— Да, компаньеро Сергий, — ответил товарищ Кастро, — если вы уберете с политической карты дядю Сэма, спешить нам и в самом деле будет некуда. Все прочие условия можно будет обговорить после того, как вы окончательно отучите гринго совать свой длинный нос в чужие дела.
— Договорились, компаньеро Фидель, — сказал я, на чем наша встреча была завершена.
С уважаемой Ниной Викторовной я буду разговаривать уже после того, как она посадит нашего гостя на обратный рейс до Гаваны. Ощущение взведенной до упора пружины в последнее время все сильней, а это чувство, именуемое «чуйкой», меня еще ни разу не подводило даже в те старые времена, когда я был еще просто капитаном Серегиным.
Мир Прогрессоров, 4 августа 4-го года Миссии. Суббота. Утро. Народная республика Аквилония, Асгард,площадка перед Большим домом
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский,император Четвертой Галактической Империи
Сегодня я лично взял за ручку команду товарищей основоположников и привел их через портал в столицу Аквилонии город Асгард знакомиться с истинно коммунистическим обществом. За десять дней пребывания в моих владениях госпожа Маркс выдвинулась вперед и заняла место рядом с супругом, а вот Энгельс, как предсказывала Птица, и в самом деле отошел на второй-третий план. Впрочем, как пропагандист и популяризатор он бесподобен, главное, снабдить его правильной, научно выверенной информацией и не позволять отклоняться в сторону с магистрального пути ни на шаг.
Зато фрау Женни в моем Тридесятом царстве оказалась сначала шокирована, а потом воодушевлена. Она впервые попала в общество, в котором гендерные роли действовали только за дверями их с Карлом супружеской спальни, а за ее пределами к ней относились как и к любому мужчине, с той же серьезностью. И вообще, в запретном городе самостоятельные, самодостаточные и профессионально уважаемые женщины попадались ей на каждом шагу. В первую очередь это были моя названная сестрица Птица и еще одна сестрица Кобра, потом Анастасия, библиотекарь Ольга Васильевна, товарищ Максимова, Бригитта Бергман, товарищ Антонова, а также множество других не менее интересных персон дамского пола рангом поменьше — например, моя названная дочь Линдси Абраменко, в девичестве Торнтон.
В середине девятнадцатого века полноценным человеком женского пола в Британской империи числилась только королева Виктория, а все остальные англичанки находились в среднем положении, между прислугой и домашними любимцами. После таких порядков, окунувшись в бурную жизнь Тридесятого царства, госпожа Маркс сразу сделалась моей самой пылкой союзницей и сторонницей. Мол, вот он, самый настоящий коммунизм в действии. Пришлось ее поправить, что мой коммунизм, хоть и очень развитой, но военный, предназначенный для общества, с боями прорывающегося через тернии к звездам. На настоящий коммунизм для тех, кто строит свое светлое будущее, пустив корни в землю, можно посмотреть только в Аквилонии, ибо Русская Галактическая империя, основанная императором Шевцовым, на данный момент нам недоступна. А ведь там тоже имеет место коммунизм или очень развитой социализм. Но с кусочком того государства в виде команды дальнего транспорта снабжения «Новый Тобол» можно ознакомиться в той же Аквилонии, так как эти люди тоже стали одной из частей коммунистического государства, основанного посреди пустошей Каменного века.
После этого заявления желание основоположников посмотреть на Аквилонию стало просто непереносимым, ведь, помимо всего прочего, для их слуха выражение «коммунистическое государство» являлось таким же невозможным, как «жареный лед» или «воздушный замок». Впрочем, Агриппа мне рассказывал, что у них в Неоримской империи летающие замки, подобные свифтовской Лапуте — такое же обычное явление, как в двадцать первом веке яхты миллиардеров. Удовольствие это ужасно дорогое, но в пределах одного слоя-реальности они без проблем могут передвигаться как над поверхностью планет, так и между звездами. И никакие пираты им не указ, потому что неоримские ЧОПы оснащены соответствующим образом. Летающий город условного галактического Абрамовича может охранять до полка тяжелых истребителей гражданского класса «Центурион» с находящимися в запасе пилотами-ветеранами в кабинах. Против «Стилета» «Центурион» не пляшет ни по вооружению, ни по маневренности, зато с типичными пиратскими лоханями разделывается как орел с серыми воронами.
Вместе с четой Марксов и Фридрихом Энгельсом в Аквилонию отправились Владимир Ленин из пятнадцатого года, а также товарищ Сталин, Феликс Дзержинский и Михаил Фрунзе из года восемнадцатого. А дело в том, что товарищи Авило Аарон и Чиек Дэн сообщили через товарища Грубина, что их особо важный пациент пришел в себя и вполне доступен для краткосрочного контакта. Помимо этой компании, в Аквилонию направилась Лилия, но она и без меня могла приходить туда, когда захочет, и таким же образом уходить обратно.
И вот мы в Асгарде, на площадке перед Большим Домом. Встречают нас только товарищ Грубин, отец Бонифаций, старшина Давыдов, капитан третьего ранга Лазарев, Сати Бетана, а также доктора Авило Аарон и Чиек Ден. Остальное начальство в разгоне, ибо рабочий день уже начался. Товарищи из восемнадцатого года и Ильич из пятнадцатого тут в Асгарде уже бывали, а вот чета Марксов и Фридрих Энгельс удивленно оглядываются по сторонам. И как раз в этот момент чуть в стороне от нас пролетает челнок клана Игла Мрака с массивным гранитным блоком на внешней подвеске. Стройки в разгаре. К наступлению холодов должны быть сданы в эксплуатацию казармы для остроухих, а также для тех американцев, что были признаны пригодными для Пути Искупления и ассимиляции. Я знаю, что они сейчас как раз и трудятся на стройках Асгарда и южного форпоста в Гибралтаре под чутким руководством легионеров милейшего Гая Юния, а у этих простых рабоче-крестьянских парней древнеримского происхождения не забалуешь.
С другой стороны, если для аквилонцев галактического происхождения портреты двух основоположников значат не больше пустого места, то для товарища Грубина и старшины Давыдова они вполне узнаваемы.
— Вот, Сергей Петрович, — сказал я, — привел к вам товарищей основоположников из тысяча восемьсот пятьдесят шестого года для повышения квалификации по части истинно коммунистического устройства общества, как оно есть, а не как кажется с их колокольни. Прошу, как говорится, любить и жаловать: Карл Генрихович Маркс, Женни Людвиговна Маркс, в девичестве фон Вестфаллен, и Фридрих Фридрихович Энгельс, собственными персонами. И вы, товарищи основоположники борьбы всего хорошего против всего плохого, должны знать, что встречают вас здесь председатель местного Верховного Совета товарищ Грубин, примас церкви Шестого Дня Творения падре Бонифаций, председатель аквилонской коммунистической организации товарищ Давыдов, командир транспортного галактического корабля капитан третьего ранга Федор Лазарев и младший социоинженер Сати Бетана. Вон те двое, что стоят чуть поодаль, это галактические профессора медицины Авило Аарон и Чиек Дэн. И вы тоже должны относиться к ним со всем возможным уважением, без различия мира происхождения, расовой и национальной принадлежности, а также рода деятельности. Они мои лучшие друзья и соседи с фланга, а потому любой, кто на них хотя бы косо посмотрит, потом об этом жестоко пожалеет.
Услышав фамилии «Маркс» и «Энгельс», Сати Бетана и Федор Лазарев также навострили уши. Основоположники марксизма вписаны в имперскую Синюю книгу, их проходят и обучающиеся в университетах на социоинженера, и курсанты Военно-Космической академии. Однако для имперцев эти люди так же далеки, как для нас Юлий Цезарь и Макиавелли, поэтому в лицо они их не знают, а только по именам. Не то что поколения наших отцов и дедов. Впрочем, в одиночку, без справки Бенедикта, никто из них высказываться не стал. И это правильно. И точно также повел себя отец Бонифаций, которому курс политграмоты читали наши соотечественники из середины двадцатого века. Коммунистическая партия Аквилонии и христианская церковь, оформившиеся как взаимодополняющая диалектическая пара, стоят дорогого.
И тут же Ильич, не выдержав, подтвердил мои слова.
— Да, товарищи аквилонцы, — сказал он, — это и есть основоположники марксизма. Товарищ Серегин считает, что теорию нужно строить на основании сложившейся практики, а не наоборот, потому-то и привел их сюда учиться на вашем опыте. Вы уж их строго не ругайте, ибо детство у них было тяжелое, родители строгие, а игрушки чугунные, а потому при правильно поставленной стратегической задаче тактические методики вышли хуже, чем на троечку, и нам с товарищем Кобой потом пришлось плясать на этих граблях. Зато вы сделали все как надо: и стратегическую задачу по созданию нового коммунистического человека решили, и в трех соснах марксистской теории не заплутали.
— Ша, товарищ Ленин, — рыкнул я, — никто никуда не идет. С того момента, когда товарищи основоположники согласились на неограниченное сотрудничество, поминать им старое, да еще совершенное другими воплощениями, запрещено категорически. Теперь у них началась новая жизнь с чистого листа. Вы тоже до нашего знакомства премного грешили разными заблуждениями, но никто вам этого ни каждый день, ни через день не напоминает. Теперь вы с товарищами основоположниками в одной упряжке, и будете вместе налегать на ярмо сколько есть сил. Надеюсь, это понятно?
— Конечно, понятно, — ответил Ильич, вскинув руки в жесте капитуляции. — С вами, Сергей Сергеевич, не забалуешь. А еще вы дали нам столько фактического материала, что ни о каких догадках и предположениях теперь речь даже не идет. Есть с чем работать, не забредая при этом в метафизические дебри.
— Мы будем работать как на каторге, — сказал Карл Маркс, — и очень хорошо, что у нас теперь есть возможность руками пощупать то, о чем мы раньше могли только рассуждать. Но, товарищи аквилонцы, скажите, что тут среди вас делает священник? Неужели он тоже есть часть вашего коммунистического общества?