«Что же вы все, а? Ну почему только я решился?!»
– Есть продолжать наблюдение, товарищ полковник! Так точно! По обстановке. – Капитан положил трубку. – Что у тебя?
– За прошедший период в зоне прямой видимости появилось еще порядка двадцати тварей. Остальные продолжают сидеть.
– Что это все может значить? Что они затеяли?
– Может, конец света уже, товарищ капитан? – спросил один из дежурных.
– Чего? – Капитан раздраженно посмотрел на солдата.
– Ну, там, сонм порождений Ада, – смутился рядовой. – Одна из казней рода людского за грехи.
– Отставить! – Капитан показал солдату кулак. – Конец света для тебя будет только тогда, когда я скажу. Или сама епархия. Но ее тут нет, так что командование по-прежнему на мне. Вопросы?
– Никак нет!
– Смотри у меня! Конец света тебе в рот сапогом…
В коридоре прибавилось народу: вышли соседи, отсиживавшиеся за своими дверьми. Труп Саши затащили в его комнату. Лале подошла и накрыла мертвого с головой ветхой, но чистой простыней. Звонарь, живущий на верхнем этаже, просунулся в так и оставленную открытой дверь.
– Чего у вас тут? – дыхнул он многодневным перегаром. – Весь этаж наверху гудит. А идти сюда боится.
– Потом, – отмахнулся дядя Коля. Вытолкал звонаря за порог и прикрыл дверь.
Заревел Митька. Старуха подошла к нему, обняла, и мальчишка уткнулся в нее, продолжая заходиться ревом.
– Где мать-то?
– В ночной. – Дядя Коля закрыл дверь в комнату Саши. – На мне он сегодня. Да чтоб тебя, Ефим! Сказал же: потом! – Он повернулся на звук открываемой двери и замер на полуслове.
В дверях стоял незнакомый человек.
Бросалось в глаза отсутствие белых, незагоревших следов на лице, там, где каждый из нормальных горожан носил очки и фильтр.
– Ты кто?
– Николаева где? – только и бросил чужак.
– Увели только что. «Носатые».
– Куда?
– Так ясно, куда. А ты сам-то кто? – повторил оставшийся без ответа вопрос дядя Коля.
– Плохо. Надо вернуть. – Незнакомец развернулся и вышел вон.
– Товарищ капитан!
– Что опять?
– Симбионты!
Зеленцов был уже у перископа. Только что сидевшая смирно на опушке леса толпа уродов пришла в движение! Нет, черт возьми, она рванула серо-зеленой лавиной прямо в их сторону! И двести тварей, сидевших у края буферной зоны, были лишь авангардом стаи, насчитывающей, как минимум, в пять раз больше!
– Стене боевая тревога!
Глава 5
Мотыль не успел ничего сделать. Он даже не понял, кто или что оказалось рядом, поскольку не сумел включить свет. Только что он зашел в комнату с одной из девочек, закрыл дверь, протянул руку в сторону выключателя, и в следующее мгновение рука и плечо ощутили мертвую хватку, моментально превратившую его верхнюю конечность с плечевым поясом в самый обычный рычаг. Потом ребра и мышцы грудной клетки вспыхнули болью от ушиба об пол, воздух вылетел из легких. Еще секунда – и мозг Мотыля вспороли тысячи болевых импульсов от разорванных связок и сломанных ребер. В голову уперлось что-то твердое и металлическое, мешающее поднять от пола лицо и сделать нормальный вздох, без попадания в нос крови от разбитых губ и кровоточащих десен, лишившихся передних зубов. Раздался испуганный женский визг, тихий щелчок замаскированного глушителем выстрела, а потом – звук упавшего тела. Твердый металлический предмет вновь упирался ему в голову. От него пахло порохом.
– Кто навел тебя на КамАЗы?
– А ты кто?
– Заткнись, падла. – Ствол пистолета надавил на затылок так, что Мотыль захрипел от боли. – Пасть открывай только на мои вопросы.
– Да пошел ты!
Дуло перестало давить в область головы. Через секунду раздался приглушенный звук выстрела, и Мотыль заорал. Боль от раздробленной пулей кисти была куда более сильной, чем все, что ему пришлось испытать до этого.
– Еще раз скажешь какую-нибудь хрень, прострелю вторую руку. А затем яйца. Кто навел твою кодлу на КамАЗы?
– Пацан один. Погоняло у него – Короб.
– Как познакомились?
– Это кореш Чеснока был. Рабочего с ремонтного цеха. Чеснок про меня и сказал ему.
– А Чеснок этот как на тебя вышел? – Ствол оружия поворошил рану. Мотыль взвыл от боли и заскреб ногами по полу. – Говори, падла!
– В «обезьяннике» познакомились. Сидели там вместе. Его дернули тоже за какую-то мелочь. Все, начальник! Пусти!
– Заглохни, – отрезал голос незнакомца. Он снова поворошил металлом внутри развороченной раны, задевая оголенные нервы и кость. – Что еще было между вами? Не лепи горбатого тут! Пять минут потерлись рядом – и сразу друзьями стали?
– Не друг он мне! Так, знакомый!
– Не звезди, чмо однорукое. Считаю до двух – и становишься безруким. Раз.
– Склад вместе брали, – быстро проговорил Мотыль.
– Какой и когда? – Незнакомец напрягся. Мотыль это хорошо почувствовал.
– На Рыбной, год назад. Я на шухере был. Паровозом Чеснок шел.
– А он другое мне говорил. Сказал, что и дело ты обмозговал и охранника мочканул. И дверь взломал тоже сам. А Чеснок только на стреме стоял.
– Спроси еще раз! – Мотыль сжал зубы от боли. – При мне спроси, начальник!
– Он не сможет ответить, – отрезал незнакомец, и Мотыль замер, испуганный неожиданной догадкой. – Когда он к тебе пришел? И почему сам не обратился к Плоту с братвой?
– Не знает его никто, – ответил Мотыль, после чего добавил скороговоркой, словно боясь не успеть: – Не убивай меня, начальник! Я все расскажу. Отпусти только.
К его удивлению, хватка ослабла. Руки незнакомца быстро прошлись по бокам и карманам Мотыля, после чего давление сверху исчезло и голос раздался уже из угла помещения:
– Вставай аккуратно, не поскользнись. Свет не включай. Будешь слишком много дергаться – я запаникую и начну палить. У меня тепловизор на голове, так что я тебя вижу хорошо. Не промахнусь.
– Аптечку бы… – Мотыль, кривясь от боли, поднялся на ноги.
Черт возьми, ни хрена не видно! Окно без жалюзи, только дешевая, дырявая штора. Но на улице ночь. Темно как в заднице негра. Глупое выражение. Кто такие негры, Мотыль не знал. Видимо, какие-то симбионты или давно вымершие звери.
– Перетопчешься.
– Я скоро без крови останусь.
– Да и черт с тобой! – хмыкнул стоявший в углу. – Общество немного потеряет, если ты исчезнешь. Хочешь жить – скорее расскажешь все, что меня интересует. Начинай.
– Попить бы еще. Сушит, звездец как!
Что-то приглушенно щелкнуло впереди. Угол на мгновение осветило вспышкой, и над головой Мотыля просвистела пуля. Взвизгнула, ударилась о стену и ушла вбок.
– Все! Все! Стоп! – Мотыль торопливо, как смог, поднял руки, вжав голову в плечи. – Я все понял! Говорю.
– С чего Короб пришел к Чесноку? Для чего ему нужны были эти КамАЗы?
– Я толком не знаю, начальник. Как я понял, КамАЗы и не нужны были вовсе. Условия были такие, что машины будут числиться за нашей «малиной». Заказчику они без мазы. Очень уж быстро оба «гибрида» нам капнули.
– Кто заказчик?
– Говорю же, не знаю. К нам пришел Чеснок и начал телегу гнать, что у одного знакомого есть тема, как поднять бабла. Мол, всего-то и надо – собраться в одном месте и завалить «официалов». Гражданских не трогать, а вместе с машинами отвезти в низину и схорониться там.
– Дальше что?
– Все сделали, как уговорено. Пацана, который от Чеснока приходил, Плот сказал с собой взять. Чтобы, если изначально тема гнилая оказалась бы, там его первым и кончить. Но все обошлось. Мы получили свою долю. Отвели «гибриды» в условленное место и стали ждать. Пришли какие-то люди, забрали всех, кто был в кузове, и уехали.
– Что за люди? На чем приехали?
– Не ведаю, начальник! Вот те крест! – Мотыль поднял здоровую руку и начал отчаянно креститься, отметив про себя, что тот, в углу, не тормознул его. Значит, либо действительно у него прибор этого самого виденья, либо блефует, гнида мусорская. Взял Мотыля на понт. Но хрен у него что выйдет. Нож-то у него так и не нашел при шмоне. – У Плота тема такая, что он особо в чужие дела не лезет. Сделал все по уговору, поимел, что причиталось, и отвалил.
– Машины как выглядели?
– Грузовые «гибриды». С тентами, без опознавательных знаков.
– И без номеров?
– Я не всматривался, – скривился Мотыль. – Не знаю, как у вас, а мне лишний раз зырить, куда не надо, нет мазы… Кровь не останавливается, начальник! Скрючусь сейчас!
– Что с этого Короб получил, который навел вас на КамАЗы?
– Я так и не понял. Ему Плот сразу сказал, что если дело выгорит, то свою долю он получит. А тот потом начал гнать тему про то, что он честный и денег не надо, так как его другая награда ждет.
– Какая?
– Да не знаю я! Что-то про письмо из Лавры говорил. Рекомендательное, что ли.
Вой сирены боевой тревоги заставил Мотыля вздрогнуть. Вместе с сигналом в местах расположения ключевых точек обороны города и защиты мирного населения военными было включено дополнительно освещение. Яркий свет прожектора, ударивший с улицы, пробил штору, осветив помещение. Затем луч прожектора ушел в сторону, но тех секунд Мотылю хватило, чтобы рассмотреть и оценить обстановку.
Стоявший в углу «мусор» не имел никакого прибора на голове. Они большие, эти тепловизоры, их сразу заметно. И самое главное, он, как и Мотыль, отвлекся на звук и яркую вспышку света. Жаль, что перо со стороны больной руки! Пришить бы козла.
Как только луч прожектора ушел в сторону и в глазах заплясали светлые круги, Мотыль рванул в сторону, разбивая собой окно. Стрелял ли ему вслед «мусор», он не знал. За звоном разбитого стекла выстрела через глушитель слышно не было. Но, по крайней мере, он остался жив. Хорошо, что второй этаж, где снять комнату стоит не так дорого. Жадность в этот раз его спасла. И хорошо, что не первый, где везде стоят решетки от таких, как он. Под ногами захрустело стекло. Ему сегодня повезло. До спасительного угла оставалось ровно два шага.