писана с такой энергией экономности, движения и действия. Вы только посмотрите. Почему мне важно, что пришла постная жизнь? Ай-ай-ай. Одна сухая рыбка и водичка. Бедные какие. Нет, чтобы окорочка скушать, винца попить. И впереди кот-ученый. Тут, конечно, типажи и вы никогда не поймете, как он это писал. Его надо разглядывать вблизи. Много интересных деталей. Утварь всякая. Смотрите, кто-то с буханкой идет, несет ее в корзинке. Сейчас покажу еще замечательный персонаж. Тетеньку. Что это? Как можно так писать? Предположим, я ничего не знаю о художнике, написавшим эту картину. Я смотрю на нее и, как вы думаете, каков будет мой приговор? Экспрессионизм, начало 20-го века. Изображения максимального состояния, эмоциональные, сюжетные. К ним относятся Ге, Гринвальд, Ван Гок, потому что любое определение экспрессионизма — это экстремальные формы в экстремальной ситуации. Это всегда перенапряжение и выразительность, доведенные до максимума. Почему я говоря об этой картине пропускаю тему карнавала? Специально. Потому что ровно через два занятия я буду читать вам «Карнавал». Тогда мы снова сюда вернемся.
А как он руки пишет, все эти корзины? А какой цвет. Гений! Гений! Я не понимаю. Посмотрите на этого типа. Я его не понимаю, и он для меня до конца не расшифрован, хотя это одна из фигур, которая интересует меня до сих пор. Он и еще один экземпляр играют в кости. У него на ушах и всюду вот такие вафли. Дело в том, что нам не все понятно, потому что мы не все знаем о том времени. Вот интересно, как современники Пушкина читали «Евгения Онегина»?
Они ведь читали его не так, как мы и он имел совершенно другой смысл и некий порядок деталей. Вот и для современников Брейгеля это было исполнено в более точном смысле, чем для нас. Мы не знаем этих деталей. Вот эти вафли закрывают ему слух. Вафли, когда их только изобрели были дорогим угощением, а он ими уши заложил. Но самое интересное то, что у него на спине закреплено шестигранное зеркало и очень трудно прочитать, что в нем отражается. Я читала очень много мнений. Один человек, что делал онтологическое описание — это когда подсчитывается какое количество предметов изображено на картине и что они обозначают и в прямом, и в символьном смысле. Человек, по имени Грейс, с лупой исследовал эту работу Брейгеля. И есть два мнения по этому поводу. Первое, что в туманном изображении зеркала можно прочитать высший символ христианства — Троицу. И тогда смысл понятен. А другое мнение, что там пустота. Просто плывущие облака. Я склонна думать, что там пустота, потому что тема бардака имеет под собой тему пустоты. Я люблю один изумительный эпизод Эйзенштейна в «Стачке». Я считаю этот фильм гениальным по знаковой системе и культуре. Я обожаю такой брейгелевский эпизод в картине, когда шпана, которая обосновалась на кладбище, живет в бочках и ходят кучей все время. Это надо знать. И они — эти уроды, живут на кладбище в пустых бочках, потом оттуда выскакивают и приходит карлик с зеркалом — этакая карикатура на картины Тициана и Веласкеса «Венера перед зеркалом».
Брейгель любил писать серии.
Маленькая Вавилонская башня
Вавилонская башня
Мне повезло, и я видела много его серий, самых разных. У него есть одна картина в теме адамитства. Огромное дерево и под ним лежат три фигуры. Рыцарь, крестьянин и мыслитель. И у рыцаря, и у крестьянина, и у интеллигента в голове одно и то же. Рыцарь крепко поддал. Интеллигент лежит на шубе, а в голове у него курочка. Он думает о еде. А еще бегущее яичко на куриных ножках с ложечкой. Крестьянин лежит на своем орудии производства (смех).
Страна лентяев
И повсюду предметы их мечтаний. Так что у них в головах одно и тоже — пустота, заполненная мелкими плотскими утехами. Я так люблю его. В чем он еще был непревзойден? В написании эскизов. Он был автором удивительных ландшафтов и создал в живописи формулу зимы. Так как он писал зиму — не писал никто. Этот холод, тоска, примороженность. И он первый обратил внимание на то, что в зимнем ландшафте, на снегу, предметы теряют объем. Они становятся плоскими. И, если вы спросите, где его главная мысль, то я укажу вам на «Падение Икара». Это гениальная картина. Как в этой картине написан пейзаж! Необыкновенный контраст между деяниями человека и богом, сотворившем мир. Какой фантастический адамистский морфий и галлюциногены. Эта картина с крупным планом, редкая картина-идиллия.
Падение Икара
Как здорово, какой прекрасный мир — Солнце светит, штиль на море. Если увеличить детали, то мы можем увидеть, как лазают моряки по мачтам и, самое главное — тишина. Какая-то великая гармония между человеком и природой. Поэтому он пишет пахаря. Как он здорово пишет складки на его одежде и складки земли. И я сейчас скажу такие слова, которые я не люблю говорить, но здесь ничего другого не подберешь, поэтому, как мне не стыдно, но в этой картине присутствует композиционное единство между этой фигурой пахаря и землей (смех). Он этими складками подчеркивает, что они нерасторжимы и едины. Эта картина такая светлая, такая покойная, а эти золотые снопы… Как он пишет времена года!
А где у нас Икар? Картина как называется? Вот он где, лапочка, только перышки по воздуху летят. И что случилось? А ничего. Что самое интересное, что он рухнул у самого берега. Утонуть невозможно. И еще одна деталь, если внимательно посмотреть, то мы увидим свинопаса — он стоит, оперевшись о палку и смотрит в небо. Но при этом ничего не видит. А что его там так взволновало? Ничего. Он просто греется на солнышке, ему хорошо, рядом живность пасется, а от того Икара пух и перья летят. Хоть кому-нибудь есть до него дело? Нет. То же мне герой-космонавт! Гагарин! Рухнет такой около твоих ног, а ты загораешь и тебе все равно. А погода-то какая! То, о чем я вам рассказывала. А главное, адекватно ли это? Эта картина просто уникальная. Можно сказать, что мы не понимаем целого ряда деталей. Что означает это зеркало, туфли? А здесь все так просто, что и дураку понятно. И получается, что ничто не нарушает мировой гармонии. И на корабле никакой реакции на падение.
Студенты: А вот в самом низу человек, разве он не реагирует?
Волкова: Вот здесь? Ну, ловит рыбу и что? Ему тоже нет никакого дела. Это называется, как сказал Гумилев: «Полная антисистема. Полный гомеостаз». Как хорошо жить в эпоху полного гомеостаза. Как хорошо, что до тебя нет никакого дела. Сидишь и пишешь. Это настоящее философское сознание, вынесенное высоко и намного вперед.
Студентывслух обсуждают фигуры на картине.
Волкова: Вот, посмотрите, какие идеалистические картины у него есть. Посмотрите на его ландшафты. Посмотрите какой зной. Что вы там обнаружили, чего я не видала?! Потом рассмотрите. А как он сформулировал формулу мироздания! Как никто. Мощнейшая фигура в истории культуры. Это же что-то немыслимое. Я все картины не показываю, сами посмотрите.
Народ вышел в парк на пикник, гуляет. Тут костерок горит, они сидят рядышком, а там виселицы стоят, на них люди висят, вороны сидят. А на это никто внимание не обращает, мочаться на виселицу. Это продолжение Икара.
Слепые
А это слепые. Посмотрите, какие глазницы каменные, а вам кажется, что это взгляд. Так тень падает. И какой мирный пейзаж. Как всегда, деревня, дома и самое главное — тихо стоит церковь, а по диагонали цепочкой идут слепые. Изображение калек вошло в искусство Брейгеля. Босх калек не писал никогда, у него всегда изображение свежеотструганного человечка. Куклы. Кукольного полуфабриката. У Босха есть картина в Раю, когда Господь стоит и держит Адама и Еву. Он их сотворил. Они еще недоделанные, они только еще кукольный остов, деревянные человечки. А у Брейгеля набор характеров, типов — не мужиков, а человечества. Он показывает эту тему. Он пишет калек, потому что они такие же калеки как у Булгакова — у того тоже все калеки — у них души покалеченные, которые выглядят как Шариковы, непонятно откуда произошедшие. Убогие. И здесь тема убогих. Она доведена им до абсолютного изображения слепцов и все имеет многоярусный психолого-социальный смысл. Нищих, калек, слепцов, убогих и приписка на картине: «Когда слепец ведет слепых, катастрофы не избежать». Эту приписку переводят по-разному, но смысл таков: слепец ведет слепцов и, если он спотыкнется, то все разрушится, и вся цепочка рухнет. И больше рассказывать нечего. Это практически его последняя картина-завещание.
Художники часто оставляют завещания, как у Веласкеса «Менины», как «Святой Себастьян» у Тициана, или как «Ночное кафе» Ван Гога. Удивительно, но они оставляют свои «реквиемы». Как же ему было плохо, когда он писал «Икара». «Если у меня, что-то болит, — говорил Мамардашвили, — очень болит и без причины, значит болит душа». Вот и у Брейгеля болела душа. Он все пропускал через себя. Он был болен совестью.
В 19-ом веке литераторы выбили из-под ног художников табуретку и пришло время романов, тонких психологических ситуаций. А искусство может это показать? Нет. И что художники стали делать? У них начался интересный период — они стали писателями: писали дневники и переписывались. Обсуждали, что бы они хотели написать и что уже написали. Прочитать все невозможно. Когда вы начинаете читать переписку, то начинаете понимать их жизнь. Например, дневниками Делакруа зачитаешься. Сердце кровью обливается. Подходишь к картине и видишь только одно: все разваливается на куски, но когда он пишет про то, что хотел бы написать, миль пардон. Поэтому 19-ый век — век романа, а не картины. И эти люди не писали — они просто оставляли картины. И все. Но самое главное, что в их картинах есть то, что они точно знали и что хотели нам сказать.
На сегодня все, доброго всем дня. (Аплодисменты).
Лекция № 5. Ван Эйк — Карл V — Голландия
Волкова: Не забыли Брейгеля? Еще помните? Такого рода художника в Италии быть не могло, а Брейгель человек глубокий, полный скептицизма, глубокой иронии, абсолютно перевернутого сознания. А Италия героична. В ней героично все.