В данном документе содержится указание азовскому доброхоту «салтанову слузе диздерь Бургану Азовскому» препроводить посланных казаков в Кафу (Феодосию), в резиденцию турецкого наместника — санджака. Эта должность имела одноименное название с административной единицей Османской империи, которая управляла Кафой и всеми генуэзскими владениями, захваченными в 1475 году. Турецкому правителю Азова предписывалось не только отправить казаков в Кафу, но и позаботиться об их безопасности. Собранную же информацию следовало не мотчая [не мешкая, без промедления] отправлять в Москву[176].
Одновременно из Москвы давались указания казаку Ивашке Лазареву ехать тайно, прочитать вести, выучить наизусть, а грамоту уничтожить: «А се такова память дана Ивашку Лазареву… съ товарищи: какъ ожъ дастъ Богъ приедутъ въ Азовъ, и имъ отпустити изъ Азова въ Кафу своихъ четырехъ товарищевъ, которыхъ пригоже, а дати имъ грамота въ Крымъ къ Василью къ Наумову[177], а наказати имъ, будетъ которому пригоже самому идти въ Крымъ къ Василью съ грамотою, ино бы изъ нихъ одинъ ехалъ в Крымъ к Василью къ Наумову [послу в Крыму[178]с 1521 г.] з грамотою тайно, котораго бы не знали въ Крыму; а нелзе будетъ которому самому ехати въ Крымъ, и имъ добыти казака в Кафе, русина же, да послати имъ въ Крымъ къ Василью з грамотою тайно, кто бы ту грамоту до Васильа донесъ, да что къ нимъ Василий накажетъ или грамоту пошлетъ, и имъ дождався от Васильа вести из Крыма, да какъ къ нимъ придет от Васильа весть, а они бъ пошли въ Азов… а учнутъ ждати изъ Кафы казаковъ, и нечто въ те пор<ы> придетъ къ нимъ весть рано до осени, что царь хочетъ идти на великого князя украйну, или людей своихъ хочетъ послати, и имъ тогды, и не дожидаясь техъ казаковъ изъ Кафы, послати весть къ великому князю часа того. А нынеча имъ приехавъ въ Азовъ доведыватися про царя вести, не мотчая часа того, что будетъ тамо про него вести. Да съ темъ бы имъ къ великому князю послати ранее, чтобъ однолично у великого князя отъ нихъ про царя рано весть была, да сю имъ запись чести [читать и запомнить], едучи до украйны [ «вообще у Окраины Московского государства в степи»[179]], а на поле имъ съ собою ее не имати, а ее изодрати [чтобы те, кто их настигнет в степи, не отняли грамоту, ее нужно было уничтожить]»[180].
Как видим, посланнику предписывалось, собрав сведения, то есть доведыватися (доведатися) — ‘разузнать, дознаться’[181], не мотчая [не мешкая] послати вести в Москву. Глаголы с префиксом до- обозначают, с одной стороны, «действие, названное мотивирующим глаголом — довести до какого-нибудь предела в пространстве или во времени», например, довести, досидеть, дочитать и др. С другой стороны, в русском языке с префиксом до- есть глаголы со значением «дополнительно совершить действие, названное мотивирующим глаголом, иногда также довести его до необходимой нормы» (довооружить, доизбрать, докупить, дополучить и др.)[182]. В нашем случае глагол доведыватися (доведаться) обозначает действие, которое необходимо довести до определенного предела, то есть в разведывательном контексте необходимо было собрать и предоставить достоверные сведения.
Уже спустя четыре месяца Ивашка Лазарев «съ товарищи» был в Москве, и как выяснилось, они не только благополучно добрались до Кафы, но и вернулись обратно не с пустыми руками: при них была грамота от турецкого наместника санджака Кафы, в которой содержались вести и недвусмысленно выражалась готовность сотрудничества с Москвой: «Того же лѣта июня 24-го приѣхали изъ Кафы великого князя Ивашко Лазаревъ съ товарищи, а съ ними вмѣстѣ приѣхалъ к великому князю отъ Санчага Кафинского съ грамотою Мануило Гречинъ… А се грамота съ Ивашкомъ отъ Санчага… Санчагъ князь тобѣ о черной лисицѣ грамоту писалъ, и ты бъ пожаловалъ ему послать, намъ бы многъ достатокъ былъ»[183]… Были вести и о крымском хане: «Да крымской царь на конь всѣлъ, на тебя на самого хотѣлъ итти и многую рать сбиралъ»[184]. Эти вести в 1521 г. имели важное значение для московского князя.
А вот письмо от Бургана Азовского: «Присылалъ еси въ Азовской городъ пытати про государя нашего вѣстей, и государь нашъ Салимшагъ салтанъ умеръ, а сынъ его Сюилеменьшагъ на отцовѣ государствѣ сѣлъ, и сѣдши на отца своего столѣ, всехъ добрыхъ своихъ людей своимъ жалованьемъ призрѣлъ [оказал милость, помощь]… и ты бъ къ нему своего посла съ добрымъ прошениемъ и съ поминки [с подарками в знак внимания] и на государствѣ здоровати послалъ, и тебѣ бы и твоей землѣ отъ того много помочи было… и государь нашъ нынѣ въ своей землѣ, на своемъ государствѣ, а хочетъ идти на Литовскаую землю, и тебе бы послати посла своего ранѣе, чтобъ его засталъ у себя во государствѣ»[185].
Правитель Кафы, рекомендуя направить «поминки» новому султану, прерасно знал о подарках, которые поступали из Москвы крымским ханам[186]. На получение подарков рассчитывал и сам санджак Кафы.
В начале XVI века встречается слово в значении ‘разведчик’ — лазука, производное от лазити в значении ‘лазить, влезать, пробираться ползком, согнувшись’[187]. В августе 1521 г. диздерь азовский и рязанец Занков Зудов, проживавший в Азове, писали в Москву, сообщая о миссии Ивашки Лазарева: «Государю великому князю Василью Ивановичу всеа Русии слуга твой, государь, Азовский челом бьет, да и холопъ твой, государь, Занка Зудовъ челомъ бьетъ. Что еси, государь, къ намъ присылалъ своихъ людей въ Азовъ Иванка Лазарева, да Мишку Тверитина, и мы, государь, Мишку отпустили къ тебе на третий день, какъ къ намъ приехалъ къ Азову, а къ тебе есмя, государь, отписали о всехъ вестехъ о отманскихъ, и о крымскихъ и о азстороканскихъ, и о казанскихъ, что государь, посылали х крымскому царю просити салтана на царство на Казань, а Лазарева есмя, государь, посылали в Кафу лазукою, описавъ грамоту безделную [недозволенную, противозаконную] къ Санчаку»[188]. Как следует из этого текста, правитель Азова, направив Ивашку Лазарева с грамотой к санджаку Кафы, не сомневался, что последний окажет содействие, что и произошло в действительности.
Во времена Ивана III послы обычно сообщали о своих делах и наблюдениях с помощью грамот, присылавшихся ими из-за границы. Заключительные отчеты о посольствах, так называемые «статейные списки» русских послов, появляются позже, с созданием в 1549 г. Посольского приказа, куда эти списки направлялись.
6 мая 1492 г. послал великий князь Иван III къ Максимилиану, королю римскому, своих послов Юрья Траханиота Грека[189], прибывшего в Москву в 1472 году в свите Софьи Палеолог, да Михаила Кляпика[190]. В одной из своих грамот (далеко не первой), которую «привезъ от Юрьа и Кляпика Юрьевъ человекъ Тимоха», русские послы писали: «А Турской государь, скажутъ, под Белымъ-городомъ стоитъ въ Угорской земле, а войска Турского кажутъ 200 тысячь, да 60 тысячь; а Владиславъ король, кажутъ, противъ его стоитъ, а войска Угорского скажутъ 60 тысячь; а слухъ, государь, сдесе, что Владиславъ король Чешский, управяся съ Турскимъ, да хочетъ доставати и Ляцкие коруны, а брату своему Ольбрехту не хочетъ ступитися, а миру ему съ братомъ нетъ. А что есмя, государь, къ тебе писали съ Федькомъ съ Ларевымъ о Угорском миру королю Максимьяну съ Владиславомъ королемъ, и ныне намъ государь правые [достоверные, не вызывающие сомнения[191]] вести пришли, что помирился Максимьянъ съ Владиславомъ на томъ, что ныне Владиславу королю держати Угорская коруна [венгерская корона]… А мы тебе, государю своему, холопи твои, челомъ бьемъ. А писана месяца августа въ 25 день»[192].
Большая часть информации основана на слухах — «скажут», «кажут», «а слух, государь, сдесе». Однако политическая и военная обстановка в Европе в тот период была чрезвычайно сложной. Владислав II Ягеллон родился в семье Казимира IV, короля Польши и великого князя Литовского (из династии Ягеллонов) и Елизаветы Австрийской, дочери Альбрехта II Габсбургского. Коронован был как король Чехии под именем Владислава II в 1471 г. После смерти в начале 1490 г. Матьяша Хуньяди, короля Венгрии, на престол Венгрии было выдвинуто несколько кандидатур. Наиболее сильную правовую основу для своих претензий на венгерскую корону имел Максимилиан, король Римской империи. Набрав ландскнехтов, Максимилиан вторгся в Венгрию, намереваясь занять опустевший венгерский трон, но тут взбунтовались его наёмники. Венгерские же дворяне пожелали видеть королем Владислава II Ягеллона. Максимилиану удалось лишь добиться признания Габсбургов наследниками чешского и венгерского тронов, если у Владислава не будет детей.
Вся информация (и даже «правые вести»), собранная русскими послами Юрием Траханиотом Греком и Михаилом Кляпиком в 1492 году, оказалась устаревшей. Русским послам и членам посольств еще предстояло овладеть языками, усвоить обычаи стран, куда они направлялись, «обрасти» нужными связями в западных и восточных столицах, а для этого требовалось обладать определенными навыками и умениями, проявлять известную сообразительность и ловкость.