— У подготовки к вероломному нападению гитлеровской Германии на Советский Союз двадцать второго июня сорок первого года тоже отсутствовали политические признаки, — ответил я. — Не было там ни пограничных конфликтов, ни предъявления претензий — одна лишь злая воля Гитлера и его миньонов, потому и случилось все так внезапно. И только тот, кто погружен в саму суть событий, мог бы сказать, что подобный исход был предопределен с момента прихода нацистов к власти. Так и тут, даже договорившись с президентом Фордом, я подсознательно в любой момент ждал бунта американской закулисной власти против навязанных мной соглашений и перехода ее к неограниченному и неуправляемому насилию, ибо даже взнузданный и оседланный Зверь все равно остается кровожадным хищником и убийцей. И даже передислокация «Неумолимого» в мир семьдесят шестого года не особо помогла уберечь его от этого взбрыка, а лишь отсрочила наступление тяжких последствий. Из той взбучки, которую я задал американским войскам, пролетая над Германией, ваши генералы среднего звена сделали вывод, что осуществлять нападение надо в тот момент, когда над Пуцким заливом в частности и Прибалтийским регионом вообще стоит облачная ненастная погода — мол, тогда лазеры дальней самообороны не смогут сбивать ядерные боеголовки на траекториях, и мой линкор можно будет завалить сосредоточенными ударами тактических и стратегических ракет. Для меня в подобной ситуации становится неизбежным переход от созерцательной позиции к жесткой игре на упреждение, и кто не спрятался, я не виноват.
— Так значит, мистер Сергий, вы все-таки решились на то, чтобы уничтожить нашу Америку? — вздохнул старина Роберт.
— Нет, нет и еще раз нет! — рявкнул я, ощутив щекотку в темени. — Американская нация -мелкие бизнесмены, инженеры, работяги, домохозяйки и прочие ни в чем не виноватые люди — под моей защитой. Мои настоящие враги в вашей Америке — это только те функционеры от бизнеса и политики, которые в своей деятельности руководствуются исключительно чувством безудержной алчности. Ради увеличения нормы прибыли они готовы нарушать устные обещания и подписанные договоры, напропалую лгать всему миру, собственному народу и даже самим себе, строить агрессивные планы и не колеблясь приводить их в исполнение, обрекая на смерть тысячи и миллионы людей. Моя задача — сделать так, чтобы не было таких больше нигде и никогда, и чтобы эта пока чисто американская раковая опухоль не давала метастазы по всему миру. Что касается моих ненастоящих врагов, то ими являются американские военнослужащие, чиновники и выборные лица — с ними я враждую поскольку, постольку они представляют омерзительную американскую псевдодемократию и по большей части сбиты с толку лживой антисоветской пропагандой. Этих людей требуется сначала победить и принудить к капитуляции, а затем позитивно реморализовать в духе конструктивной буржуазной этики. При этом могу обещать, что никакого разрушения управленческих структур «до основания» и никакого насаждения «социализма» на американской территории не будет. Первое способно привести к хаосу и количеству жертв не меньшему, чем при ядерной войне, а второе также негуманно и бессмысленно, как попытка переселить белых медведей в пустыню Сахара. Dixi! Я так сказал!
А дальше произошло то, чего я никак не ожидал.
— Сир, — сказала Мэри, поднимаясь со стула, — теперь, когда вы так прямо высказались в защиту моего народа, не выказывая к нему ни отвращения, ни пренебрежения, я хочу сказать вам, что готова принести вам настоящую встречную клятву верности, вместо той, которую мисс Кобра и падре Александр скрепили своей двойной печатью Хаос-Порядок. Раньше я тоже этого хотела, но только умом, из меркантильных соображений, а не сердцем. Зато теперь я без этого не смогу жить. Если вы не примете меня к себе, тогда мне лучше умереть.
Я посмотрел на Мэри Истинным Взглядом, и увидел, что так и есть. Наша великая финансистка созрела и для вступления в Единство и для вхождения в Магический круг, что превратит его из «пятерки» в «шестерку». После этого для полного комплекта нам в кругу не будет хватать только мага Жизни, потому что функции Клирика, осуществляющего связь с Творцом Всего Сущего, так уж получилось, выполняю я сам. Впрочем, надо отвечать, Мэри ждет. И не только она, старина Роберт тоже пребывает в величайшем напряжении.
И тут заговорила Кобра.
— Я за нее ручаюсь, Батя, ты не сомневайся, — сказала она, получив в ответ от Мэри взгляд, полный признательной благодарности.
— А я и не сомневаюсь, — ответил я. — Мэри, дай сюда свои руки и повторяй за мной: «Я — это ты, а ты — это я, вместе мы сила, а по отдельности мы ничто, и я убью любого, кто скажет, что мы не равны друг другу».
Едва мы договорили, как по лицу Мэри расплылась какая-то совершенно блаженная улыбка, абсолютно не свойственная облику этой сухой и холодной женщины, а гром за окнами саданул с такой силой, что заложило уши — значит, дело мы сделали правильное и нужное. Впечатлен был и мистер Хайнлайн.
Но, как оказалось, это было еще не все.
— Сир, — сказал старина Роберт, — позвольте и мне тоже принести вам клятву на верность! Вы оказались даже лучше, чем любой из моих героев, потому что без стона тянете такую ношу, на какую они даже не замахивались. Кроме того, хочу сказать, что теперь мне стыдно за то, что когда-то я боялся и ненавидел вас, русских.
— Вы, Роберт, — ответил я, — оказались одним из тех писателей, вроде Джека нашего Лондона, которые смогли подняться над горизонтом собственного национального бытия и стать понятными не только своим соотечественникам, но и всему миру. И не надо стыдиться за то, что вы были подвержены враждебной пропаганде — это ваша беда, а не вина. Вы тоже званый и избранный, так что добро пожаловать в команду! Повторяйте за мной: «Вы — это я, а я — это вы…»
Старину Роберта мой Патрон поздравил не менее громко, чем Мэри…
— Да, — услышал я громыхающий голос Отца, — он один из лучших моих сыновей, праведник в толпе грешников и я очень рад, что вы с ним нашли общий язык!
— Сначала, — ответил я, — я взял под свою защиту юных американок из бывшего мира демона Люци, почувствовал их своими, и уже через них смог дотянуться до Мэри и ее соотечественников в Основном Потоке. Несмотря на то, что очень многие из них осеменены злобными идеями и оседланы бесами и демонами, все они по большей части хотят мира счастья, любви и достатка в доме. Однако защищать их требуется не от диких кочевников и иноземных завоевателей, и не от одного из великих демонов, пришедшего из Бездны, а от других таких же американцев, которые тоже являются демонами, но только в человеческом обличье. И градиентом Хаос-Порядок в нынешней Америке жечь некого — там надо брать пинцет и начинать кропотливо отделять мух от котлет. Извини, Небесный Отче, если что не так. Сказал, как умел.
— Ты все правильно сказал и, более того, сделал, — ответил Голос. — Нет для нас любимых и нелюбимых детей, есть послушный и непослушные, но любим мы всех одинаково. Нет для нас большей радости, чем та, когда блудный сын или дочь возвращаются под отчий кров. Действуй дальше в том же духе, и наша любовь всегда будет с тобой. Аминь!
Когда Голос в моей голове стих, я обвел взглядом присутствующих и сказал:
— Я только что имел беседу с Творцом Всего Сущего, который выказал полное одобрение взятому мною курсу. Нет для него любимых и нелюбимых детей, а есть лишь послушные и непослушные, но любит он всех одинаково. От этого постулата мы и будем плясать. Как я уже говорил, все пройдет примерно так же, как в мире пятьдесят третьего года. Американская нация будет обезоружена и обезврежена, загнана внутрь своих границ, после чего для нее начнется период внутреннего самоочищения, иначе называемого катарсисом. И проходить этот процесс будет под чутким руководство мистера Форда, которого я назначаю пожизненным американским президентом на весь срок, необходимый для полного американского выздоровления. Исходя из этого, тебе, Кобра, первое партийной поручение. Необходимо взять этого человека в свое поле зрения и неотрывно следить, как бы какие-нибудь нехорошие люди не попытались лишить его жизни. Не стоит исключать никаких вариантов, а потому для господина Форда и его супруги нужно подготовить такие же защитные амулеты, как во время оно для Николая Второго и Алисы Гессенской. Люди, которые заключили со мной соглашение, становятся неприкосновенными. Если произойдет что-то подобное, ты знаешь, что делать. Думаю, что с убийства президента все и начнется. Быть может, оно даже станет непосредственным предлогом для неспровоцированного ядерного нападения на Советский Союз. С подобных инцидентов начинались все развязанные американцами войны: испано-американская, первая мировая и вьетнамская. Есть мнение, что если бы японцы не напали на Пёрл-Харбор, то где-нибудь в Маниле случился бы инцидент со взрывом корабля и жертвами среди американских моряков, в результате чего Конгресс как миленький проголосовал бы за начало боевых действий.
— Постойте, экселенц! — воскликнул старина Роберт. — Неужели потопление «Лузитании», по вашему мнению, было делом рук наших политиканов, а не подводных пиратов адмирала Тирпица?
— Разумеется, Роберт, а как же иначе, — развел я руками. — Если бы «Лузитания» не утонула, то Североамериканские Соединенные Штаты не могли бы вступить в мировую войну, а президенту Вильсону и его камарилье это было позарез необходимо. И воспользовались они этим обстоятельством сразу же после того, как выиграли выборы шестнадцатого года, получив голоса пацифистски настроенного электората. Там, у нас в будущем, бытует мнение, что такой огромный лайнер, как «Лузитания», сам по себе не мог так быстро утонуть всего от одной слабенькой торпеды, поэтому ее трюм набили взрывающейся дрянью, вроде тротила в ящиках, а потом дали наводку германской агентуре. Остальное подводники кайзера Вильгельма сделали сами. Два года ваши политиканы держали этот козырь в рукаве, и пустили его в игру, по странному совпадению, всего-то через месяц после Февральской революции в России, когда на Западе все решили, что Германия уже почти побеждена, а потому пришло время делить добычу и снимать с взбаламученной Европы пенки, сливки и сметану. Результат этого процесса в Основном Потоке всем известен — безумные западные политиканы, включая Вильсона, сами не понимали, какого джинна красного цвета они вызывали тогда к жизни, потерев русскую банку Аладдина. У нас с вами нет ни малейшего права на ошибку, поэтому все попытки сыграть в инцидент с президентом Фордом должны быть пресечены в зародыше. Мне с этим человеком еще работать и работать.