Мюллер подошел к печке, выдвинул непослушными пальцами заслонку дымохода, осмотрелся. Ничего. Открыл шкаф, затем ящик стола. Ни сухого топлива, ни бензина. Ничего, чем можно растопить печь. У него была с собой зажигалка, но чем топить?
С третьей попытки удалось расстегнуть обе промокшие куртки, сбросить их на пыльный пол вместе с рюкзаком и достать из него бутылку водки. Последнюю, что оставалась в опустевшем баре. Свинтить крышку с бутылки удалось не сразу: замерзшие пальцы почти не слушались. Но все-таки он добился очередной маленькой победы на пути к своему спасению. Говорят, надо растереть водкой тело, чтобы согреться. Жаль, что ее тут мало и хватит только на то, чтобы согреться изнутри. Не хватало еще схватить воспаление легких и свалиться в этой хижине. Нет, нет, нет, это верная смерть!
Мюллер трясущимися губами приложился к горлышку и отпил не менее четверти бутылки. В голове закружилось. Он отдышался, достал из кармана зажигалку и, подойдя к печке, открыл дверцу. Внутри была куча сухого пепла. Печь совсем недавно топили. Здесь был человек. Может быть, он и сейчас где-то неподалеку и скоро вернется в дом. Правда, он не заметил следов на снегу возле крыльца. К тому же, если хозяин дома собирался вернуться, почему он не запер дверь? Даже если он не опасается появления людей в этой глуши, то про диких зверей он должен знать обязательно. Нет, господин Мюллер, хозяин, кем бы он ни был, сюда не придет. Да и ему не стоит задерживаться. Надо согреться, немного отдохнуть и идти дальше. Деревня должна быть рядом. Он переждет здесь ночь и с наступлением рассвета продолжит путь.
Ленц подошел к стулу и, взяв его за ножку, с силой ударил о стол. Раздался громкий треск. Ножка осталась в руке, остальные части стула бесформенной грудой упали на пол. Вот и дрова. К его большому удивлению, среди них оказалась приклеенная скотчем к обратной стороне сиденья бумажка. Он осторожно оторвал ее от деревяшки, поднес ближе к глазам и чиркнул зажигалкой.
«Ауыл сөніп қалды. Қалада не бары белгісіз. Мен сонда барамын. Құралдар, шаңғылар, отын, ұйықтау пакеті және судың астында кэштегі су».1
Варварская страна! И язык у них, как у варваров!
Мюллер скомкал записку и, открыв дверцу печки, бросил ее внутрь. Следом полетели скомканные купюры. Бенджамин Франклин и Авраам Линкольн. Памятники архитектуры и искусства индустриального общества, представители античного и романского стилей. Якоб Буркхардт и Артюр Онеггер.
Великие люди прошлых времен, памятники культуры и истории через несколько минут сгорят в огне, чтобы спасти его. Дать ему жизненно необходимое тепло. Какая сейчас разница, кто подписал декларацию о независимости, был выдающимся деятелем культуры, музыкантом или композитором? Все это тлен. Не нужная никому шелуха, опутавшая весь земной шар своими культурными кружевами. От них не согреешься. Ими нельзя напиться или наесться. Они не защитят тебя от инфекции или голодных диких зверей. Только то, что поможет выжить, имеет значение! И более ничего!
В разгорающийся огонь полетели первые щепки от сломанного стула. Раззадоренное бумагой пламя жадно набросилось на более вкусное подношение, и комната стала наполняться ароматом и веселым, ласковым потрескиванием горящего дерева.
Мюллер вновь приложился к бутылке, чувствуя нарастающую дикую усталость. Он подбросил в печку очередную порцию дров и уселся на кровать. Под весом тела визгливо скрипнули пружины.
Он спасен. Он смог пройти через это казавшееся бесконечным снежное море. Сейчас он немного отдохнет и продолжит свой путь в деревню. Дойдет до нее, найдет там людей, пробивающих дорогу к «МБ» тяжелой техникой, прибывшей из города. Если так, то хорошо. Если нет, то ему плевать. Он встретит следующую ночь в деревне, а затем уйдет в город.
Мюллер отхлебнул еще немного, чувствуя болезненные спазмы в пустом желудке. Затем встал и швырнул в открытую дверь печки новую порцию денег. Следом полетели остатки стула.
Все. Теперь все будет хорошо. Голова закружилась, и Мюллер опустился на кровать, с облегчением откинувшись назад и упираясь спиной в стену. Сделал еще глоток, глядя хмельными глазами на весело пляшущие язычки оранжевого пламени. Нужно идти дальше. Он согрелся, отдохнул, пора бы уже вставать и отправляться в деревню.
Отяжелевшие веки опустились, и комната сузилась до маленькой щелки, в которой через оттаявшие ресницы были видны яркие, круглые пятна огня. Еще немного… Еще чуть-чуть отдохнуть…
Неделю спустя
Келлер снял оружие с предохранителя. Сегодня он наконец-то откроет вторую бутылку Dalmore, найденную им в подвале. На этот раз поиски не займут много времени. Он прекрасно помнит, где она стоит, и, кто бы там ни обитал – простые крысы или неведомое чудовище, он вооружен и морально готов к встрече.
Тис потянул дверь на себя. В лицо ударил затхлый запах стоячей воды и спертого воздуха. Владение беспросветного мрака начиналось сразу же за порогом. По-видимому, лампочка здесь перегорела. Если только эти чертовы крысы не сожрали тут всю проводку. Говорят, они могут грызть вообще все, что угодно, вплоть до металла. Не удивительно, что им пророчат выживание после ядерной войны. Ничего, он переживет их всех. Он все продумал. Впрочем, как всегда.
Кто-то дотронулся до его плеча сзади. Подошедшего Келлер не слышал, поэтому вздрогнул от неожиданности и быстро развернулся. Но тут же выражение ужаса сменилось гримасой отвращения. Это всего лишь сумасшедшая миссис Петерссон. Закутанная в кучу тряпья, она тихо теребила рукав его куртки, глядя на Тиса блестящими безумными глазами.
– Где твой отец? – быстро выпалила она.
– Ждет тебя к себе в гости, старуха! – огрызнулся Келлер. – Пошла вон! – беззлобно бросил он и, достав телефон из кармана, включил на нем фонарик.
Петерссон послушно развернулась и бесшумно засеменила прочь. Так и будет теперь до самого обеда шастать из угла в угол, бормоча себе под нос всякую чушь. Потом заснет, а к ночи выползет вновь.
Келлер зябко поежился. Холод вот уже несколько дней стал неотъемлемой частью «МБ». От него не было спасения. Он медленно и неотвратимо пропитывал своими ледяными нитями стены и пол. Выставленные в режим экономии автономные генераторы не справлялись с огромной площадью отапливаемого помещения, держа температуру воздуха в пределах десяти градусов. Нужно было согреться, и Тис знал, как это сделать. В подвале терпеливо ждала его возвращения бутылка Dalmore. С прошлого раза он не осмеливался спускаться вниз, но сегодня не выдержал.
Дом опустел всего за каких-то пару недель. Полностью заселенное «Место Будущего» теперь казалось заброшенным. Кроме него, Келлера, и свихнувшейся Петерссон, в доме остался только Бартли, но он уже несколько дней не выходил из своей комнаты. Видимо, инфекция, подхваченная от этой шлюхи Седерберг, обездвижила его, как в случае с Ваплиным. Одна из последних стадий сифилиса без спасительных антибиотиков поражает все внутренние органы, в том числе нервную систему. Жирный развратник получил по заслугам, изменив своей истеричной супруге с Николь. Тис усмехнулся: когда они с Юнассоном орудовали пилой и ножом, на оголившейся пояснице и руках толстяка можно было заметить точно такие же пятна, как у Ваплина и Седерберг. А потом Бартли перестал выходить из своего номера. Вчера Келлер еще слышал, как он звал на помощь. Сегодня его уже не было слышно. Останется вопрос: что делать с телом? Один он не сможет вытащить такую тушу на улицу. Может, разрезать на куски и его?
Тис спустился в подвал. Под ногами сразу же хлюпнуло. Всего неделя прошла, а здесь уже приличный потоп. А что же будет через месяц? Не зальет ли генераторы, которые стоят через стену? Завтра надо будет сходить туда и проверить, не помешают ли очередные сюрпризы этого проклятого дома его планам. Ему нужно продержаться здесь до весны, пока снег не растает под жаркими лучами солнца. Тогда он сможет спокойно уйти из этого места. Он еще не решил, куда, но здесь стало слишком опасно.
Нужно только набраться терпения и дождаться теплого времени года. Главное – не сойти с ума от одиночества среди протекающих в молчании до ужаса одинаковых дней.
Все остальные насущные проблемы он решил. Запасов для приготовления пищи и топлива для автономных генераторов ему одному хватит до начала весны. Потом, если что, можно будет соорудить костер, благо в этом доме найдется, чем топить. А сейчас стоило отметить свой маленький успех.
Келлер сделал пару шагов и тихо выругался. Ему показалось, что воды стало больше. Хотя, насколько он помнил, крысы, хоть и прекрасно плавают, но воду не любят. Стало быть, препятствий на пути к вожделенной бутылке виски у него быть не должно.
В темноте за спиной раздался знакомый звук. Вот и они, стоит лишь помянуть! Его ноги что-то коснулось. Келлер вздрогнул, поскользнулся и чуть не упал. Ему показалось, что это было маленькое живое тело. Он направил свет телефона вниз и обомлел: мимо него через заполненный водой проход подвала к стоящим у стен коробкам спешили десятки крыс. Келлер завертелся, светя фонариком по сторонам. Повсюду на горизонтальных поверхностях, насколько доходил свет, можно было увидеть поблескивающие бусинки глаз. Сколько их тут? Пятьдесят? Семьдесят? Сто? Кто-то из крыс сидел на четырех лапах. Некоторые, встав на две задние, вытягивали морду вперед, как будто ожидали чьей-то команды.
Келлер, боязливо озираясь, начал пятиться к выходу. Такого поворота событий не ожидал даже он. Против такого врага не поможет даже пистолет. Даже если все пули попадут точно в маленькие и юркие цели, это ничто по сравнению с оставшимся числом. Этого противника так просто не убить. Единственный разумный выход – ретироваться. Закрыть дверь в подвал и никогда больше сюда не входить.
Келлер повернулся назад, осветил виднеющуюся в нескольких метрах лестницу и в нерешительности замер. Каждая ее ступенька была буквально усыпана сидящими на ней серыми хвостатыми телами.