В белофинской полиции безопасности SUPO «красных» подпольщиков жестоко пытают, необращая внимания ни на пол, ни на возраст, и убивают их зачастую также без суда, даже если речь идет о пятнадцатилетних девочках-комсомолках. Это было известно энергооболочке из данных Основного Потока, и орбитальная сканирующая сеть это подтверждает. Все уже решено, и позиции с руководством Советского Союза согласованы. Никто из деятелей правящей верхушки финского националистического режима и из их подручных, прямо или косвенно причастных к преступлениям банды Рюти-Маннергейма, не должен пережить крах белофинского государства. Следует всех судить по совокупности преступлений, совершенных ими с тысяча девятьсот восемнадцатого года, после чего верхушку публично казнить с максимальной жестокостью и цинизмом, а разных малозначимых личностей выслать на просторы Каменного века с одним ножом на пятерых. Если будет надо, я специально доставлю в двадцатый век специалистов по анальной колотерапии из далекого прошлого. Деятели белофинского режима это вполне заслужили. Кроме всего прочего, они не одни в этом мире такие красивые. Есть еще Антонеску в Румынии, Павелич в Хорватии, и заляпанная с ног до головы курдской и армянской кровью турецкая камарилья. И этим людям будет то же самое и по тому же месту. Человеком надо быть не только тогда, когда над тобой стоит полицейский с дубиной, а даже тогда, когда этого никто не видит.
Впрочем, если финское командование и считало описанную обстановку такой, что хуже не бывает, то сегодня его мнение на этот счет резко переменилось. Хуже бывает, да еще как! Еще вчера в полдень в Москве решили, что уже пора, а в девять часов вечера на лед Финского залива в окрестностях Таллина сошли переделанные из БТР-50 первые гусеничные машины-путепрокладчики особого саперного батальона разграждения. Скорость движения — десять-двенадцать километров в час. Три средних машины расчищали от снега и льда полосы для движения автотранспорта и легкой гусеничной техники, и тут же посыпали их песком. Четыре крайних машины (по две справа и слева) переделанные в ратраки*, оставляли за собой по три готовых лыжни. По заранее накатанной трассе подготовленный лыжник способен развить скорость ничуть не меньшую, чем у кавалерии на рысях. Что касается безопасности всей этой операции, то, по имеющимся у советского командования данным, толщина льда в Финском заливе нигде не была меньше шестидесяти сантиметров, что в двадцатипятиградусный мороз с определенными предосторожностями (при укладке сборных щитовых покрытий) позволяло выпускать на лед даже тяжелые танки. Как-никак на дворе стоит самая суровая зима столетия. Сбиться с пути и проложить трассу не туда саперы тоже никак не могли, потому что на головной машине была установлена навигационная система-курсопрокладчик производства мастерских «Неумолимого». Трасса была проложена с учетом обхода опасных и труднопроходимых мест, причем заранее, а все остальное, как говорится, дело техники. Не зря же все участники операции в поте лица готовились к ней почти два месяца.
Примечание авторов:* ратрак — машина для прокладки (прорезки) готовой лыжни.
И вот когда голова каравана разграждения удалилась от берега примерно на километр, на проложенную трассу вступили головные машины из состава первой гвардейской мотострелковой дивизии НКВД, двигавшейся в авангарде 8-й армии. Десантные отсеки БТР-50 были забиты боеприпасами и прочим необходимым в бою имуществом, а спешенные бойцы мотострелковых подразделений бежали рядом на лыжах. Ночь была мало того что непроглядно темной (потому что не было луны), так еще на небе висела низкая густая облачность, сея реденький снежок. Единственным ориентиром для движущихся на Хельсинки советских войск была накатанная трасса, едва заметная в призрачном свете маскировочных фар, а лыжники видели лишь слабо фосфоресцирующий жилет впереди идущего бойца.
Танков в составе дивизии не имелось, зато каждый мотострелковый батальон был усилен батареей ЗСУ-57–2. В СССР семьдесят шестого года эти машины массово снимались с вооружения танковых и мотострелковых дивизий и заменялись более современными установками ЗСУ-23–4 «Шилка», а потому их отправка в сорок второй год была ожидаемой. Впрочем, в данном случае эти установки могли потребоваться скорее не для борьбы с белофинской авиацией, прекратившей свое существование с началом советского наступления в Карелии, а как средство огневой поддержки с зенитными углами возвышения. Однако пулеметные гнезда в подвальных и полуподвальных помещения очередями 57-мм пушки тоже должны разбираться на раз. Проверено в полигонных условиях.
Следом за первой гвардейской дивизией НКВД вперед двинулись остальные силы 8-й армии: 1-я саперно-штурмовая бригада особого назначения, 10-я, 11-я и 86-я стрелковые дивизии РККА, 59-й, 273-й и 274-й отдельные лыжные батальоны, 519-й и 101-й гаубичные артполки РВГК (по двадцать четыре 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20), 6-й и 7-й артполки ПТО (по двадцать четыре 76-мм пушки ЗИС-3), 20-й отдельный минометный батальон (сорок восемь 120-мм минометов обр. 1939 года), а также 20-й, 39-й, 133-й отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы (по двенадцать 37-мм зенитных пушек и двенадцать 12,7-мм зенитных пулеметов ДШК). Командовал армией генерал-майор Андрей Леонтьевич Бондарев, герой приграничного сражения июля-августа в районе Сортавалы, в результате которого финны понесли серьезные потери, и не солоно хлебавши откатались на исходные позиции.
Силы 8-й армии должны были понадобиться советскому командованию не для уличных боев, которых было желательно вообще избежать, а для расширения и закрепление плацдарма в том случае, если Финляндия не капитулирует сразу после захвата ее столицы особым десантным корпусом, на вечер вчерашнего дня по-прежнему остававшимся в районах сосредоточения. Для его доставки к месту работы из СССР-1976 пригнали не только транспортные вертолеты Ми-8, Ми-24 и Ми-6, а также четыре малых десантных корабля на воздушной подушке «Джейран» и двадцать девять катеров «Скат». «Скаты» перевозят только десантников, сорок человек за раз, «Джейраны» берут на борт по два танка, четыре бронетранспортера или двести бойцов морской пехоты. В мире, где орудовали Старшие Братья, Советский Союз по их совету клепал катера на воздушной подушке сотнями, как фронтовые бомбардировщики, так что был способен проводить стратегические десантные операции невероятной дерзости.
В Основном Потоке у позднего СССР размах был уже не тот, а потому, если собрать десантные СВП со всех флотов, то получится высадить в одном рейсе не более двух тысяч человек или тысячу бойцов и некоторое количество техники. Речную водную преграду, когда катера и корабли на воздушной подушке могут метаться от берега к берегу в челночном режиме, таким образом форсировать можно, а вот высадить морской десант на удалении от своих берегов — уже нет. Впрочем, в данном случае это не играло большого значения, поскольку и морская компонента при высадке десанта была не основной (упор делался на вертолеты и десантные планеры), и Хельсинки располагался лишь в часе хода СВП от советского побережья.
Время особого корпуса настало уже под утро, когда пехота на лыжах и машинах (пеший марш не предусматривался в принципе) успела преодолеть по льду восемьдесят процентов пути до цели. Однако раньше все от взлетных полос оторвались самолеты бомбардировочной авиадивизии генерала Голованова, переключившейся на поддержку десантной операции в Хельсинки, а через полчаса на лед Финского залива съехали СВП. Пятнадцать минут спустя на взлет пошли вертолеты, штурмовики Ил-2 и И-153, а также буксировщики десантных планеров самолеты Ли-2. Еще десять минут — и вся воздушная армада была уже в воздухе.
Тут надо сказать, что, в отличие от прошлой Зимней войны, на этот раз советская авиация Хельсинки почти не бомбила, озаботившись лишь уничтожением финских ледоколов, чтобы Маннергейму было интереснее налаживать связи с братской Швецией. Поэтому и ПВО в столице страны Суоми находилось не в полной готовности, и вообще никто не ждал ничего плохого в то время, когда с треском и хрустом ломается фронт под Таавети и Коткой. Там сейчас сражаются те войска, которые удалось соскрести с тыловых гарнизонов, включая столичный, или призвать по мобилизации старших возрастов. В том числе призвана в армию половина всех полицейских страны — это их свежая сводная бригада смогла на какое-то время остановить продвижение 44-й армии красных под Тааветти. В резерве остались только школьники от четырнадцати лет, а остальные финны мужского пола либо прямо сейчас сражаются с большевизмом, либо уже в плену, либо погибли.
И как раз в этот звенящий от напряжения момент на Хельсинки обрушились советские бомбардировщики, атаковав береговые батареи, казармы с остатками гарнизона, здание министерства обороны, центральную телефонно-телеграфную станцию, а также Инженерный форт Крепости с его эпическими запасами минного пироксилина. Последняя цель — самая важная и опасная. Было у меня основание подозревать, что финны сами взорвут этот форт, когда мимо него будут маршировать советские войска. А потому нафиг-нафиг, лишних потерь среди советских бойцов мне не надо. Кстати, бумкнул этот форт знатно. На представление «извержение вулкана вручную» лучше смотреть издалека. Трехтонные фугаски, сброшенные с Ил-28, имели взрыватели с большим замедлением, поэтому рвануло тогда, когда бомбардировщики уже улетели, а вертолеты и планеры с десантом еще не прилетели. Взрывная волна была такой силы, что на несколько километров вокруг форта начисто вымело лед, при этом практические весь гарнизон крепости отправился жаловаться на свою тяжелую жизнь Святому Петру, а в городе разом вылетели все стекла, и каменным градом с небес изрядно побило черепичные кровли.
Не успели жители прийти в себя от такого апокалиптического события, как в воздухе засвистели вертолетные турбины, и этот звук смешивался с воем несущихся на бешеной скорости СВП. А дальше счет пошел на минуты. СВП высаживает десант на набережных при поддержке легкой бронетехники, а вертолеты выбрасывают бойцов