— Чего, убьешь меня, кланкорожий? — спросил Минхо. — Зарежешь, как Чака? Ну давай, давай тогда! Кинь в меня нож!
Томас успел испугаться, что именно это и произойдет, однако в следующую секунду тело развернулось в противоположную сторону. И тут вышел Ганс. Похоже, он — главная цель. Тело Томаса убьет любого, кто способен извлечь имплантат.
— Какого черта? — произнес Ганс, изумленно воззрившись на Томаса.
— Я… тебе… не позволю.
— Этого я и боялся, — пробормотал Ганс и крикнул остальным: — Сюда, ребята, помогите мне!
Томас представил, как у него в голове крохотные паучки крутят лапками крошечные колесики механизма — того, что управляет им сейчас. Он стиснул зубы, напрягая волю, однако рука еще выше подняла нож, пальцы крепче сжали рукоять.
— Я те… — Договорить он не успел. Кто-то накинулся на него, выбив из руки нож.
Томас упал, кое-как выгнул шею — и увидел над собой Минхо.
— Никого ты здесь не убьешь, — предупредил друг.
— Слезь! С меня! — завопил Томас, а по чьей воле: ПОРОКа или по своей, — было уже не понять.
Минхо, пыхтя и отдуваясь, надежно прижал Томаса к полу.
— Не слезу! Пока мозги тебе не прочистят!
Томас хотел улыбнуться, но напряженные — все до последнего — мускулы не исполнили даже этой простейшей команды.
— Томас не вернется, пока Ганс не выключит имплантат, — сказала Бренда. — Ганс?
Седой опустился на колени рядом с Томасом и Минхо.
— Поверить не могу, что работал на этих людей. Работал на тебя. — Последнее слово, глядя Томасу в глаза, Ганс практически выплюнул.
А Томас беспомощно наблюдал за происходящим. Все нутро кипело от бесплодных усилий, попыток расслабиться и не мешать Гансу. В следующую секунду живот налился жаром, волна которого устремилась вверх. Томас взбрыкнул и начал высвобождать руки. Тогда Минхо, подобрав ноги, сел ему прямо на спину.
Предохранитель спровоцировал выброс адреналина, и Томас сумел-таки скинуть друга, вскочил на ноги и, подобрав нож, прыгнул на Ганса, ударил, но тот предплечьем отвел лезвие. Полилась кровь. И вот уже седой и юноша сцепились на полу. Как ни противился Томас, его рука продолжала колоть и рубить.
— Держите его! — крикнула где-то рядом Бренда.
Томаса схватили за руки. Кто-то дернул его сзади за волосы, и Томас, завопив от боли, махнул не глядя ножом. Слава Богу, Минхо и Хорхе его пересилили, начали потихоньку стаскивать с Ганса. Спина ударилась об пол, нож вылетел из руки. Кто-то ногой оттолкнул его в дальний угол кухни.
— Я вам не позволю! — вопил Томас. Он ненавидел себя, хоть и знал, что не управляет собой.
— Заткнись! — прямо ему в лицо прокричал Минхо. Хорхе тем временем ухватил Томаса за руки. — Ты спятил, чувак! Они тебя с ума сводят!
Отчаянно хотелось сказать: да, мол, ты прав, я сам себе не верю. Минхо же обернулся к Гансу и крикнул:
— Давай уже прочистим ему череп!
— Нет! — закричал Томас. — Не-ет!
Он отбивался со звериной яростью, но четверо оказались ему не по зубам, тем более что каждый схватил его кто за руку, кто за ногу.
Они оторвали его от пола и вынесли в короткий коридор, где Томас умудрился сбить со стен несколько картин в рамках. Зазвенело стекло.
Томас кричал. Сил сопротивляться не осталось — всю энергию забирало восставшее тело. Бросив попытки пересилить предохранитель, Томас боролся с друзьями и Гансом, произносил запрограммированные слова.
— Сюда его! — прокричал Ганс.
Они вошли в тесную лабораторию: два стола с инструментами и койка; над матрасом висела грубая копия маски-вспоминалки.
— Уложите его! — скомандовал Ганс, и Томаса швырнули на койку. Но и тогда он не затих. — Кто-нибудь, перехватите эту ногу. Надо вырубить нашего драчуна.
Минхо, державший до того Томаса за одну ногу, всем весом налег на обе. Томас сразу же вспомнил, как они с Ньютом точно так же удерживали Алби во время Метаморфозы.
Ганс гремел инструментами на столиках. Потом порылся в ящиках стола и, вернувшись, приказал:
— Держите его как можно крепче!
Взревев на пределе возможностей глотки, Томас совершил последний рывок. Одну руку — ту, которую держала Бренда, — удалось освободить, и Томас врезал Хорхе.
— Хватит! — крикнула Бренда, пытаясь вновь удержать Томаса.
Тот выгнулся дугой.
— Я… вам… не позволю! — Еще никогда он не чувствовал такого отчаяния.
— Проклятие, да держите же его! — воскликнул Ганс.
Бренде все же удалось вновь схватить Томаса за руку и придавить ее собственным весом.
Внезапно что-то кольнуло в правую ногу. Странно было сопротивляться чему-то и одновременно желать этого всем сердцем.
Когда наконец в глазах начало темнеть и конечности ослабли, Томас вновь обрел контроль над телом.
— Ненавижу этих утырков, — сказал он и отключился.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Одурманенный снотворным и обезболивающим, Томас видел сон.
Ему пятнадцать, и он сидит на кровати. В комнате темно, и только одинокая лампа на столе испускает желтоватое свечение.
Тереза, отодвинувшись от стола, сидит на стуле прямо перед Томасом. Лицо ее донельзя скорбное.
— У нас не было выбора, — тихо произносит она.
Томас одновременно и с ней, и не с ней. Он не понимает, о чем говорит Тереза, однако чувствует, что запятнал себя неким ужасным деянием. Они совершили нечто бесчеловечное. Спящий Томас не помнит этого, но знает: хоть жертвы страшного поступка сами вынесли себе приговор, вина Томаса оттого не становится меньше.
— Выбора не осталось, — повторяет Тереза.
— Знаю, — безжизненным и сухим голосом произносит он.
Барьер, закрывающий доступ к памяти, на мгновение становится тоньше, и в уме проскальзывает страшное слово: «Чистка».
— Том, они сами хотели для себя такого конца, — продолжает Тереза. — Лучше сразу погибнуть, чем годами гнить, сходя с ума. Их больше нет. Способ они выбрали самый быстрый, а нам выбора не оставили. Что сделано, то сделано. Пора создавать новую команду. Мы зашли слишком далеко и не можем остановить эксперимент на полпути.
На мгновение в сердце вспыхивает ненависть к Терезе и тут же гаснет. Тереза просто пытается быть сильной.
— Не жди, что я приму это с радостью. — Так сильно Томас еще ни разу на себя не злился.
Тереза молча кивает.
Спящий Томас тянется к разуму Томаса юного, хочет прочесть его мысли, заглянуть в пока еще незапертую память. Создатели, чей мозг поразила Вспышка, теперь мертвы, прошли Чистку. Их место заняли бесчисленные, добровольцы. Уже запущены в работу два параллельных Лабиринта, с каждым годом эксперимент набирает обороты, с каждым днем приносит все больше результатов. Медленно, но верно копятся образцы реакций для спасительной матрицы. Идет подготовка запасных участников.
Вот она, память юного Томаса — бери не хочу. Однако Томас спящий меняет решение и, развернувшись, уходит.
Прошлое пусть остается в прошлом. Сейчас важно только будущее.
Томас погружается в темную бездну забвения.
Проснулся он без сил, с тупой болью в глазницах. Сон еще теплился в сознании, однако детали уже размывались: после Чистки и смерти Создателей их место заняли другие. Произошла утечка вируса, и Томас с Терезой вынуждены были уничтожить персонал лаборатории. Они двое — обладатели иммунитета, единственные, кто выжил. Томас поклялся себе больше никогда об этом не думать.
Рядом в кресле, уронив голову на грудь, дрых Минхо.
— Минхо, — шепотом позвал Томас. — Эй, Минхо. Проснись.
— А? Чего? — Друг медленно приподнял веки и закашлялся. — Что такое? В чем дело?
— Успокойся, я только хочу знать, как все прошло. Ганс отключил маячки? Мы свободны?
Минхо кивнул, зевая во весь рот.
— Ага, нас обоих отключили. По крайней мере Ганс говорит, что вырубил имплантаты. Чувак, ну ты нам устроил! Все помнишь?
— Еще бы. — Томас даже покраснел от стыда. — Меня словно парализовало, я не мог управлять собой.
— Настоящий ты не пытался бы отфигачить мне наследство!
Томас впервые за долгое время — и к собственной радости — рассмеялся.
— Это почему? Надо же сокращать популяцию будущих Минхонят.
— В общем, за тобой должок.
— Не спорю. — У Томаса теперь перед всей компанией должок.
В лабораторию вошли Бренда, Хорхе и Ганс. Взглянув на их серьезные лица, Томас тут же перестал улыбаться.
— Давайте еще раз заглянем к Галли, чтобы он вас взбодрил речами, — как можно непринужденнее предложил Томас. — Видок у вас, ребята, слишком подавленный.
— Есть повод радоваться, muchacho? — спросил Хорхе. — Пару часов назад ты нас чуть ножиком не покоцал.
Томас открыл было рот, собираясь попросить прощения, но Ганс велел замолчать. Посветил ему в глаза фонариком и сказал:
— Ты быстро идешь на поправку. Боль скоро уймется. С тобой пришлось повозиться, все из-за предохранителя.
Томас обернулся к Бренде.
— Так я здоров? Свободен?
— Операция удалась, — ответила девушка. — Убить нас ты больше не пытаешься — значит, имплантат обезврежен. И…
— И — что?
— Ну, ни от Терезы, ни от Эриса сигналов ты теперь принимать не сможешь.
Еще вчера Томас пожалел бы об утраченном «даре», однако сейчас вздохнул с облегчением.
— Ну и фиг с ней, с телепатией. Плохие новости есть?
Бренда покачала головой:
— Нет, но Ганс и его жена пакуют вещи. Рисковать им нельзя, они покинут этот дом. Правда, сначала Ганс даст тебе напутствие.
Ганс, чтобы не мешать, отошел до поры к дальней стене, а сейчас, опустив глаза, вновь приблизился к Томасу.
— Я бы пошел с вами и помог, однако у меня жена, единственный близкий человек. О ней я забочусь в первую очередь. Желаю удачи, пусть у тебя получится то, на что у меня мужества не хватает.
Томас кивнул. Отношение Ганса к нему заметно переменилось. Видно, старый доктор вспомнил, на что способен ПОРОК.