очередь средств внезапного нападения, со всех зарубежных военных баз, а также обязательство Советского Союза в дальнейшем не размещать такие средства, например, на Кубе. При этом в обязательном порядке следовало ликвидировать режим ваших сукиных детей в Южной Корее и объединить страну на основе правительства в Пьхеньяне, вернуть Тайвань континентальному Китаю и вынудить правительства Японии и западноевропейских стран объявить о своем вечном нейтралитете. При этом мы постарались избавить советскую экономическую систему от очевидных болячек, вызванных марксистскими заморочками, в том числе вернуть действовавшие при Сталине возможности для частной инициативы снизу. И после этого можно было начинать мирно соревноваться, но люди, что дергают из-за кулис управляющие рычаги американской политики, с нами не согласились, посколькуподобное развитие событий грозит им неминуемым проигрышем в среднесрочной перспективе…
Сделав многозначительную паузу, Ника-Кобра отхлебнула из стакана с кока-колой, чтобы промочить горло, и продолжила:
— Раскинув своими беспринципными мозгами, они составили свой план, заключающийся в нанесении по Советскому Союзу внезапного и неспровоцированного тотального ядерного удара. По их мнению, таким образом можно застать врасплох советские стратегические силы, тем самым обеспечив американскую победу в Третьей Мировой Войне. При этом до четверти всех ядерных боезарядов, включая стратегические силы, подводные лодки и оперативно-тактические комплексы поля боя, нацелены непосредственно на наш линкор «Неумолимый» — его планируется погрести под лавиной боеголовок, включая несколько девятимегатонных боевых частей ракет «Титан-2». Однако, поскольку в случае даже минимального ответного удара жить в Америке станет весьма неуютно, хозяева вашей жизни и смерти решили, что сами они, вместе с чадами, домочадцами и наиболее преданными слугами укроются на территории Австралии и Новой Зеландии, куда не долетят советские ракеты и не доберутся облака с радиоактивными осадками.
— Да, так и есть, Хью, — подтвердил Роберт Хайнлайн. — На самом деле эти люди никакие не американцы, они просто делают в нашей стране свои большие деньги, пользуясь ее стратегическими преимуществами. Но если им покажется выгодным, они так же опрокинут ее в ад, как Корею, Вьетнам, Кубу или Чили. Как говорится, ничего личного, только бизнес.
— Однако, — включилась в разговор Мэри, — перебраться на новое место жительства для наших закулисных владык оказалось не так уж просто, ведь даже ограниченный ущерб от ядерной войны вызовет финансовый кризис самой разрушительной силы, что гарантированно оставит эмигрантов без средств. Для продолжения безопасного и комфортного существования зачинщика новой мировой войны необходимо продать часть своих американских активов (все не получится) и на вырученные средства накупить на новом месте жительства сельских поместий, городских особняков, банков, заводов, газет, пароходов и, самое главное, побольше продажных политиков, которые обеспечат безопасность их существования. Но делать это следует аккуратно и не спеша, а иначе случится биржевая паника, которая нанесет серьезный удар по Западному миру, никак не повредив Советам. Некоторое время назад своими средствами я обнаружила признаки этой малопонятной тогда деятельности на американских биржах, и в те же сроки наш командующий встревожился, наблюдая чисто военную подготовку к нанесению внезапного глобального ядерного удара. Сверив данные, мы установили причину такой нехорошей суеты, и наш командир решил, что будет спасать от уничтожения на только Советский Союз, но и Америку. Какому-то количеству американцев, служащих в армии или проживающих в непосредственной близости к военным объектам, придется погибнуть, но это будут сущие слезы по сравнению с возможными жертвами третьей мировой войны.
— При этом среди исполнителей высшего и среднего звена, которые и должны опрокинуть весь этот мир в ад, — сказал Хайнлайн, — бытует совершенно дурацкое мнение, что если глобальное ядерное нападение окажется абсолютно внезапным, не предваряющимся дипломатическими демаршами и угрожающими перемещениями сухопутных войск и боевых кораблей, то ответного удара можно избежать или же свести к малозначительному минимуму, так как все советские ракеты будут уничтожены прямо на пусковых позициях. Но на самом деле это совершенно не так, и от полного уничтожения нас отделяет только добрая воля императора Сергия, желающего, чтобы мы изменились к лучшему, а не умерли.
— Все это, конечно, ужасно, — пожал плечами Хью Хефнер, — но причем тут я, бедный издатель журнала для мужчин?
— Не прибедняйтесь, Хью, — улыбнувшись одними губами, сказала Анна Струмилина, — если вы бедный, тогда я — королева Марса. В силу особенности своего происхождения и предназначения ваш журнал не зависит ни от кого, кроме вас, и через него могут высказываться самые разные люди, было бы на то ваше желание. Вот и мы хотим высказаться перед американским народом, минуя политические препоны и цензурные ограничения. Как бы в дальнейшем ни обернулась ситуация, сделать это нужно до того, как разыграются трагические события, в которых, как мы надеемся, большинство из ваших читателей выживут. Ведь мы не хотим уничтожать вашу Америку, а только желаем вырвать у нее ядовитые зубы и излечить от безграничной алчности.
— Кроме всего прочего, — вкрадчиво сказала мисс Зул, — ваше жизнелюбие нам очень нравится, и поэтому мы готовы предоставить вам доступ к таким типам моделей, которые никогда еще не бывали на страницах вашего журнала. Но и это еще не все… — Она заговорщически улыбнулась. — Мы с Лилией можем так поработать с вашими девочками, что они из явления «третий сорт не брак» превратятся в прекраснейших существ на свете, не утратив при этом своей человеческой индивидуальности.
— У императора Сергия, — сказал Роберт Хайнлайн, — мисс Зул служит главной диверсанткой, иконой дамского стиля, по которой равняются все прочие леди его окружения, а также специалисткой по соединению всего мужского и женского. Если она оценивает твои модели как третьесортный материал, то так оно и есть.
— А у вас, значит, есть получше, — немного обидевшись, произнес Хефнер, — хотелось бы посмотреть, а не только слышать об этом разные разговоры… О присутствующих, как я понимаю, речь просто не идет, хотя все дамы в этой компании столь хороши, что кажется, будто их отбирали по специальному конкурсу или подвергалиспециальной улучшающей обработке.
— Нет ничего проще, мистер Хефнер! — развеселившись, ответила Кобра и щелкнула пальцами.
И тут старина Хью еще раз испытал потрясение. Прямо в воздухе открылось нечто вроде дверного проема, и оттуда в его гостиную потек ручеек девушек*… Одетые в халатики, они были одна другой краше, некоторые экзотичные настолько, что завзятому женолюбу хотелось протереть глаза. Вот эта, например, с сине-зелеными волосами… причем видно, что это их натуральный цвет, а не краска. Или вот эта, с заостренными ушами, как у толкиновских эльфов… Или вон та, с красной кожей и рожками, похожая на молодую копию госпожи Зул бин Шаб. Впрочем, и те девушки, которые не имели в своей внешности экзотических черт, тоже были хороши до невозможности.
Примечание авторов:* в первом заходе мистеру Хефнеру не показали ни бойцовых остроухих, ни горхинь, ни эйджел, ни тем более сибх. Две амазонки, одна нереида, парочка бывших мясных остроухих, деммка Альм (вполне совершеннолетняя для того, чтобы участвовать в подобном мероприятии), одна молодая мамочка, две бывших наложницы и две молодых британских колдуньи из мира Мизогинистов, а также приставшая в мире смуты девушка одной из кавказских национальностей, бывшая наложница ныне покойного хана. Она сама не говорит, откуда родом, а ее никто и не расспрашивает, ибо такие вещи в том обществе плоско-параллельны.
— Все девочки сами вызвались участвовать в этом мероприятии — каждой из них интересно людей посмотреть и себя показать, — назидательно произнесла Кобра и еще раз щелкнула пальцами.
По этой команде девушки одинаковыми жестами развязали пояски и сбросили халатики с плеч, оставшись в костюмах Евы. Если показывать товар лицом, то так, чтобы без остатка.
Хью Хефнер был сражен. В самое сердце. Таких моделей у него действительно еще не было.
— Да, леди… — сказал он, — вы меня убедили. Только вот как быть с войной, которая, по вашим же словам, вот-вот разразится над нашими головами? Ведь тогда никому не надо будет уже ни моего журнала, ни женской красоты, ни любви — одним словом, ничего человеческого. Одни окажутся мертвы, а другие из последних сил будут стараться продлить свое существование.
— Ничего подобного не случится, — отрезала Кобра. — Мы намереваемся обезоружить Америку, раз уж она представляет собой опасность для всего мира, а не уничтожать и не оккупировать ее. Могу вам гарантировать, что при любом развитии событий советские ракеты так и останутся в своих шахтах. Ударов по городам в стремлении убить максимальное количество американцев не будет. Мы уже говорили, что хотим сделать вас миролюбивыми и дружелюбными, а отнюдь не мертвыми. При этом довольно сильно могут пострадать те места, где расположены ваши ракетные базы. Наше оружие хоть и достаточно точное, но очень мощное, и радиус сплошного разрушения от него может превышать размер земельных участков, на которых расположены ракетные шахты. Но на войне как на войне — самое главное, что в угрожаемых местах проживает ничтожно малое количество вашего населения.
— А еще мы рассчитываем, что после нашей информационной обработки хоть какая-то часть народа в угрожаемых районах соберется и уедет подальше от ракетных баз, сохраняя себя для будущего Америки, — сказала Анна Струмилина. — Сколько бы их ни было, даже одна спасенная жизнь все равно будет успехом.
— Вот видите, Хью, — с укором произнесла Мэри Смитсон, — наши русские друзья изо всех сил переживают за жизнь каждого американца, который может оказаться в опасном для себя месте, а вы тут ломаетесь, понимаешь ли. Скажите, и вам после этого не стыдно?