Накануне Первой мировой войны появляется и такая категория агентов, как агенты-вербовщики. Согласно документу, датированному 1908 годом, Главное управление Генерального штаба предусматривало иметь следующее количество агентов-вербовщиков за границей:
«Париж — 1;
Лондон — 1;
Вашингтон — 2;
Брюссель — 3;
Швейцария — 4».
«Их назначение, — указывалось в документе, — вербовать агентов преимущественно среди офицеров, попавших в затруднительное материальное положение, добывать секретные документы; кроме того, держать ГУГШ в курсе современного состояния дела разведки в Европе (Америке), ее приемов, организации»[843]. Агенты-вербовщики, по мнению составителей документа, «должны были комплектоваться из интеллигентных людей, по возможности, из высшего сословия».
В ноябре 1909 г. делопроизводитель 5-го (разведывательного) делопроизводства части 1-го обер-квартирмейстераУправления генерал-квартирмейстера ГУГШ полковник Генерального штаба Н. А. Монкевиц констатировал, что вся разведка может быть разделена на две категории: случайную и постоянную, а агенты соответственно получали наименование случайный разведчик и профессиональный разведчик.
«Разведка случайная. Очень часто благоприятный, неповторяющийся случай толкнет человека передать сведения и притом немедленно, — писал Монкевиц. — Таким случаем военный агент должен пользоваться, конечно, с надлежащим разбором и осторожностью. Случайный разведчик очень часто на систематическое шпионство не пойдет; получит деньги за проданное и забастует. Но пользоваться им надо.
Разведка постоянная через профессиональных разведчиков. Эта разведка должна быть организована из Петербурга, и ее на военных агентов возложить нельзя. Однако военные агенты должны быть в курсе дел и иногда должны передавать в Петербург с курьерами осторожно переданные им материалы для отправления»[844].
В 1909 г. в ГУГШ наряду с «Инструкцией военным агентам и лицам, их заменяющим» был подготовлен проект «Указаний военным агентам по ведению негласной разведки», который вводил в оборот новые разведывательные термины: негласная разведка, сеть негласных агентов и словосочетания насаждение сети негласных агентов, развитие сети негласных агентов.
Проекты «Инструкции» и «Указаний» были разосланы на отзыв, в том числе и военным агентам. Больших споров проект «Инструкции» не вызвал, она была своевременной и отражала фактические изменения в деятельности разведчиков под официальным прикрытием.
Как и следовало ожидать, камнем преткновения явились указания, определявшие отношение военного агента к негласной агентуре и требования, имевшие отношение к организации работы с нею, — насаждение и развитие сети негласных агентов. Первый пункт «Указаний» гласил: «Для успешного выполнения задач, указанных в п. 2-м “Инструкции военным агентам”, а равно для обеспечения нашей осведомленности о вероятных противниках в случае вооруженного столкновения с ними, военные агенты обязаны всемерно заботиться о насаждении за границею и постоянном развитии сети негласных агентов, руководствуясь данными каждому агенту по сему предмету Главным управлением Генерального штаба указаниями и обстановкой»[845]. Военным агентам предписывалось «уделять первостепенное внимание руководству деятельностью названной сети в мирное время и обеспечению ее связи с Россией в военное время»[846]. Именно это однозначное положение вызывало яростные споры. Все корреспонденты высказали отрицательное отношение по данному вопросу. Среди высказавшихся против того, чтобы вменять в обязанность военных агентов ведение негласной разведки, были И. А. Хольмсена, И. М. Морель, Н. М. Потапов, Е.-Л. К. Миллер и М. К Марченко — военные агенты в Османской империи, Японии, Черногории, Италии и Австро-Венгрии. «Военные агенты, — писал полковник Миллер, — как лица официальные. находятся на виду у всех; за ними весьма легко может быть установлено самое внимательное наблюдение со дня прибытия в государство. Поэтому можно быть уверенным, что военный агент очень скоро будет скомпрометирован, а созданная им организация тайной разведки будет нарушена. Поручая кому-либо организацию такого деликатного дела, как тайная разведка, необходимо поставить его в наиболее благоприятные условия для выполнения данной ему задачи; между тем положение военного агента является наименее благоприятным для организации и ведения тайной разведки, требующих постоянных скрытных сношений с агентами»[847]. Справедливость этих возражений очевидна. «Поэтому… можно сделать единственный логичный вывод, что организация и ведение разведки, — продолжал свою мысль военный разведчик, — должно быть возложено на офицера Генерального штаба, но не в роли военного агента или вообще официального лица, а проживающего в любом городе данной страны, предпочтительно не в столице и имеющего вполне определенное явное частное занятие».
Результатом обсуждения предложенного проекта явилось то, что инструкцией 1912 г. ведение негласной разведки уже не вменялось в обязанность военным агентам, но и не воспрещалось.
Осуществляя в мирное время повседневную деятельность по добыванию разведывательных сведений, материалов и образцов вооружений, разведка должна готовиться к действиям в предвоенный и военный периоды. Положения о подготовке разведки к действиям в предвоенное и военное время были закреплены в целом ряде документов, носящих как рекомендательный, так и регламентирующий характер в части организации, разведывательной деятельности штабов военных округов. Одновременно вводилась и новая терминология: агенты-ходоки, разведчики-резиденты, агентурная сеть, внешняя агентура, внутренняя агентура.
«В видах непрерывности разведки также после объявления мобилизации и войны, — отмечалось в «Протоколе заседаний старших адъютантов[848] разведывательных отделений штабов Петербургского, Виленского, Варшавского, Киевского, и Одесского военных округов с 10 по 14 июля 1908 г.», — необходимо при вербовке негласных агентов в мирное время иметь в виду, чтобы хотя бы часть из них могла продолжать свою деятельность также после начала военных действий; таковыми могут быть: а) подданные нейтрального государства; б) лица женского пола; в) подданные иностранного государства, не призываемые при мобилизации на военную службу; г) иностранные подданные, хотя и состоящие или призываемые при мобилизации на службу, но по роду службы, могущие продолжать работу по негласной разведке»[849]. «На случай отхода наших армий вглубь страны, — отмечали организаторы разведки в штабах округов, — должны быть подготовлены негласные агенты также из нашей пограничной территории. Таковыми могут быть агенты контрразведки мирного времени».
«Протоколом» предусматривалось, что связь с негласными агентами в военное время будет поддерживаться при помощи агентов-ходоков «через расположение противника» и через нейтральные государства, «в каковых приемными пунктами назначаются Копенгаген, Берн, София. Афины и Константинополь»[850]. Все штабы военных округов должны были еще в мирное время «установить для сношений в военное время со своими негласными агентами условные коды, которые должны быть известны Главному управлению Генерального штаба и соседним военным округам».
В январе 1910 г. бывшим старшим адъютантом разведывательного отделения штаба 2-й Маньчжурской армии Генерального штаба полковником С. Н. Розановым[851] и помощником старшего адъютанта того же отделения Генерального штаба подполковником П. Ф. Рябиковым на основе отчетов разведывательных отделений штабов Главнокомандующего армией в Русско-японскую войну был представлен доклад в ГУГШ «О ведении разведки на случай войны с Германией»[852].
«Разведка, ведущаяся о всех возможных противниках в мирное время, никоим образом не должна прекращаться с объявлением мобилизации, — говорилось в докладе, — а, напротив, должна также “мобилизовываться” и затем действовать без перерыва во все время войны»[853]. «Разведывательные отделения штабов Главнокомандующего и командующих армиями должны быть вполне, во всех отношениях, подготовлены к ожидающей их ответственной работе обязательно еще в мирное время, — указывали профессиональные разведчики, — немедленно же с начала войны они входят в установленную еще в мирное время связь с имеющимися на данном фронте тайными агентами, усиливают кадры разведчиков-резидентов, высылают агентов-ходоков. и вообще, ведут всю работу для получения возможно точных, полных и своевременных сведений о противнике».
Пожелания и рекомендации, высказанные на совещаниях старших адъютантов разведывательных отделений в части подготовки разведки к действиям в предвоенное и военное время, а также идеи, изложенные в докладе Розанова и Рябикова, в какой-то степени нашли свое воплощение в «Основных положениях для организации и ведения военной разведки штабами пограничных округов» от 7 ноября 1912 г. «Ввиду затруднительности создать или развивать агентурную сеть в короткий период обостренных отношений, обыкновенно предшествующий разрыву, — отмечалось в «Основных положениях», — надлежаще размещенная (в соответствии со стратегическими задачами), укомплектованная и обученная агентура должна быть насаждена и работать еще в период глубокого мира»