, а из-за двух свадеб.
Арам уставился на нее. Сглотнул. Неужели она готова принять предложение принца Карима? А что означает фраза о двух свадьбах?
– О чем ты говоришь? – спросил он.
– О свадьбах моих сестер. Они от разных матерей и теперь враждуют. Отец подумал, что только я способна разрулить ситуацию.
Арам нахмурился:
– Почему ты?
– Потому что я, как он выразился, «нейтральная персона». Моя мать родила меня и сбежала от отца, прихватив значительную часть его состояния. Я не доставляла ему проблем, так как у меня не было матери, которая могла бы его шантажировать. Я средняя сестра, и мне никто не завидует, я друг всем. – Канза вздохнула. – Я всегда выступала в качестве своеобразного арбитра. Сейчас отец надеется, что с моей помощью обе свадьбы состоятся и по крайней мере еще две дочери слезут с его шеи.
– А как же принц, который предложил тебе руку и сердце? Почему ты не говоришь мне о нем? Ты всегда была правдива со мной, Канза, – медленно произнес Арам. – Мне очень нужно, чтобы ты была откровенна сейчас.
Даже если эта правда прикончит его.
Канза взглянула на него сияющими глазами и кивнула. Она говорила и всегда будет говорить ему только правду.
– Забудь о принце, друг, – сказала она.
– Я верю в дружбу между мужчиной и женщиной, – кивнул Арам. – Но как быть с физической привлекательностью? Скажи, Канза, ты испытываешь ко мне какие-то чувства? Заинтересована ли ты во мне не только как в друге?
Канза сглотнула, глаза ее расширились, но она молча смотрела на Арама. А он продолжал говорить.
– Я всегда был доволен нашими отношениями, радовался, что у меня появился такой друг, как ты. Я был готов ждать большего вечность. Но теперь я чувствую, что у меня нет в запасе вечности. – Он помолчал. – Скажи же, Канза, какие чувства ты ко мне испытываешь? Для меня это очень важно.
– Я… – Канза запнулась, губы ее пересохли, и она облизала их кончиком языка. Арам не сводил с нее глаз. – Ты мне очень нравишься, – тихо сказала она. Сердце ее колотилось, и кружилась голова.
– Но?
– Но я не уверена, – прошептала она.
– Есть только один способ это выяснить.
Арам наклонился и накрыл ее губы своими губами.
Между ними мгновенно проскочила искра. Арам выдохнул и прижал девушку к себе. Канза запрокинула голову и ответила на поцелуй со всей любовью, которую испытывала к Араму.
Боже, какой у нее вкус! Он сводил Арама с ума. А тихий стон, сорвавшийся с губ Канзы? Арам едва удержался от того, чтобы не раздавить ее в объятиях.
Руки у него тряслись, когда он положил их на бедра Канзы, прижав ее к перилам. Его переполняла жажда. Усилив давление своих губ, он заставил Канзу открыть рот – или она сама открыла его? Канза с готовностью откликнулась на эту ласку. Он мечтал забыться в ее объятиях, однако должен был задать один вопрос. Арам с усилием оторвался от Канзы и, глядя на нее, хрипло спросил:
– Ты хочешь этого, Канза? Ты хочешь меня?
Глаза ее, затуманенные страстью, распахнулись.
С губ сорвался тихий вздох. Арам сжал Канзу еще сильнее:
– Я возьму все, что у тебя есть, и отдам тебе всего себя. Ты понимаешь? Я хочу все! А чего хочешь ты?
Его сердце перестало биться, он боялся услышать ответ. Арам пристально всматривался в лицо Канзы. А затем он услышал ее прерывающийся голос:
– Да, я готова взять все, что ты готов мне предложить, Арам. Я согласна на все!
Глава 10
Голова Канзы кружилась, сердце словно замедлило свой ритм. Неужели то, что сейчас происходит, происходит наяву, а не во сне?
Неужели это реальность? Она – в объятиях Арама? Это похоже на чудо. И Арам говорит, что хочет все, что она может ему дать. Неужели такое возможно?
Прикосновения его рук подтверждали, что это происходит на самом деле. Предупредительный и веселый друг уступил место страстному любовнику. Канзе это безумно нравилось. От осознания того, что она небезразлична ему, у нее захватило дух. Канза замерла от предвкушения. Неужели она действительно будет принадлежать ему?
В последнее время, стоило им оказаться вместе, как она чувствовала себя возбужденной. Сейчас же Канза буквально сгорала от страсти. Желание принадлежать Араму, только ему, стало всепоглощающим.
Арам возвышался над ней. Он смотрел на нее своими неправдоподобными глазами, предоставляя последний шанс вернуться в мир благоразумия и здравого смысла. Но Канза не желала. Пусть волшебство длится вечность.
Пробормотав что-то себе под нос, Арам подался к ней. Она решила, что он хочет взять ее на руки и занести в дом, и была потрясена, когда он начал расстегивать ее рубашку. Неужели Арам собирается заняться с ней любовью прямо на террасе?
Конечно, в радиусе сотни миль никого не было, однако она напряглась. Впрочем, под его ласками Канза довольно быстро расслабилась и прерывисто вздохнула.
Арам избавился от ее жакета, рубашки и бюстгальтера чуть ли не одним движением. Его жадный взгляд охватил ее тело, в его глазах засверкала ничем не прикрытая страсть. Канза задрожала, но прежде, чем она успела попросить о еще одном поцелуе, Арам расстегнул ее брюки. Упав перед ней на колени, он обхватил ее бедра, и между ними словно вспыхнуло пламя. Схватив брюки и трусики, Арам стянул их с нее вместе с туфлями.
Канза дрожала, сгорая от желания. Услышав, как он прошептал по-арабски, что удивлен, как ей удавалось скрывать такую красоту, она взмолилась:
– Пожалуйста, Арам…
– Да, мое сокровище. Я дам тебе все, что ты захочешь. – С этими словами Арам прижался губами к ее бедрам, жадно целуя их, как голодный, перед которым неожиданно поставили вкусные яства, и он не знает, с чего начать пир.
Пальцы Канзы запутались в густых волосах Арама, притягивая его лицо ближе к ней. Она уже изнемогала от страсти.
Арам поднял руки и обхватил ее потяжелевшие груди с заострившимися сосками. Руки его подрагивали. Он ласкал их пальцами, прикасаясь то нежно, то страстно, пока Канза не почувствовала, что еще немного – и она не выдержит, расплавится от его умелых ласк.
– О, пожалуйста, Арам… – прошептала она.
Арам приподнялся и спрятал лицо между ее грудями, вдыхая исходящий от Канзы пьянящий запах возбуждения, страсти и тонкий аромат ее самой.
– Это настоящее безумие… – шептал он. – О, мое сокровище, что ты со мной делаешь?
Его ласки сводили Канзу с ума. Она извивалась в его руках, то подаваясь навстречу ему, то отстраняясь. Кожа ее пылала. Арам прикоснулся пальцем к ее лону и одновременно вобрал в рот затвердевший сосок. Канза дернулась, как от удара электрическим током, и застонала. Ноги у нее подкосились, и, если бы не Арам, она непременно упала бы.
– Никогда бы не подумал, что я увижу тебя такой раскрепощенной, такой жадной до моих ласк… – прохрипел он. – Ты сводишь меня с ума, о, мое сокровище…
Подхватив Канзу за ягодицы, он приподнял ее. Ноги Канзы обхватили его торс.
Она снова застонала, ногти ее впились ему в плечи. Жар исходил от их тел, грозя устроить пожар.
В глазах у Канзы потемнело, словно наступила ночь. Вся планета стала принадлежать только им двоим.
Ее затуманенный страстью взгляд встретился с его взглядом. Глаза Арама жадно горели. Канза трепетала. Внутри ее появилось то, чего прежде она не испытывала. Пустота. Пустота, которую мог заполнить только Арам.