ый ум-калькулятор. В остальном она была непостижима. Подобных ей женщин в нашем мире быть просто не могло. При этом ее едва ли можно было назвать сухарем, и женская привлекательность проглядывалась в ней вполне отчетливо… Но это была не та сладко-загадочная заманчивость, что я был склонен видеть во всех женщинах — нет, в ней было нечто другое, чему я не мог дать определения: что-то уверенное, сильное, какое-то кристально-звенящее, недоступное. Рядом с ней я ощущал себя старым вышедшим в тираж ловеласом. Эта женщина НЕ СТАРАЛАСЬ МНЕ ПОНРАВИТЬСЯ. И впервые в мою голову закралась очень неприятная мысль, что отношение ко мне моих «заек» было гораздо более притворным, чем я мог предполагать… Вот — женщина, которой от меня ничего не нужно. И наши с ней взаимоотношения таковы, что я гораздо более заинтересован в сотрудничестве, нежели она. И в силу этого положения дел она не видит во мне самца. Напротив, она видит совсем другое: мои морщины, седину… Разговаривая с ней, мне приходится скрывать неловкость, так как мой обычный стиль общения с любой женщиной непременно подразумевает хотя бы легкий оттенок флирта. С ней так не получится. Она — другая. Однако в окружении мистера Сергия такие особы, по-видимому, обыденное явление — русские спутницы мисс Смитсон были похожего склада. Так что я с трудом представляю, как буду общаться с ИХ женщинами… Моя манера покровителя здесь явно будет неуместна. И едва ли их «цыпочки», с которыми мне доведется работать, будут стремиться прыгнуть мне в постель…
Итак, я быстро собрал команду для съемки, и вот вчера утром мы оказались в Крыму семнадцатого века. Невероятно… Я изумлялся этим чудесам перемещения во времени как мальчишка, полнясь сознанием того, как мне повезло иметь дело с императором Сергием и его людьми. У них не было никакой машины времени в виде сложного электронного комплекса — нет, перемещение происходило как-то буднично, без помпы, и не требовало подготовки. Просто в пространстве открылся проем, и мы, шагнув в него, попали прямо туда, куда надо, а мисс Смитсон нас там встретила. Проем некоторое время оставался открытым, и одетые в спецовки мускулистые остроухие женщины быстро и сноровисто перетаскали за нами все съемочное оборудование, электрические генераторы, палатки, и вообще все, что необходимо для жизни на лоне природы… Правда, любезная хозяйка не преминула заметить, что палатки и прочее нам не потребуются — ночевать моя команда будет в местном Бахчисарайском дворце.
Оказавшись на другой стороне, я принялся оглядываться по сторонам. Место это поразило меня своими видами. С одной стороны — холмистая степь, за которой виднеются горы в синеватой дымке, с другой — лазурная гладь огромной бухты с изрезанными берегами, способной вместить немаленький флот… На всем этом — явственный отпечаток былых времен. Да тьфу ты, какой отпечаток — ведь это и в самом деле Крым семнадцатого века! Подумать только! Для моих новоиспеченных партнеров не является проблемой переходить из эпохи в эпохи точно из комнаты в комнату, и мне действительно крупно повезло, что я сотрудничаю с этими могущественными людьми… Которые, ко всему прочему, оказались очень галантными и по-деловому настроенными.
Новые впечатления обрушились на меня шквалом. И были они такими, что я просто не мог поверить, что это происходит со мной. Я жадно вдыхал воздух этого мира, не загрязненный ни выхлопами машин, ни выбросами предприятий, ни прочими запахами, свойственными нашей индустриальной эпохе, и меня как будто начинала наполнять энергия молодости. Удивительно! Запахи эти будили во мне нечто давно забытое, связанное с далекой юностью, когда я был чист как ангел и хотел прожить чистую жизнь… Странное волнение ворочалось у меня в груди, и я всеми силами старался его унять, напоминая себе, что я старый пройдоха, холодный коммерсант и безнадежный циник…
Я обратил внимание, что место в Крыму семнадцатого века у императора Сергия неплохо обжито. Тут же, по соседству с нами, располагались учебные армейские лагеря для новобранцев, которые по большей части оказались тоже женского пола, а в степи, на уже чуть привядших травах, паслись бесчисленные табуны племенных кобыл и резвились на приволье жеребята приплода этого года. Знал бы об этом заранее, договорился бы с каким-нибудь «лошадиным» журналом, потому что кобылы были тоже очень хороши, даже на мой дилетантский взгляд.
Однако первое самое интересное событие нас ждало на берегу бухты. Это были примерно два десятка изящных зеленоволосых красоток, и примерно столько же юных девушек обычного вида. Едва мои люди установили штативы и настроили* оборудование для съемки, как эта щебечущая по-русски милая кампания скинула свои легкие халатики и, немного попозировав в обнаженном виде на берегу, кинулась в прозрачные воды бухты. И тут произошло такое, что я чуть не выронил изо рта дымящуюся трубку. Ноги зеленоволосок в воде стали превращаться в какое-то подобие дельфиньих хвостов, покрытых зеленой чешуей! Мисс Смитсон тут же невозмутимо пояснила мне, что это не просто девушки, а легендарные нереиды, на самом деле обитающие в очень далеком от нас мире, именуемом то Подвалами Мироздания, то Истинным Олимпом. Правда, мои фотографы на эту метаморфозу и глазом не повели и продолжали делать снимок за снимком, заботясь только об удачности кадра. Честь им за это и хвала — что значит профессионалы! Я же стоял и наблюдал, словно завороженный.
Примечание авторов:* В те стародавние времена (середина семидесятых), прежде чем начинать щелкать затвором фотокамеры, требовалось замерить люксметром интенсивность освещения, правильно подобрать тип пленки, диафрагму, выдержку и светофильтр на объектив. Иначе даже самые прекрасные кадры могли быть безвозвратно испорчены.
Закончив фотографировать нереид, мы немного подкрепились тем, что нам послали гостеприимные хозяева, и направились к пасущимся кобылам (чуяло мое сердце, что без них не обойдется). А там нас ждали амазонки… в своих национальных костюмах, а также без них. Да за эти кадры любой этнографический или исторический журнал будет готов отвалить мне немалые деньги!
Уже под вечер нам позволили снимать в то время, когда вернувшийся с учений в степи эскадрон воинственных остроухих красавиц, разоблачившись донага и составив винтовки и пулеметы в козлы, купал своих коней в местной речке. И это было тоже дивное зрелище… Но наконец кавалеристки закончили свои водные процедуры, оделись, заседлали коней и направились в сторону армейского полевого лагеря, а нам, как и обещали, открыли проход в местный Бахчисарайский дворец.
Смеркалось. И первое, что мы там увидели, были разноцветные, будто подсвеченные изнутри, струи фонтана: они взлетали в темнеющие небеса и падали обратно в каменную чашу бассейна, полную чистейшей воды, мерцающей разноцветными искрами. Никаких запахов прели или водорослей, как свойственно подобным местам, не было и в помине. Пахло свежестью и чем-то таким особенным, таинственным и манящим, что хотелось вдыхать и вдыхать этот аромат. И тут мисс Смитсон как бы ненароком сказала, что это фонтан волшебный, и им управляет отводок духа Великого фонтана Вечной Жизни, что бьет в главном владении мистера Сергия — так называемом Тридесятом царстве. Тот, кто изопьет хотя бы глоток этой мерцающей колдовскими искрами воды, получит такой прилив сил, что будет способен всю ночь входить в женщину, причиняя ей невероятное наслаждение, или же обретет ясность сознания, дарующую способность видеть истину через сомнения и людской обман.
Серебряный ковшик на цепочке был тут как тут. Мисс Мэри первая испила этой воды, потом ее примеру последовал я, а следом то же самое сделали и мои сотрудники. Да уж, в сравнении с этой водой кока-кола и вправду похожа на жидкость для мойки стекол… Бодрость же наступила такая, будто позади у нас и не было целого дня непростых съемок на природе.
И тут из окружающей нас полутьмы стали выходить женщины восточного вида в длинных платьях и почти прозрачных покрывалах, наброшенных на головы. Некоторые из них были пышками, другие худышками, были среди них и смуглые как мексиканки, и белокожие точно норвежки. Брюнетки, рыжие, блондинки, шатенки… Оказалось, что это бывшие наложницы бывшего хозяина этого дворца, теперь исполняющие тут обязанности обслуживающего персонала. И они тоже были готовы позировать нам столько, сколько потребуется. Сначала были игрища в фонтане, когда две девицы, разоблачившись донага, полезли в самую сердцевину светящихся струй, откуда навстречу им выступила сотканная из воды фигура прекрасного юноши. И все это тоже было потрясающим зрелищем, полным самого восхитительного эротизма, и я испытал большое сожаление, что в своем журнале смогу опубликовать только самые невинные из фотографий… Впрочем, они, несомненно, тоже хороши.
Потом мы прошли внутрь дворца, который снаружи был, прямо сказать, довольно неказист. Однако его внутренне убранство ослепляло своим великолепием, чем-то напоминая пещеру Али-Бабы. И там тоже были съемки, но не очень продолжительные, после чего состоялся ужин. Мы все, вплоть до подсобных рабочих-мальчишек, таскающих за фотографами все необходимое, сидели кругом на толстом пушистом ковре, а очаровательные гурии кормили нас со своих рук настоящим восточным пловом…
Ну а после ужина нас ждал особый сюрприз — каждого из нас в свою комнату повела одна из местных одалисок. Оказалось, что по восточному обычаю гость не должен ложиться спать один, если в доме есть женщина, способная его ублажить. При старых владельцах большую часть наложниц тут держали даже не для хозяина, а для его гостей, путешествующих налегке без своих женщин. Когда это место захватил император Сергий, он внес в это правило одну поправку. Это женщина выбирает себе партнера на ночь или на всю жизнь, а мужчина имеет только право неоспоримого отказа. Так я оказался один на один с прелестницей Жасмин. Я не знал ни слова по-татарски, моя временная партнерша не понимала по-английски… что не помешало мне испытать самую фееричную ночь любви в своей жизни. Я действительно ощущал себя могучим как никогда.