— Почему вы так думаете⁈ — в запале вскричал Энгельс.
— Потому что именно вы, мистер Энгельс, заявили, что не признаете буржуазного брака, а семью назвали ячейкой старого общества, которую нужно разрушить! — рявкнула разъяренная Ника. — Запомните: семья и брак существуют независимо от социальных формаций, и возникли задолго до того, как человек выделился из других человекообразных обезьян! Уничтожение семьи и брака поставит под угрозу само существование человечества. За время своих странствий по мирам мы видели уже два общества, где людей выращивают на специальных фермах, будто скот, и могу вам сказать, что ничего счастливого или справедливого там нет — один кромешный ад. Понятно?
Энгельс хотел было что-то возразить, но Карл Маркс покачал головой, отчего основоположник за номером два вскинул вверх руки в знак капитуляции.
— Хорошо, мисс Кобра, — примирительно сказал он, — если вы так уверены в том, что говорите, готов признать, что был не прав. Только надеюсь, что меня ознакомят и с тем фактическим материалом, который позволяет вам утверждать, что семья существует на Земле еще со времен троглодитов.
— Такую возможность вам предоставят, — кивнула Ника, — вплоть до организации научной экспедиции в один из тех миров, где человечество настолько юно, что едва-едва успело выбраться из пределов Африканского континента. Но это позже, а сейчас мы должны дать возможность товарищу Струмилиной завершить ее дозволенные речи. Продолжай, Птица.
— Истина вторая, — сказала я, — чтобы называть ваше учение наукой, необходимо иметь возможность экспериментального подтверждения хотя бы основных положений, без этого марксизм не более чем наукообразная гипотеза. В том случае, если от высказывания теоретических предположений до первого эксперимента проходит больше тридцати лет, из-за чего главные теоретики успевают умереть, вместо науки вы получите наукообразную религию, что мы и имеем по факту.
— Так что же вы от нас хотите? — спросил Карл Маркс.
— Наш Командир вам уже говорил, что ему от вас нужна единая теория социальных последовательностей, в которую необходимо развернуть ваш марксизм, — пояснила Кобра. — Для этой работы вы получите все что нужно: сотрудничество товарища Ленина и его брата-близнеца, штат лаборантов и помощников, консультации любых доступных нам специалистов в любых областях, знания и помощь прикрепленного к вашей команде социоинжинера светлой эйджел. Также вы получите доступ ко всему накопленному человечеством массиву данных о предыдущих и последующих социальных формациях, а не только те данные, что были известны исторической науке в середине девятнадцатого века…
— Постойте, госпожа Кобра, — произнес Маркс, кивком головы указывая на трех светлых эйджел. — О каких последующих социальных формациях вы говорите? Неужели о тех, к которым принадлежат эти леди не совсем человеческого облика?
— Нет, — покачала головой Ника, — эти леди принадлежат к децентрализованной цивилизации кланов эйджел, возникшей из-за того, что некоему Древнему вздумалось забросить первобытных дикарей Земли из африканских пещер на пятый цивилизационный уровень, прямо к звездам. С точки зрения техники и уровня знаний, эта формация далеко впереди известных нам миров, а по социальному устройству она — далекое прошлое человечества, когда люди были разделены на небольшие семейные сообщества-кланы. Я имела в виду две других галактических цивилизации пятого уровня: одну, неоримскую — чисто человеческую, составленную на привычной вам европейской основе, и вторую — русскую, смешанную на равноправной основе из людей, эйджел и других рас. Все вышеперечисленное и еще кое-что вам надо будет изучить, чтобы сделать правильные выводы. А если вы скажете, что вам недостает какой-либо информации, то ее вам добудут, даже если для этого понадобиться спуститься в ад или взобраться на небеса. Вы только попросите.
За окнами громыхнул гром, говорящий о том, что Творец Всего Сущего одобряет столь позитивную программу. К тому же мы с Никой, как члены магической пятерки, мысленно обменялись мнениями. Я сообщила, что как магиня Разума вижу потенциал социальных исследователей в Марксе и его жене Женни, а вот господин Энгельс мне надежд не внушает. В лучшем случае он технический помощник-лаборант: принеси, подай, помолчи, пошел вон. Ника ответила, что непременно передаст мое заключение Серегину, а сейчас пора заканчивать общее толковище, после чего можно спровадить гостей в библиотеку (этот пирожок они только надкусили с краешку) и обсудить вопрос в кулуарах.
12 января 1942 года, полдень, линия фронта на Карельском перешейке по рубежу границы 1940 года
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский,император Четвертой Галактической Империи
Наблюдать за проведением наступательной операции «Вега» я вылетел на штурмоносце моей Елизаветы Дмитриевны. Никакого вмешательства с моей стороны в эту, по сути, отвлекающую наступательную операцию не предполагалось, нужно было только оценить, насколько хорошо советские войска усвоили уроки — и прошлой Зимней войны, и летней кампании против вермахта с моей подстраховкой. Когда стало понятно, что спешить некуда, сроки завершения войны с Финляндией были резко сдвинуты вправо на середину января, а до тех пор личный состав сводного десантного корпуса и частей 8-армии подвергается изнурительным тренировкам, при этом часть вертолетной группы задействована для снабжения советских войск на полуострове Ханко.
Надо сказать, что руководство местной Финляндии, перепуганное выходом из войны Германии и собственными перспективами в сражении с Советским Союзом один на один, уже несколько раз обращалось через разных нейтралов к советскому командованию с предложением прекратить кровопролитие и сделать вид, что никакой войны-продолжения вовсе и не было. Однако товарищ Сталин мольбу в стиле «дядя, прости засранца» проигнорировал и остался неколебим — мол, только безоговорочная капитуляция и ликвидация финляндской государственности могут быть причиной остановки боевых действий. У Советского Союза и премьер-министр для Красной Финляндии уже имеется, и зовут его товарищ Куусинен. Еще одной войны-продолжения Советскому Союзу не надо, а ведь она непременно случится, как только в независимом Хельсинки решат, что для нее сложились подходящие обстоятельства.
Еще надо сказать, что тут на фронте борьбы с белофиннами местный Советский Союз и товарищ Сталин лично сдают зачеты второго уровня перед допуском к самостоятельным действиям. Финляндскую буржуазную художественную самодеятельность необходимо ликвидировать с минимальными потерями как для Красной Армии, так и для местного гражданского населения. А когда боевые действия завершатся, финнов нужно будет в кратчайшие сроки позитивно реморализовать и ассимилировать среди советских людей, чтобы более никто и никогда даже не заикался о возможности существования Финляндии отдельно от большой советской страны. Товарищу Сталину уже известно, кто в основном потоке стал конечным бенефициаром права наций на самоопределение и каких рек крови это стоило, так что теперь эта глупость тоже будет выброшена в тьму внешнюю.
Исходя из поставленной задачи, завершающий этап войны разбит на две операции: предварительный удар двумя ударными армиями Северного фронта из района Выборг-Энсо на Лаппеенранту-Иматру (44-я армия от Выборга наступает на Лаппеенранту, 23-я армия от Энсо прорывается на Иматру, правым флангом развертывая оборону на перешейке между озерами Сайма и Иммаланъярви). И еще примерно через неделю должен последовать внезапный и оттого сокрушительный десант в Хельсинки, когда две трети или даже три четверти всей финской армии будут меситься за разблокирование стратегически важной линии коммуникаций. Угрозы разгрома и расчленения так называемой Юго-Восточной армии и изоляцию ее восточной части вместе с Карельской армией от магистральных путей снабжения в других условиях было бы достаточно для того, чтобы заставить Финляндию выйти из войны и запросить пардону, но на это раз речь шла о большем.
Советская тяжелая артиллерия в полосе Северного фронта (те самые двести орудий на километр) загрохотала точно по плану, ровно в шесть часов утра. Тут, в районе Выборга, в середине января это еще глубокая ночь, тьма которой рассеивается только светом звезд и узкого серпика Луны. Впрочем, на это раз ни месяца, ни звезд не было, поскольку погода стояла облачная, и с неба сеялся реденький снежок. Однако это не помешало нескольким тысячам орудий и тяжелых минометов обрушить сокрушающий огонь на финскую полевую оборону, ибо времени и ресурсов для возведения еще одной линии Маннергейма параллельно границе сорокового года у финнов просто не было. Несмотря на это, советское командование сосредоточило на этом отвлекающем направлении воистину титаническую мощь двух артиллерийских корпусов прорыва. Большую часть артиллерийских стволов в этих соединениях составляют пушки-гаубицы МЛ-20 и А-19, а в качества инструмента усиления использованы артиллерийские части Большой и Особой Мощности, укомплектованные 203-мм гаубицами Б-4, 210-мм пушками Бр-17, 305-мм гаубицами Бр-18 и 280-мм мортирами Бр-5. Также в артподготовке участвовали 120-мм минометы (частью местного, частью «импортного» происхождения) и 160-мм минометы М-160 (поставленные со складов длительного хранения в 1976 году), а в конце по уже развороченному рубежу вражеской обороны огненными сполохами отыграли многочисленные «катюши» (БМ-8 и БМ-13) и «андрюши» (БМ-31–12).
Причиной такой щедрости товарища Сталина, переложившего противнику «сладкого», стало то, что финны при наступлении морозов по схеме «голь на выдумки хитра» принялись укреплять свои дерево-земляные сооружения, щедро поливая их водой. Мол, будет русским большевикам штурм ледяной горки под пулеметным и снайперским огнем. Однако против «сталинских кувалд» ледяная глазурь оказалась бессильна, даже если ее толщина превышала метр, тем более что благодаря моей сканирующей орбитальной сети положение вражеских оборонительных сооружений на местности, а также дислокация штабов, узлов связи и складов была известна советским артиллеристам с точностью до сантиметров. В результате на вражеских позициях и местах расположения штабов имеет место лунный пейзаж — воронка на воронке, и глыбы смерзшегося грунта и льда переслаиваются с разбитыми вдребезги бревенчатыми перекрытиями многоамбразурных ДЗОТов и блиндажей, а также с трупами финских солдат, которые должны были защищать эту «неприступную» твердыню.