Вопрос: Время до бесконечности виртуально?
Жиль Делёз: В конечном счете и да, и нет. Оно виртуально, если вы отождествляете его со временем мира. Оно актуально, если вы воспринимаете его как порядок последовательности монад и монады эти актуальны. Это будет сложная проблема с математической точки зрения, так как вы чувствуете, что на первом этаже действует логика времени, определяемого, например, как порядок последовательностей, – или логика пространства, и Лейбниц придает большое значение различию между этими словами. Относительно этого этажа он использует лишь термины «spatium», «пространство» и «tempus», «время». Когда вы видите слова extensio{ Протяженность (лат.).} или extensum{ Протяжение (лат.).}, то это никогда не отсылает к только что упомянутому; наоборот, это отсылает к тому, что уже касается тел. И тогда проблемой будут отношения между spatium и extensio, и это будет одной из математических теорий – по-моему, одной из самых дерзких теорий Лейбница. Вот наконец все, что я смог наскоро сказать.
Вы видите: каждый из нас имеет тело, и в то же время это такое тело, с которым взаимодействуют и на которое воздействуют другие тела. Возьмем, например, «Монадологию». Там уже есть проблема: у вас две системы, два этажа подчинены двум совершенно несхожим модусам построения. Модус построения первого этажа – виртуальный мир, актуально существующий лишь в каждой монаде; иными словами, каждая монада выражает тотальность мира и включена в тотальность мира. На уровне тел, где находитесь вы, это уже совсем не так. Тела экстериорны по отношению друг к другу и взаимодействуют между собой. Монады же, наоборот, таковы, что мир интериорен каждой, и они без окон и дверей, то есть они не взаимодействуют. Каждая выражает мир «за себя». Без окон и дверей. А вот на другом этаже имеется взаимодействие тел. Я бы сказал: ясно я выражаю в мире тела, непосредственно воздействующие на мое, и это происходит через процесс аффекции, взаимодействия тел: именно через этот процесс нечто на данном этаже реагирует на внутренние перцепции монад. В прошлый раз мы это видели, когда я попытался проанализировать пример с каплей воды и с волной и когда мы видели, что между жидким телом и моим телом в предельном случае складываются своего рода дифференциальные отношения dx : dy, то на другом этаже, в монаде, складывается различающая перцепция: я слышу шум воды. Вы уже видите, что существует соответствие между двумя этажами, но у каждого из них свой закон; они подчиняются не одному и тому же закону; существует закон, выводимый из взаимодействия тел, и другой закон, согласно которому каждая из монад выражает все мироздание, и они не вступают в коммуникацию между собой.
Здесь нас подстерегает трудность. Как объяснить такое различие между двумя этажами? Иначе говоря: из чего состоит мое тело? Если мы задаем такой вопрос, то этого для нас почти достаточно. Сделайте усилие: из чего состоит мое тело? Из чего состоит всякое тело? У Лейбница нелегко понять, из чего состоит тело, а мне этот вопрос представляется одной из величайших тайн всех философий XVII века. Я бы сказал, что тело – для всех, но особенно для Лейбница и Спинозы – состоит из бесконечного множества бесконечно малых актуальных частей. До «конечной» части мы не можем добраться. Это называется актуальной бесконечностью. Ее надо вообразить – это было бы хорошо, так как, по сути дела, вообразить ее очень трудно. Она поддается математическому выражению, но вообразить ее очень трудно. Следуйте за мной: ее надо противопоставлять двум вещам. С одной стороны, она противостоит атомам. Когда мы имеем дело с атомами, то – как бы далеко мы ни заходили – всегда имеется какая-то последняя нередуцируемая частица. А тут, наоборот, бесконечное множество актуальных частей, и последней части нет, а всякая часть включает в себя еще одно бесконечное множество актуальных частей. С другой же стороны, здесь нет делимости до бесконечности, потому что бесконечное множество актуальных частей – когда ни одну часть нельзя назвать мельчайшей – как раз дано актуально, существует актуально, и части эти не зависят от процесса деления, которому вы подвергаете множество. Именно это Лейбниц и Спиноза объясняют, утверждая: это неисчислимые множества, то есть они не имеют отношения к природе числа. Собственно говоря, их невозможно дать в числовом выражении, но, тем не менее, вы можете сказать, что одно тело является двойником другого. Одно тело вполне может быть двойником другого, но, тем не менее, как одно, так и другое включают в себя бесконечное множество бесконечно малых актуальных частей. Вот такая концепция… Лейбниц будет утверждать ее десятки раз, говоря: существует лишь актуальное бесконечное; очень часто в качестве возражения здесь выдвигают другие тексты Лейбница, где он говорит, что исчисление бесконечно малых или даже исчисление бесконечных рядов есть всего лишь математическая фикция. Но мне представляется очевидным, что никакого противоречия здесь нет, и что это означает, что даже исчисление бесконечно малых не объясняет это актуальное бесконечное. Итак, предположим совокупности бесконечных частей, когда вы не можете добраться до последней части, – но эти совокупности, тем не менее, актуально даны – в противоположность тому, что происходит при делимости до бесконечности. Всякое тело относится именно к этому типу. Когда я говорю: «Я имею тело», фактически я имею в виду, что я актуально включаю в себя бесконечное множество бесконечно малых частей.
Вопрос: Потому ли, что они актуальны, мы избегаем парадокса Зенона?
Жиль Делёз: Безусловно. И как раз поэтому у Лейбница – особая концепция движения, зависящего от силы.
Вопрос: Стало быть, душа конечна, но не тело?
Жиль Делёз: Нет, не так. Вопрос не в том, чтобы узнать, что душа конечна, а тело нет. Вопрос в том, что все, кроме Бога, сразу и конечно, и бесконечно. С Богом все в порядке, Он бесконечен. Уф, все в порядке.
С позволения сказать, это конец, и больше говорить нечего. Но все, что конечно, является бесконечным в определенном аспекте, и бесконечные – как мне кажется, здесь тайна мысли XVII века – имеют в виду различие порядков бесконечности. Но ведь если Бог бесконечен и если это первая бесконечность, то это потому, что Его называют бесконечностью как таковой. Он бесконечен Сам по Себе. Но сразу же мы говорим и о другом бесконечном, и это – «бесконечное-по-причине». Бесконечное-по-причине – это сотворенные существа. Монады бесконечны в силу вызвавшей их причины. Почему они бесконечны? Нет, они, скорее, конечны, они не бесконечны, потому что это сотворенные существа, они созданы Богом. Но они бесконечны просто в силу вызвавшей их причины – почему? Просто потому, что Бог сотворил их таким способом, что они выражают тотальность бесконечного мира. И их формула такова, что в силу этого они будут иметь бесконечное множество предикатов, и это бесконечное-по-причине имеет формулу, какую мы видели: 1) бесконечное, формулой какового является Бог как причина, и 2) бесконечное как индивидуальность, бесконечное как существо, наделенное личностью. Итак, на первом ярусе монады конечны, и они же бесконечны.
А вот когда мы добираемся до тел и до множеств актуальных, до бесконечности бесконечных частей, то это третий смысл бесконечного. А именно: бесконечное, взятое в неких рамках, доля материи, все равно является бесконечным, потому что включает в себя бесконечное множество актуальных частей. И это – третье бесконечное. Существуют ли другие его виды? Увы, существуют и другие, но мы будем говорить только об этих, так как они наиболее значительны. Это опять-таки верно не для всех философов; то, что я говорю, верно лишь для Лейбница и Спинозы. И тогда я говорю: вот оно, вначале – «иметь тело». И что это означает? Добавим: вы помните, почему я имею тело? Я имею тело, так как у меня лишь небольшая ясная область. Но почему у меня лишь небольшая ясная область? Потому что я – сотворенное существо, потому что я конечен. Иными словами, потому что во мне – первоматерия, а первоматерия означает не констатацию «иметь тело», а требование иметь тело. Требование иметь тело – ну хорошо, вот оно удовлетворено. Об этом-то и говорит Лейбниц… Не надо удивляться тому, что эти бесконечные множества актуально бесконечных частей он называет «второй материей». Я только что сказал это, а теперь прислушайтесь к следующим словам: необходимо вносить коррективы, этого недостаточно. Но это – лишь один из аспектов второй материи. Вторая материя – это форма, в которой материя осуществляет требование первоматерии, требование конечности. Это требование возвращается на протяжении всей нашей истории: мы конечны, стало быть, мы можем выражать лишь некую конечную часть, следовательно, мы имеем тело. Существует абсолютная имманентность монады по отношению к первоматерии. Скажите-ка… как все усложняется! Но это следовало бы распутать, и тогда вы увидите, какие у вас теперь проблемы с ногами! Что такое мое тело? Из чего состоит мое тело? Необходимо, чтобы что-то образовывало мое тело. У меня есть бесконечное множество бесконечно малых материальных частей, но как все это меня затрагивает?
Вторая материя также имеет два аспекта, а мы привели только один. Дело в том, что это бесконечное множество бесконечно малой материи в то же время включает бесконечное множество малых душ. Как если бы мы спускались на первый этаж… Малые души – что это такое? Я колеблюсь между двумя вещами: если я буду продвигаться слишком медленно, мы заблудимся в деталях; если я буду двигаться слишком быстро, мы еще больше заблудимся. Вторая материя должна включать… я уже ничего не знаю… Ну да! Бесконечное множество актуально бесконечных частей, но они принадлежат мне, только если мы примем гипотезу о бесконечном множестве малых душ. Все-таки Лейбниц – картезианец, и существует реальное различие между душой и телом. Ну да! Но вы помните – и это мне кажется одним из самых поразительных ходов Лейбница, – реальное различие не имеет в виду отделимости. Мое тело состоит из бесконечного множества малых душ, одушевляющих бесконечное множество бесконечно малых органических частей, – эта машина доходит до бесконечности. Тело и душа реально различаются между собой? Да, но это не мешает им быть неотделимыми, и отсюда поразительная теория живого существа. Вот он, статус живого существа.