в глубине города, где посадочным способом, а где и при помощи фалов, после чего разворачиваются и возвращаются обратно на советскую территорию. Пройдет не больше часа, как они вернутся со второй волной десанта. У СВП оборачиваемость составит два часа. Поскольку уже высаженные с вертолетов подразделения перерезали основные дороги, ведущие вглубь страны, то вся сосредоточенная в столице финская правящая элита — министры, депутаты парламента, популярные журналисты и адвокаты, привыкшие много болтать и мало думать — угодила в надежную мышеловку, из которой им уже не выбраться. А тем временем на горизонте уже видна голова походной колонны 8-й армии. На скорости в десять километров час им еще идти (точнее, ехать) до цели час-полтора. Собственно, дело сделано, и дальнейшие действия советских товарищей, взявших белофиннов со спущенными трусами, можно не досматривать. У меня и других дел достаточно, а тут товарищ Сталин должен теперь со всеми проблемами справляться самостоятельно, и даже подстраховка на случай, если что-то пойдет не так, становится излишней.
13 июля 1976 года, 12:00, Лос-Анжелес, район Беверли-Хиллс, особняк «Плейбоя»
Время ланча у обитателей особняка Плейбоя получилось томным. Едва пробило двенадцать часов, как за окнами особняка с легким свистом пролетело что-то массивное, затмив на мгновение солнце. Не успел Хью Хефнер поинтересоваться, в чем там, собственно, дело, и тут же вбежала служанка-мексиканка и с сильным испанским акцентом принялась быстро-быстро говорить, что на лужайке за фонтаном происходит такое, что у нее просто не хватает слов.
Подойдя к окну и чуть отодвинув в сторону плотную занавесь, главный шалун* планеты с высоты второго этажа увидел возлежащий на зеленой травке фантастически-футуристический аппарат из гладкого блестящего металла, по форме отдаленно напоминающий гигантский медиатор от гитары. От многочисленных художественных поделок, время от времени мелькавших на экранах, данное изделие отличали целесообразность и отсутствие лишних деталей.
Даже не обращаясь к прорицателям и ясновидящим, Хью Хефнер мог сказать, что его посетили люди императора Галактики Сергия, в последние четыре-пять месяцев поделавшегося главным актором мировой политики. А вот и его солдаты, оцепляя поместье по периметру двумя цепочками, побежали откуда-то из-за задней части аппарата, где, очевидно, имелся десантный люк. Пара минут — и из особняка «Плейбоя» больше никто не выйдет и не войдет в него.
Примечание авторов:* именно так переводится слово «Плейбой».
Но это было далеко не все. В борту аппарата раскрылся люк, и оттуда одна за другой стали выходить… женщины. Старине Хью даже захотелось протереть глаза: второй в этой компании, вслед за рыжеволосой красоткой (аж слюнки закапали), шествовала самая настоящая чертовка с красной кожей и хвостом. За «чертовкой» следовала брюнетка в черном костюме вроде водолазного, за спиной у которой висели ножны с кривым мечом вроде ятагана. После краснокожей особы с рогами и хвостом брюнетка с мечом за спиной казалась почти обыкновенной. Следом за брюнеткой важно шествовали две блондинки — одна с длинными волосами, взятыми в конский хвост, другая с короткой стрижкой «каре». Завершал процессию мужчина, в котором мистер Хефнер с трудом узнал Роберта Хайнлайна: тот выглядел так, будто помолодел на тридцать лет, а потому снова стал похож на киношного Ретта Баттлера. Увидев в окне блудливую физиономию старины Хью, мистер Хайнлайн помахал ему рукой, как бы приглашая перестать прятаться и спуститься вниз.
Про императора Сергия из рода Сергиев по телевизору рассказывали разное, по большей части крайне неправдоподобное, но у Хью Хефнера имелись свои источники информации в самых разных кругах американского общества — от журналистских кругов до сотрудников госдепартамента среднего звена и военных. Из отчетов мистера Поппера, просочившихся в окружающую среду, Хью Хефнер знал, что время от времени император Сергий наделяет кого-нибудь даром второй молодости. Купить эту процедуру нельзя ни за какие деньги, можно только заслужить или получить в дар от широты императорской души, и старина Роберт — вполне подходящий человек для такого благодеяния. И хоть Хью Хефнер был моложе Хайнлайна на одно поколение, пятьдесят лет — это далеко не тридцать, и многие удовольствия былой шаловливой молодости становятся недоступными или труднодостижимыми. А ведь так хочется с чувством, с толком, с расстановкой перенюхать все цветы на роскошной клумбе — то есть переиметь всех тех девушек, что будто мотыльки на огонек, стремятся в этот особняк на запах славы и денег. Так что вторая молодость старине Хью тоже не помешает, чем он хуже Хайнлайна.
Также мистер Хефнер был в курсе и чилийской истории, и того, куда делся Третий флот, знал, что произошло в небе над Германией при прибытии галактического линкора. Также ему было известно, куда пропал такой знатный засранец как мистер Рамсфельд. Собственно, от Пиночета основатель «Плейбоя» был далеко не в восторге. Такую гнусную обезьяну на роль любимого американского сукиного сына требовалось еще поискать. Радость чилийцев от свержения этого вампира тоже не была секретом, как и то, что никакого марксизма-коммунизма имперские власти в Чили не проповедуют, и колхозов внедрять не собираются. А все прочее неважно. Как стало известно, живут чилийцы намного лучше, чем при Альенде, и уж тем более при Пиночете. А еще Хью Хефнер знает, что первоначально, свергнув Пиночета и установив в Чили свой Протекторат, император Сергий намеревался этим и ограничиться, поскольку руководствовался принципом минимальной достаточности. Но политиканы в Вашингтоне все не унимались, вынуждая посланца Всевышнего ко все более и более брутальному поведению. История о том, как люди императора Сергия арестовали Дональда Рамсфельда прямо в Овальном кабинете, довольно быстро стала известна в этом особняке.
После этого на какое-то время все, казалось бы, затихло, однако интуиция прожжённого бизнесмена, и в то же время завзятого жизнелюба подсказывала, что политическая пружина продолжает скручиваться, только этого пока никто не видит. Гарем мистера Хефнера, девушки «Плейбоя» — существа легковесные и эфемерные, как бабочки-поденки, и поверхностные, будто жуки-водомерки — от всего происходящего находились в тихом ужасе. Им казалось, что над ними всеми нависла ужасная опасность, которая в любой момент может прийти прямо сюда, в особняк «Плейбоя», и начать есть их живьем. И только неиссякаемое жизнелюбие «папы Хью» удерживало этот курятник от коллективной истерики. Впрочем, тот и сам не раз уже задумывался о том, что он будет делать и что говорить, когда и ему настанет пора вставать лицом к лицу с силой неодолимой мощи.
И вот такой момент настал, как это часто бывает в жизни, несмотря на все ожидания, абсолютно внезапно. Однако то, что имперская делегация по большей части состоит из женщин, а единственным мужчиной оказался Роберт Хайнлайн, внушало оптимизм. Таким составом не объявляют войну и не производят внезапные аресты. Кстати, старину Роберта Хью Хефнер отчасти воспринимал как посредника (вполне уважаемая роль в американском обществе), а отчасти как ходячий рекламный плакат. Мол, будешь себя хорошо вести, и тебя не минет это счастье. Окончательно успокоившись, Хью Хефнер пригладил волосы и как был, в домашнем халате, спустился в холл на первый этаж навстречу гостям. И те тоже не торопились, давая хозяину время морально прийти в себя и отдать указания прислуге, что, мол, не происходит ничего страшного и надо вести себя как обычно, это в гости заглянул совсем не синьор Сатана, а вполне уважаемые деловые люди, уж мистер Хайнлайн других с собой бы не привел.
Открывает хозяин дверь, а там все шестеро собственными персонами, и «чертовка» с расстояния в полтора-два метра выглядит ничуть не менее натуральной, чем издалека, и не вызывает желания подергать ее за хвост и рога. И выражение краснокожего и горбоносого лица у нее такое гордо-надменное, будто это очень важная особа королева или принцесса, дочь или племянница самого Сатаны или, как минимум, Вельзельвула. Но мистер Хефнер не дрогнул и даже глазом не моргнул (чем заработал себе в карму не менее тысячи баллов), вместо того он перевел взгляд на Хайнлайна и, расплывшись в типичной американской улыбке, не торопясь произнес:
— Приветствую тебя, Роберт! Какими судьбами в наших краях? С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты сильно изменился…
— Приветствую тебя, Хью, — ответил Хайнлайн. — Ты удивишься, но пришли мы к тебе по делу. А сейчас позволь представить тебе моих спутниц. Вот эту девушку зовут мисс Мэри Смитсон, у известного тебе императора Сергия она служит на должности министра финансов. Помимо всего прочего, мисс Мэри наша с тобой соотечественница, белая американка протестантского вероисповедания, только происходит она из мира, где сейчас идет весна две тысячи девятнадцатого года. Поэтому о делах с тобой будет разговаривать как раз она, а я постою рядом на подхвате. Вот это — госпожа Зул бин Шаб, ненаследная графиня из Дома Заоблачных Высей далекого от нас мира деммов. Госпожа графиня — эмигрантка, вследствие царящих в ее мире интриг она была выкинута из него без права возвращения, и попала при этом прямо в объятия мистера Сергия, который взял ее к себе на службу, предварительно исхлопотав для нее прощение у Творца Всего Сущего…
— Постой, Роберт, — прервал Хайнлайна хозяин дома. — Я не хочу сказать ничего плохого, но от одного вида такой гостьи у меня прислуга в окна выпрыгивать начнет. Ты же знаешь, насколько суеверны мексиканцы, и особенно мексиканки.
— Никаких проблем, мистер Хефнер, — сказала Зул бин Шаб. — Мы знаем, что вы, бесхвостые-безрогие, очень мнительны, частенько видите опасность там, где ее нет, и оттого впадаете в панику по разным дурацким поводам. Сейчас мы сделаем так…
С этими словами она провела рукой перед своим лицом, и оно изменилось, впрочем, сохранив портретное сходство с предыдущим обликом, просто красная кожа стала смуглой, а рога куда-то исчезли.