Однако, поскольку на данный момент в Метрополии ни для какой частной инициативы места нет, всем предпринимателям-организаторам предложены контракты госслужащих с немалыми комиссионными в том случае, если порученное им дело будет успешно развиваться. Ну а потом, когда в этой стране снова можно будет вводить денежные знаки, а также понятия «твоего» и «моего», всем этим людям выплатят все заработанное в полном объеме и дополнительно откроют возможность льготного кредитования для развития собственного дела. Госмонополистическую экономику, как некий господин Н. Хрущев, я и сам строить не буду, и другим не советую. Также я не буду организовывать приватизацию государственной и общественной собственности и предприятий, ибо любой бизнес в моей империи должен вырастать естественным путем. И этот опыт, полученный и прочувствованный мной в родном мире, я закрепил информацией, как в этом отношении устроены дела в Империи, основанной капитаном Шевцовым. Бизнесов там, причем очень крупных, более чем достаточно, но никто не назовет эту державу капиталистической, ибо государство участвует в экономике там, где это необходимо, а частные предприниматели — там, где уместно. Dixi! Быть по сему!
Часть 90
Часть 90
24 июня 1976 года, 16:15 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты, комната для переговоров «в узком кругу»
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский,император Четвертой Галактической Империи
Сегодня у меня на борту «Неумолимого» проходит небольшой неформальный саммит на тему «Как нам жить дальше». Помимо моей императорской особы и Бригитты Бергман, здесь Просто Леня с товарищем Романовым, Первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Герек с начальником Службы Безопасности МВД ПНР генералом бригады Мирославом Милевским, Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эрих Хонеккер вкупе с Министром государственной безопасности ГДР Эрихом Мильке. Но этими людьми, происходящими из мира семьдесят шестого года, список приглашенных не исчерпывается: от мира тысяча девятьсот пятнадцатого года тут присутствуют Императрица Всероссийская Ольга Николаевна Романова, принц-консорт Иосиф Джугашвили-Сталин, предводитель лейб-кампании Великий князь Михаил Александрович Романов и отец-основатель партии большевиков Владимир Ильич Ульянов-Ленин.
Впрочем, несостоявшийся вождь мировой революции тут как бы сам по себе, исполняет обязанности лаборанта, фиксирующего итоги грандиозного исторического эксперимента там, где советскому государству и странам народной демократии еще можно прописать действенное лечение, без написания некрологов и постскриптумов. Чем выше я поднимаюсь по мирам, тем сильнее становится влияние, казалось бы, мелких ошибок в организации партийного строительства и неисправимых дефектов марксистской теории, превратившейся после смерти основоположников в мертвую религиозную догматику. В данном году страны народной демократии и СССР подводит под монастырь продовольственный вопрос. Кстати, у товарища Ульянова-Ленина тут тоже рыло в пуху по самую ширинку. Это он некритически перенес европейские представления о крестьянстве на российскую почву, тем самым добавив жгучего перца в оставленную Марксом кашу. Когда товарища Сталина, умеющего маневрировать на местности, сменили доктринеры и начетчики, представление о крестьянстве как о мелкобуржуазной стихии, с которой требуется бороться всеми силами, стали в советском руководстве доминирующими. И так хорошо Хрущев и компания эту стихию побороли, что потом пшеницу стали покупать в Канаде и Аргентине.
И не в одном Курузвельте тут дело. Пущенная под нож в мире пятьдесят третьего года верхушка партии тому свидетель. Костяк этой группы состоял из упертых марксистов-ленинистов классического толка, поэтому Верховному, пока он был жив, приходилось ломать их силой своего авторитета и страхом смертной казни, остальные же деятели послушно колебались вместе с линией партии туда-сюда. Будь марксистская теория хотя бы чуть ближе к истине, и Виссарионычу не пришлось бы тратить столько усилий на преодоление очевидных благоглупостей, а после его смерти не наступила бы столь быстрая деградация. Ведь те долбоклюи, что сели на его место, старались все делать по марксистской теории, и если бы она была правильной, то и тяжелых последствий для страны тоже бы не наступило.
А теперь давайте подумаем, мог бы Ильич изменить теорию, столкнувшись с ее неадекватностью. Вон он, кстати, сидит, сверкает лысиной. До восемнадцатого года ему это было неинтересно: тогда никто еще не подозревал о том, что марксизм — это не научная теория, а только на нее похожа. А потом… Потом тот серпентарий, который вождь мировой революции собственноручно набрал в большевистский ЦК, ни за что бы не дал ему выкинуть из марксистской теории ни одного мертворожденного положения. Троцкие, Урицкие, Свердловы, Иоффе, Бухарины, Каменевы и прочие Радеки-Эйдельманы пошли в революцию как раз ради разрушения всего до основания, чтобы народы России, в первую очередь великороссы, сгорели как охапка хвороста в огне революции и постреволюционных войн, а на вытоптанном месте потом сто лет даже трава не росла. Недаром же именно этих людей щедро финансировали американские, британские и французские банкиры.
Но это только верхушка. Подобные «элементы» в большевистской партии имелось на всех ярусах иерархии, причем без различия национальной принадлежности. Некий товарищ Богданов, декапутированный в Александровске по моему приговору за разжигание контрреволюции, тому наглядный свидетель. Туда же надо отнести откровенно уголовных личностей, примкнувших к большевикам по той причине, что под такой крышей грабить буржуев куда как безопаснее, чем в статусе вольного стрелка. Изменение марксистской теории с ликвидацией нежизнеспобных догматов эти люди восприняли бы как покушение на их «законное» право вершить произвол над представителями «эксплататорских» классов. И из этого же слоя партийцев через некоторое время сформировалась лютая антисталинская оппозиция. Потом их, конечно, вымели во тьму внешнюю, кого раньше, кого позже, но дух той эпохи в партии остался до самого конца ее существования. Поэтому и товарищ Сталин при попытке изменить доктрину, уже освященную именами Маркса, Энгельса и Ленина, уперся в тот же ограничитель. Стоило ему лишь заикнуться о подобном, как его сразу же отравили, а потом вволю поплясали на костях покойного.
Дерьмо, что товарищ Брежнев сейчас бульдозером выгребает из-за бани, имеет все то же троцкистско-зиновьевское происхождение. Последняя версия Политбюро, которую я собственноручно чистил от разных хрущевских обмылков, структурно мало отличалась от ЦК образца восемнадцатого года. А ведь к тому времени советской власти исполнилось шестьдесят лет, позади были Великие Чистки, индустриализация, выигранная Большая Война, ракетно-ядерная гонка и полет Гагарина в космос, но все равно большие и маленькие товарищи Зиновьевы в руководстве КПСС оказались неистребимы как постельные клопы. А вот это совсем не гут. Как говаривал Мольтке-старший, который, в отличие от своего племянника, действительно был большим стратегом, «ошибки, сделанные на этапе подготовки кампании, будет невозможно исправить уже в ходе боевых действий». Ориентируясь на опыт Советского Союза в середине двадцатого века, могу сказать, что при деятельном руководителе исправление таких ошибок вполне возможно, только это будет стоить таких потерь, которых сможет позволить себе далеко не каждое государство.
Это я к тому, что, по данным Колдуна, следующий канал у нас откроется не в начало девяностых годов, а куда-то в середину восьмидесятых. Вот тебе, капитан Серегин, и Юрьев день: засучи рукава и приготовься разгребать окаменевший навоз там, где у тебя под рукой уже не будет самого правильного товарища Брежнева, а также большей части ветеранского корпуса на руководящих постах. Сообщники месье Горбачева и месье Ельцина составились из того слоя партийных карьеристов, что вступили во взрослую жизнь в хрущевско-брежневские времена. Вот так, Сергей Сергеевич: когда-то тебе больше всего нравилось отражать вражеские вторжения на русскую землю, а улаживание внутренних смут и разруливание политических интриг ты считал тяжкой обязанностью. Но теперь, с «Неумолимым», отражать вторжения стало проще простого. Отдал команду — и через пять минут, как в том анекдоте: «нет больше вашей Америки». Главное при этом не наломать лишних дров, поэтому пугать врага надо гораздо чаще, чем применять на практике разрушительную мощь. Политические интриги гораздо опаснее, ибо рвануть изнутри они могут с такой силой, что от благополучного государства не останется и камня на камне. От этой печки, значит, мы и будем плясать сегодня и в дальнейшем.
— Значит так, товарищи, — сказал я, — мы все тут собрались для того, чтобы обсудить актуальнейшую для системы постхрущевского социализма продовольственную проблему. Но прежде, чем погружаться в дебри, хочется задать один интересный вопрос товарищу Брежневу. Какого, простите, хрена Советский Союз оказывает продовольственную помощь странам Африки, где народ голодает несмотря на то, что в тамошних климатических условиях с полей возможно снимать четыре урожая в год? И не надо кивать на тяжелое наследие колониализма. Это явление в виде белых фермеров, кормивших и себя, и те страны, местные революционеры давно победили — частью прогнали, а частью убили, и теперь былые поля зарастают даже не травой, а кустарником и лесом. В Африке это быстро. Целые народы, впадающие в иждивенчество — это так же далеко от социализма, как древнеримский Спартак от Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
— Мы уже говорили с вами на эту тему, — ответил Брежнев. — После того раза я распорядился навести справки в соответствующих министерствах и ведомствах, и там мне ответили, что если мы прекратим продовольственную помощь этим странам, то там сразу же начнется натуральный голод.
— На заре существования человечества мой Патрон без всякой пощады обрушил Великий Потоп на популяцию человеков, которые просили у него урожая, не вспахав и не бросив в почву семена, — ответил я. — Помогать следует тем, кто помогает себе сам: кубинцам, вьетнамцам, северным корейцам и нашим восточноевропейским союзникам. Основной принцип социализма: кто не работает — тот не ест. Всем остальным помощь сначала следует урезать вдвое, с предупреждением африканским товарищам, что если они не возьмутся за ум и не начнут трудиться в меру возможности на самих же себя, то поставки продовольствия из СССР прекратятся вовсе. Разбрасывать продовольствие направо и налево можно при его избытке, а не дефиците, и лишь в том случае, если поставлена какая-то далеко идущая цель. Иначе вы лишь будете способствовать увеличению популяции патологических иждивенцев, и тогда в один прекрасный момент у вас не хватит никакого продовольствия, чтобы кормить орду голодных бездельников.