– Какая разница? Я принес вам информацию. Проверьте ее. Она подтвердится, я уверен! Какая разница, где и как я получил ее?
– Может быть, ты наговариваешь на это невинное дитя. К примеру, возжелав ее и не добившись взаимности от чистой души, задумал оклеветать и погубить ее.
– Нет! – Глаза Маневича в ужасе округлились. Он понял, что сейчас перед ним только два выхода: либо он признается в том, что убил Тавровского, и инквизиция сожжет его за убийство, либо этот «носатый» впаяет ему липовое обвинение в другом смертном грехе. И тогда он, Маневич, все равно попадет на костер ОБЗ. Мозг лихорадочно искал пути к спасению из смертельной ловушки, в которую он так глупо попал. Должен быть третий выход. Должно быть еще одно решение задачи!
Неожиданно его осенила простая и гениальная мысль.
– Хогошо. Я пгизнаюсь во всем.
– Продолжай.
– Я габотаю в этой больнице. В администгативном отделе. Вечегом я зашел к своему знакомому Тавговскому, он как раз был на смене в агхивном отделе. В это вгемя к нему поступил телефонный звонок от дежугного в кагантинном отделе одной из больниц гогода. Тавговский записал пгодиктованные им данные и попгосил меня найти документы на эту самую Николаеву. Чего я сделать не смог, ввиду их отсутствия. Вот и все.
Верховный повернулся к «носатому»:
– Девчонку уже пробили?
– Ждем сведения из больницы и отдела регистрации.
В дверь постучали, после чего она открылась и в комнату заглянул еще один безликий сотрудник ОБЗ. Он подошел к Верховному и стал что-то быстро ему говорить, показывая несколько листов бумаги.
Сидящий на стуле Маневич постарался целиком обратиться в слух, но толком разобрать ничего не смог. До него долетали только обрывки фраз: «Октябрьская», «она», «больница», «отдел». Наконец два голубка закончили ворковать, и первый, стоявший, в отличие от двух других, без этого противного клюва, повернул свое лицо к нему. За фильтром и очками было не разобрать, что там у этого выскочки на уме, но Маневич его уже не боялся. Теперь он был абсолютно уверен в том, что не просто выберется отсюда живым, но выйдет отсюда живым победителем. Эти из ОБЗ, с клювами – всего лишь пешки. Мелкие исполнители, цепные псы. На кого покажешь, тех и будут кусать. А вот этот в фильтре, скорее всего, из инквизиции епархии. И, судя по всему, жаждет подняться по их лестнице. Наверняка сам метит на роль Верховного или, как минимум, его ближайшего помощника, иначе незамедлительно доложил бы Верховному, а не сидел бы здесь, пытаясь разведать информацию и самому ею воспользоваться. Кажется, здесь зреет заговор. Вот и хорошо. Сейчас мы увидим, кто кого…
– Дело закрыто. – Верховный подошел к Маневичу. – Хочешь ли ты исповедаться перед тем, как тебя предадут справедливому наказанию?
– За что? – заорал Маневич.
– За твой смертный грех. За убийство дежурного в отделе архива, тело которого было обнаружено в морге без сопроводительного документа. И он, конечно же, прошел бы как неизвестный, если бы этим событием не заинтересовался лично я. Видишь ли, во внутренней службе города у меня есть несколько обязанных мне полицейских из не самых последних чинов. Они настояли на более тщательном исследовании неопознанного тела, появившегося одновременно с ошеломительной новостью из той же больницы. Лицо ты сумел обезобразить, полагая, что тело не будет ничем отличаться от сотни таких же. Но ты забыл о такой простой вещи, как отпечатки пальцев. – Верховный демонстративно выставил перед лицом Маневича один из листов бумаги. – Это отпечатки пальцев с кружки Тавровского и из его комнаты. А это, – Верховный показал Маневичу второй лист, – отпечатки пальцев с изуродованного тобой тела. Можешь поверить, они одинаковые. Судом Святой инквизиции действующей епархии города Сергеев Посад ты признан виновным и приговорен к смертной казни через сожжение. Хочешь ли ты что-нибудь сказать напоследок?
– Я тгебую встгечи с Вегховным инквизитогом! Это мое югидески закгепленное пгаво! Вы обязаны пгестоставить мне его! Немедленно! Я имею пгаво на апелляцию постановления твоего дугацкого суда! Вегховный не так глуп, как ты! Он подагит мне жизнь и обещанное вознаггаждение! Он отменит этот нелепый пгиказ!
Верховный усмехнулся. На одно мгновение у него даже возникло желание снять фильтр и посмотреть в наполняющиеся сперва изумлением, а затем ужасом глаза Маневича. Но вместо этого он подошел и, наклонившись к самому уху, тихо, но отчетливо произнес:
– Приказ Верховного инквизитора обжалованию не подлежит.
Глава 4
Город Сергиев Посад. Зона периметра, сектор Север. Два часа шесть минут
Старший дежурной смены круглосуточного сегмента обороны города подошел к электрической плитке и снял закипевший чайник. Вытащил затихающий свисток и налил воду в кружку, где уже плавали две таблетки химического кофезаменителя. Прищурившись и удерживая большим пальцем ложку в металлической чашке, осторожно отхлебнул ароматный напиток, оставляющий на языке привычный привкус пластмассы. Освещение дежурки моргнуло, на секунду погрузив помещение в темноту.
– Черт бы их всех подрал! – Капитан с сожалением отставил кружку. Надел на себя средства защиты и быстрым шагом вышел из дежурки, направляясь в сторону командного пункта сектора Север.
Почему все случается у него? И почему именно в тот момент, когда он наконец смог налить себе кофе?! До конца смены всего несколько часов! Возможно, перебой в электропитании был связан с обычным скачком напряжения или еще чем-нибудь безобидным. До Загорской ГЭС более двадцати километров. Три месяца назад, в его, капитана Зеленцова, дежурство, вот такое же отключение электричества вылилось потом в большие неприятности. Свет пропал, а вместе с ним пропала и телефонная связь. Дежурный связист беспрерывно накручивал диск телефонного аппарата внутренней связи, затем принялся за общую городскую линию. Как потом выяснилось, связь пропала не только с ГЭС, но и с городом. Штаб полка тоже не отвечал. Нужно было действовать, и капитан, собрав разведгруппу, поставив перед ней задачу: проверить целостность линии связи. После этого отправил в расположение штаба полка рядового с докладом о ЧП и запросом о дальнейших действиях.
– Связь с ГЭС. – Зеленцов появился в КП, бросив хмурый взгляд на связиста.
– Есть! – Молодой боец торопливо схватил телефонную трубку, накрутил нужную комбинацию цифр на диске. – Стена Север – батарейке. Прием! Стена – батарейке!
Зеленцов шумно выдохнул. Только этого сейчас не хватало! Неужели опять нападение симбионтов?
В прошлый раз восстановилась связь только со штабом, и Зеленцов, не получив никакой информации от разведгруппы, запросил у штаба план действий. Обрисовав ситуацию, капитан получил приказ ждать из города две роты солдат, а до этого момента никаких активных действий не предпринимать, беречь людей и пытаться выйти на связь с ГЭС. Через час к Стене на нескольких «гибридах» прибыло обещанное штабом подкрепление, и Зеленцов, вместе с десятком своих людей, которых он мог снять с дежурства без угрозы ослабить охрану периметра, выехал по направлению к Загорской ГЭС.
На всем протяжении дороги их встречало то тут то там зеленоватое свечение Пятен и свет опорных пунктов обороны и снабжения ЛЭП. При появлении очередного укрепленного бетонного сооружения Зеленцов выходил на связь с его вахтенными, предупреждая о повышенном внимании и опасности боевого столкновения. С кем? А черт знает, с кем. Сами ничего не видели? Ну, тогда удачи, мужики. Храни вас Бог.
Через семнадцать километров впереди появились очертания поселка, называвшегося когда-то Реммаш. Заброшенные, полуразрушенные остовы панельных коробок, чернеющие слева от дороги, подсвечивались во многих местах Пятнами. Капитан, сидящий в первой машине, отдал приказ ставить оружие на боевой взвод. Впереди показалось построенное много лет назад детское медицинское учреждение. Водитель, насколько позволяло разбитое дорожное покрытие, прибавил газу, стараясь проехать смертельно опасный участок. Теперь где-то там сидит Воспитатель, продолжая и после смерти заботиться о своих детях.
– Свят, свят, свят… Господи, спаси! – Водитель, вцепившись в руль, как тонущий человек в спасательный круг, смотрел на дорогу перед собой, боясь даже на миллиметр повернуть голову влево. Зеленцов бросил тревожный взгляд на проносящееся мимо строение и с замершим в груди сердцем схватился за оружие. Тускло светящееся Пятно, захватившее участок земли возле самой стены здания, призрачным светом выхватывало из темноты часть панели с черным квадратом окна. И капитану показалось, что он увидел плывущую там, за окном, внутри дома, черную фигуру. Были видны только очертания головы, плеч и сгорбленного, худого туловища. Фигура, будто почувствовав взгляд Зеленцова, остановилась и…
Повернулась к нему! Взглянула прямо на него своими черными, без зрачков, глазами, открыв в злорадной усмешке черный проем рта…
– Прорвались! – выдохнул водитель. Человеческий голос, раздавшийся рядом, вывел Зеленцова из состояния ступора. Он мотнул головой, приходя в себя, и бросил удивленный взгляд сначала на водителя, а затем в сторону лобового стекла. Впереди виднелось здание церкви Рождества Христова. Реммаш вскоре остался позади, дорога стала забирать правее, и оставшиеся четырнадцать километров колонна проехала без каких-либо происшествий – до буферной зоны ГЭС, где взору капитана открылась невиданная ранее ужасающая картина.
Как стало известно позже, вахтовая смена Загорской ГЭС должна была провести расчистку зарастающей территории, разделяющей периметр ГЭС и лес возле реки Кунья. Этого требовала техника безопасности, исключающая таким образом неожиданное нападение симбионтов из чащи леса на бригады, осуществлявшие плановые проверки электрической артерии города и замену фильтров. Трагедия началась с появления из-под земли неизвестного вида симбионта, повредившего городскую артерию и лишавшего Сергиев Посад электричества и телефонной связи. И пока бригада, пораженная увиденным, стояла на месте, не предпринимая никаких действий, подземный симбионт, раскрыл свою круглую со множеством треугольных пластин пасть. Извернулся, и обрушился своим длинным телом сверху на людей, давя и проглатывая несчастных, чтобы тут же, пробив в земле круглое отверстие, исчезнуть внутри образовавшегося тоннеля. Наблюдавшая за творящимся десятисекундным адом дежурная смена охраны периметра ГЭС не успела даже поднять боевую тревогу.