– У тебя есть альтернатива?
– На север. Две мили. Грунтовка. Потом. Напрямую. Сорок миль. До шоссе. Город. Кикару. Потом. Куда угодно. Куда захочешь.
– А в Кикару есть больница?.. Нет. Так что мы туда не едем.
– Должна. Быть.
– Вот что я тебе скажу. Посмотри мне в глаза и честно ответь: веришь ли ты, что я справлюсь без тебя? Если да, я оставлю тебя здесь.
Элиот посмотрел на него.
– Неубедительно, – сказал Уил. – Хватай меня за шею.
– Нет.
– Вылезай из машины, черт побери!
– Нет.
Уил нырнул внутрь и подсунул руки под Элиота. Голова раненого дернулась и ударила его по носу. Не сильно, но очень больно, у него даже в глазах потемнело.
– Ублюдок! – Уил отпрянул. – Козел! – Перегнулся через Элиота и схватил сверток. – Я заставлю тебя, чтоб тебе пусто было! – Он принялся разворачивать полотенце.
– Нет.
Напряженный тон Элиота заставил его замереть.
– Тогда…
– Никогда. – На мгновение Уилу показалось, что Элиот собрался вылезти из машины. Но тот всего лишь наклонился вперед. – Никогда. На меня.
– Ладно, – сказал Уил, испугавшись. – Договорились. – Но когда Элиот снова откинулся на спинку и стал менее устрашающим и более беспомощным, он передумал. – А знаешь что? Я им воспользуюсь.
Он полностью развернул полотенце и стал убирать его. Полотенце зацепилось за острие и порвалось. Элиот издал какой-то звук, нечто среднее между рыком и стоном, и его голова повернулась в противоположную сторону. Уилу пришлось развернуть его лицом к слову, однако глаза Элиота так и остались закрытыми.
– Черт побери! – Одной рукой держа слово, он попытался большим пальцем другой руки поднять Элиоту веки. – Открой глаза! – Ему удалось открыть один глаз. Зрачок расширился, и Элиот перестал сопротивляться. – Вот и хорошо, – сказал Уил. – Вылезай из машины.
Элиот поднял руку и ухватился за боковую стойку. Уил отступил на шаг. В проеме появилась другая рука Элиота и задергалась в разные стороны, как паук, ищущий жертву. По телу раненого прошла волна дрожи.
– Эй, ты как? Что с тобой? – сказал Уил.
– Хрррр, – сказал Элиот. Его лицо стало очень сосредоточенным.
Он пытается вытащить свое тело из машины, догадался Уил. Напрягается, а сил не хватает. Уил наклонился, чтобы помочь ему, и обнаружил, что все тело Элиота вибрирует, что его мышцы окаменели и напоминают жгуты проволоки.
– Ну вот, – сказал Уил. Элиот выпрямился и дерганым движением выбросил вперед ногу, делая шаг. Уил отпустил его. Элиот упал. – Черт! Прости. – Элиот заскреб руками по бетону. – Господи! Элиот! Дай я помогу тебе.
– Гиии.
Уил обхватил Элиота за торс.
– Пошли. Сюда. – Элиот сделал четыре шага, и его стошнило. Глаза были расширены, взгляд устремлен в одну точку, зрачки затянуты белой пленкой. Он напоминал мертвеца. – Элиот, прости. Но надо идти. – Нога раненого повисла в воздухе, и Уил переместил его тело так, чтобы ступня опустилась на бетон. – Вот так. – Элиот издал звук, который можно было бы с натяжкой принять за кашель. – Прошу тебя, Элиот. – Тот не справлялся с задачей. Он уже был мертв, а Уил заставлял его идти к джипу. – Прости меня. Но я не могу дать тебе умереть.
– Хррр.
– Не умирай! Не умирай! – Уил помахал словом перед лицом Элиота, хотя не знал, видит его тот или нет. – Не умирай!
Тело Элиота забилось в конвульсиях, изо рта брызнула слюна.
– Черт! – сказал он.
Они дюйм за дюймом продвигались к минивэну «Скорой», и Уил подумал, что там могут быть седативные препараты, что-нибудь, уже набранное в шприц. Он бы вырубил Элиота, и тот перестал бы напоминать реанимированный труп.
– Давай сюда!
Он привалил Элиота к минивэну, и раненый стек вниз. Но Уил все равно забрался внутрь и принялся обыскивать ящики. У него снова возникло ощущение, что он бывал тут, и на этот раз оно было гораздо сильнее. Он чувствовал, как воспоминания толкутся в глубинах памяти, вне досягаемости. Однако у него не было времени, чтобы разбираться с ними. Элиот лежит на земле, и ему нужно каким-то образом перетащить его в джип. Надо закинуть его на плечи пожарным захватом. И чего он все это время водил Элиота за руку? Глупость какая-то. Если надо перенести кого-то, достаточно закинуть его на плечо. Это все знают. Все, кто работает в «неотложке», сотни раз делали это на тренировках. Уил оглядел внутренности минивэна. Машина не просто была знакома. Он знал ее как свои пять пальцев.
Уил пробрался мимо носилок к кабине, к водительскому сиденью. Положил руки на руль. А Элиот тем временем истекал кровью. Но машина звала его. Он ощутил твердую уверенность в том, что когда-то был врачом «Скорой».
Уил открыл отделение между сиденьями и порылся в нем. Среди мелочи и прочего хлама он нашел пожелтевший информационный бюллетень. Быстро глянул на него и уже собрался выбросить, но в последний момент сообразил, что на фотографии, напечатанной на первой странице, он сам. На снимке он выглядел совершенно иначе. Стоял с группой каких-то людей перед дверью в отделение «Скорой помощи». У него были длинные волосы. Кожа была смуглой от загара. Плечи были гораздо шире. И вообще, вид у него был расслабленный; Уил не помнил, чтобы когда-либо ощущал такое спокойствие и умиротворение, как на снимке. Он прочитал подпись и, для надежности, отсчитал фигуры слева направо. «ГАРРИ УИЛСОН». Это был он. Раньше его звали Гарри.
Позади него кашлянул Элиот. Уил подумал: «Этот парень потерял много крови». Он ошеломленно захлопал глазами. По какой-то причине Уил не стал обрабатывать огнестрельную рану Элиота. Очевидно, чтобы тот истек кровью. Это озадачило его. И почему он так долго тянул?
Уил перебрался назад и перенес Элиота на носилки. Тот застонал. Это был хороший знак. Ну, просто знак. Уил обшарил полки в поисках скальпеля, хирургических перчаток, перевязочного материала и соляного раствора; все оказалось на своих местах. Затем он уложил Элиота на бок, зажал скальпель между зубами, подтянул к груди одно его колено и переложил его руку так, чтобы она не закрывала бок. Затем разрезал на нем рубашку и увидел входное отверстие, огромное, с ладонь, розовое, рваное, сочащееся кровью. Он ужаснулся самому себе. Вовремя оказанная помощь спасла бы жизнь этому парню. А теперь единственное, что он может сделать, – это остановить кровотечение, наложив повязку.
Уил сунул палец Элиоту в анальное отверстие и слегка потянул вверх. Раздался чавкающий звук, и ему на руку вытекло маленькое озерцо. Это было плохо, наверное, худшее, что он мог предположить, потому что означало, что внутри Элиота есть дырки. Чтобы определить источник, ему пришлось засунуть в него четыре пальца, и Элиот издал жуткий звук. Уил делал то, что мог. Немного, но вполне достаточно. Затем он принялся накладывать повязку на рану.
И как только Уил углубился в работу, из дальних уголков сознания стали выпрыгивать воспоминания, как жарящийся попкорн. Крохотные, не связанные между собой. Лицо какой-то девушки. Запах земли поутру. Они все выпрыгивали и выпрыгивали. Прорываясь через все барьеры, возведенные в его сознании. Тут его осенила одна настолько важная мысль, что он замер.
Элиот учащенно дышал. Он был без сознания. Кожа на его лице была серой. Проблема состояла в том, что слишком много от Элиота осталось в двух машинах, а еще на его рубашке и пальто. Он был на волосок от гиповолемического шока, и Уил ничего не мог с этим поделать. Он выглянул из минивэна и посмотрел на двери больницы. До отделения «Скорой помощи» всего двадцать футов, и там полно упаковок с элементами крови, только они все черные и твердые, как камень.
Уил наклонился над носилками.
– Элиот. – Он выкрутил Элиоту ухо. Это очень больно, если делать правильно. – Эй, Элиот, ты, ублюдок…
Тот застонал.
– Элиот. – Уил заговорил в самое ухо раненого. – Элиот.
– Мм, – сказал Элиот.
– Какая у тебя группа крови?
Элиот открыл глаза. Наверху был потолок, выложенный квадратами. Фальшпотолок, такой, под которым тянутся трубы и змеятся провода. Он не знал, где находится и сколько времени прошло.
Затем Элиот услышал треск. Он насторожился. В животе болело. В его теле вообще было много боли. Он попытался поднять голову, и перед глазами все поплыло. Элиот увидел бледно-голубые стены и потолок с трещинами. Проводной телефон, висящий на одной стене. Стулья, прикроватную тумбочку. Кровать, ту самую, на которой он лежал. В воздухе пахло пылью.
«О, боже, – подумал Элиот. – Я в Брокен-Хилл».
Он принялся изучать окружающую обстановку на ощупь. Что-то мешало ему двигать одной рукой, и он обнаружил трубку. Он был подсоединен к чему-то. Дюйм за дюймом передвигая голову по подушке, Элиот увидел вешалку, с которой свисали три мешка и от которой тянулись трубки. В одном мешке была прозрачная жидкость, в другом темная, в третьем – тоже темная, но раньше, потому что сейчас он был почти пуст. Увиденное озадачило его, потому что ничего такого он не помнил.
Еще один треск. На этот раз Элиот определил его как выстрел. Из ружья. Его мысли стали приходить в порядок. Он приехал в Брокен-Хилл с тем неподдающимся, с Уилом. Его подстрелили, какой-то фермер. Когда он понял, что ранение смертельное, то велел Уилу бросить его. Но тот отказался. Ситуация страшно разозлила Элиота, потому что ему надо было убедить Уила, но у него ничего не получалось, так как парень был неподдающимся. А еще до тупости упрямым. Элиот отключился до того, как вопрос был решен. По всей видимости, Уил спас ему жизнь.
Элиот услышал шаги. Он прислушивался, пока не убедился, что они приближаются, и стал шарить рядом с собой в поисках оружия. В представлении Элиота имелось два вероятных сценария. По одному, Уил уехал со словом, как и инструктировал его Элиот, и тогда шаги принадлежат кому-то из Организации, присланному убить его. По другому, шаги принадлежат Уилу, который оказался слишком большим трусом, чтобы уехать, и теперь только и ждет, когда Элиот проснется и скажет ему, что делать дальше. Какой бы сценарий сейчас ни разыгрывался, он ощущал настоятельное желание пристрелить кого-нибудь.