атую бородку и по-монгольски прищуренные глаза. Вот этот-то взгляд азиатского дикаря, представителя народа Гога и Магога, который только кажется цивилизованным человеком, и напугал женскую часть семей Маркса и Энгельса, отчего присутствующие бабы и девицы разом издали вопль смертного ужаса. И громче всех, с интонацией высокооборотных пильных станков, вопили дочери Марксов Женни-младшая* и Лаура.
Примечание авторов:* жену Маркса тоже звали Женни, в девичестве фон Вестфаллен, соответственно, она Женни-старшая, а ее дочь — младшая.
Серегин и Кобра переглянулись и пожали плечами, ибо не ожидали столь панической реакции на свое появление. Потом Гроза Драконов щелкнула пальцами, и вопль утих, будто отрезанный ножом. Рты открываются, но из них не вылетает ни звука.
— Что будем делать, товарищи? — озабоченно спросил Ильич по-немецки. — Напугали вы своим явлением товарищей до поросячьего визга. Уж лучше бы я сам один сходил сюда и поговорил…
— Не мы их напугали, — на том же языке возразил Серегин, — а британские газеты, которые во исполнение политики своих хозяев врут напропалую, ничуть не сообразуясь с таким явлением, как истина.
— Да, Батя, — подтвердила Кобра, — вменяемым людям не рекомендуется читать именно британские, а не советские газеты. Может, попросить Лилию наложить на местных газетчиков заклинание кашля с поносом, чтобы при каждом чихе фекальные массы вылетали изо рта?
— Думаю, что мой Патрон посчитает это превышением необходимого воздействия на грешников, — с улыбкой ответил Бич Божий. — Нелетальными методами этих людей не переделать, а значит, не стоит и пытаться. Сами вымрут, когда жизнь для лжецов в этом мире станет невыносимой. А пока пусть себе врут, копят грехи для Страшного Суда, чтобы мимо Чистилища угодить сразу во Тьму Внешнюю.
Маркс с Энгельсом, которые сами не орали, а потому не попали под действие глушащего заклинания, с удивлением выслушали этот обмен мнениями, благо происходил он на понятном для них языке.
— Постойте, господа, — сказал главный соавтор «Капитала», — объясните, кто вы такие и что вам тут надо?
— Во-первых, — взвился Ильич, выступив на полкорпуса вперед, — не господа, а товарищи! Во-вторых, вас посетил товарищ Серегин, дважды член Центрального комитета Российской коммунистической партии, Предводитель воинского единства, сказавший своим людям: «Вы — это я, а я — это вы, и я убью любого, кто скажет, что мы неравны друг другу. Вместе мы сила, а по отдельности мы ничто». Еще он Специальный Исполнительный Агент Доброго Боженьки, тяжелый Бич в Его длиной руке, Адепт Порядка, бог-полководец, защитник русских сербов и болгар, самовластный князь Великой Артании и император Четвертой Галактической Империи. Вместе с ним — его верная соратница Ника Романова-Зайко, с боевым прозвищем Кобра Гроза Драконов, Адепт Хаоса и маг Огня самой высшей категории. Вместе с товарищем Серегиным они составляют взаимодополняющую пару противоположностей, от которой бегством спасается сам Сатана. И, наконец, я сам, ваш скромный последователь Владимир Ульянов-Ленин, который в этом мире родится только через четырнадцать лет, основатель Российской Коммунистической партии и создатель первого в мире государства рабочих и крестьян, до которого, если своим ходом, вам всем надо будет прожить еще шестьдесят лет. Впрочем, у товарища Серегина есть доступ к мирам тысяча девятьсот восемнадцатого, сорок первого, пятьдесят третьего и семьдесят шестого годов. В восемнадцатом году социалистическое государство на месте рухнувшей империи только что возникло, в сорок первом оно возмужало и окрепло, но подверглось тяжелейшим испытаниям, в пятьдесят третьем году находится на вершине расцвета, а в семьдесят шестом клонится к упадку по причине ошибок, допущенных вами при формировании теории научного коммунизма.
Сначала основоположники смотрели на Володю Ульянова примерно как на экзотического зверька, который вдруг встал на задние лапы и принялся изъясняться на языке цивилизованных людей. Серегин уловил это отношение своим Истинным Взглядом, отчего архангел в нем встал на дыбы и начали проявляться нимб и корзно, а в воздухе ощутимо запахло озоном. Это ощущение передалось Кобре, и у нее над головой зажглось багровое сияние, а в руках образовалась потрескивающая разрядами шаровая молния-тазер. Возможно, запах озона был как раз от нее. Ильич всего этого не замечал, и токовал как глухарь, а вот Маркс с Энгельсом внимали его словам все более и более внимательно. Великий Ужас пришел к ним прямо в дом и взял железной рукой за глотку — в таких условиях поверишь во что угодно, а не только в социалистическое государство на месте павшей Российской империи. Такое основоположники считали совершенно невозможным, но не нашли в себе храбрости возражать в подобных условиях. Разъяренный архангел — это очень страшно, а за спиной у Маркса были любимая жена и не менее любимые дочери, да и Энгельс тоже мало-мало дорожил своими сожительницами-ирландками.
И тут заговорил Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего.
— Вы двое, — сказал он громыхающим голосом, — прекрасно описали тот индустриальный капитализм, который был доступен вам в ощущениях, и создали его действующую экономическую теорию. Это было сделано хорошо. Но во всем остальном: прикладной политологии, теории исторических последовательностей, а также в побуждениях и мотивации людей, то есть в том, что заставляет их совершать те или иныепоступки — вы разбираетесь гораздо хуже, чем в экономике индустриального капитализма, или не разбираетесь вовсе, потому что у вас отсутствуют необходимые для этого исходные данные. По этой причине составленная вами социальная теория, полностью правильная в своих стратегических положениях, оказалась изобилующей фатальными тактическими изъянами. Кроме всего прочего, с рождения зараженные бациллой европоцентризма, вы не делали различия между народами с различными этнокультурными доминантами, из-за чего пытались подогнать всех под один, прокрустов стандарт. Крови по этой причине за сто с лишним лет пролилось столько, что, наверное, хватило бы наполнить несколько таких рек, как Темза. Поэтому пора повышать вам квалификацию и совершать работу над ошибками. Собирайтесь! Вы все, включая женщин и детей, отправляетесь с нами. Воспринимайте это путешествие не как арест, а как научную экспедицию, которая самым радикальным образом расширит ваши представления об окружающем мире вообще и человеческой натуре в частности. Фактического материала, как из прошлых для вас времен, так и из будущих, у нас хоть отбавляй, хватило бы только сил разобраться в такой массе данных.
— И что, господин Серегин, с нами будет потом? — спросил Энгельс, который был более практичен, а потому быстрее отошел от шока.
— А потом вас обоих ждет работа по специальности, — ответил Серегин. — Перед товарищем Ульяновым-Лениным я поставил задачу составить Единую теорию социальных последовательностей, чтобы та с научно достоверной точностью описывала все общественные формации — от первобытнообщинного строя до очень развитого социализма. И вы среди разработчиков такой теории будете не лишними, ибо мозгов у вас для этого побольше, чем у иных прочих. Ваше семья все это время будет пребывать в моих владениях с открытым листом королевского типа, включающим проживание, питание, образование детей и полную поправку здоровья. Госпожа Маркс получит такое же повышение квалификации, как и вы оба, и сможет помогать вам в делах. Ум у нее не только велик, но и остер, и вообще есть вещи, на которые лучше смотреть не мужскими, а женскими глазами, а не то опять же можно совершить множество очень тяжелых ошибок. Это я вам говорю как специалист-практик, который никогда не гнушается выслушать хороший совет от умного человека, вне зависимости от его пола, возраста, национальной или видовой принадлежности.
— Как я понимаю, — задумчиво протянул Карл Маркс, — выбора как такового у нас нет, и вы намерены увести нас с собой, как королеву Викторию, хотим мы этого или нет…
— Вы все правильно понимаете, — кивнул Серегин, — выбор у вас только между добровольным сотрудничеством, что в ваших же интересах, и упрямым бараньим сопротивлением, чреватым тем, что ваши недвижимые тушки вынесут отсюда как мебель. Что касается королевы Виктории, то она отнюдь не бедствует. После повышения квалификации я определил ее правительницей Британских островов в шестом веке христианской эры. Сейчас она строит свою новую державу, мирит между собой саксов, англов и бриттов, создавая из них новую единую нацию, и дети с супругом добровольно вызвались пойти вместе с ней.
— Ну хорошо, — сказал Карл Маркс, — тогда я согласен пойти вместе с вами, не оказывая сопротивления. Я вижу, что Женни со мной согласна, а ты, Фридрих?
— Из некоторых источников в России, — сказал Энгельс, прокашлявшись, — мне стало известно о господине Серегине, что он может оторвать тебе голову за какое-нибудь прегрешение, но никогда не станет обманывать и обещать несбыточное. Поэтому и я, и Мария, и Лидия будем послушны аки агнцы и будем делать все, что нам скажут. К тому же это совсем не первый наш переезд между различными местами для эмиграции. Мне даже интересно глянуть на тот мир, где господин Серегин свил свое гнездо.
— В таком случае, — сказал Бич Божий, демонстративно глянув на часы, — у вас полчаса на сборы. Берите только те вещи, которые дороги вам как память, личную переписку и черновики своих трудов. Если это необходимо, я вызову сюда специально обученных людей, чтобы они перетаскали все это на вашу новую квартиру. Время пошло.
Девятьсот девяносто третий день в мире Содома, утро, Заброшенный город в Высоком Лесу, башня Терпения
Принцесса Маргарет Виндзор (год рождения 1930-й, 23 года)
Сколько я уже нахожусь в этом Тридесятом царстве? Дней я не считаю, но, кажется, чуть больше недели. И просто удивительно, как за это время изменились мои представления об этом мире… Да и не только о нем. Сама себя я теперь воспринимаю по-другому. И при этом понимаю, что прежних отношений с сестрой уже не будет. Я больше не завишу от нее. Ни от нее, ни от каких-либо условностей. Вообще ни от чего не завишу! Я чувствую себя совершенно свободной! И это так упоительно…