стердам ее отправили, чтобы она там рожала. Не в Испанию или в Австрию, а в Амстердам. И все сидели, и ждали. Что с ней самой будет — никого не интересовало. Ждали мальчика, и он родился.
Не успел младенец там родиться, как бабка Мария Бургундская ему сразу в рот ложку серебряную сунула, а туда в свивальник бумажку положила, а в ней написано, что ему — Карлу V принадлежат все Нидерланды. И с этой бумажкой эта изумительная страна переходит Испании. И все их искусство тоже.
Помните в каких одеждах наши бояре ходили? В утрехтском бархате. А ювелирка? Вся оттуда шла. Интересные были мастера. Я из России обожаю Павла Первого, потому что он много детей нарожал и распихал по всему миру. Гениальных девок и потрясающих мужчин. Красавцами были? Были. Личностями были? Были. Девчонки — красотки, на фортепианах играют, рисуют, к языкам способны. Головы — высший сорт. А парням не повезло, что они родились в России. Из них никто править не хотел. Они готовы были жизнь самоубийством закончить, только чтобы не сесть на русский престол. Что Константин, что Михаил. Они готовы были жениться на ком угодно, лишь бы их оставили в покое. А Павел русской династии дал ход в мире. Молодец был.
И все-таки, если, где-то и есть монархия, то она либо Габсбурги, либо русские. Так вот, пока Карл был королем, он родину любил, и Голландию толстомордую: как те плотничают, молочко добывают, масло, коровок выращивают, столярничают, ювелирку производят. Он не жил в Испании. Он обожал Италию и Тициана. Он столько нам портретов оставил. Карл V большая для меня загадка. Как выпадала у него свободная минутка он садился позировать (смех). Я насчитала 6 полноценных портретов Карла. Но он заботился об Испании, хотя и не любил. Сына родил, правда идиота, патологического и форменного, назвали Филипп II. Мать имел психически больную — на всю голову. А что можно сказать о женщине, которая до такой степени любила своего отвратительного мужа, что, когда тот умер, она его забальзамировала и всю свою оставшуюся жизнь сидела при гробе. Ее и называли безумная. Она везде этот гроб за собой таскала. Совершенно не по-христиански. Конечно, он унаследовал от мамаши некоторые отклонения. Он знал, что тяжело болен и был настолько гениален и умен, что понимал — безумный человек управлять страной не может. А что такое страна? Испанские колонии в Латинской Америке — раз, западно-римская Империя — два, собственная родина Испания — три и Нидерланды. Нифига себе королевство! И когда он понял, что головка отказывает ему, он пошел на такой шаг, который никто до него и после него не повторил. Он при жизни отрекся от престола. Но, как?! Он очень боялся, что после его смерти, благодаря его сыну, начнется гражданская война. А то, что Филипп II не красавиц и не гений, плюс с головой не дружит, он знал очень хорошо. Еще больше пугала его фанатичная католичность. У самого Карла Великого, в отличие от сына, который каждую минуту готов был повалиться на колени, церковь была декоративным дополнением к его статусу. Он боялся этого. И второй равнозначный наследник — родной дядя Карла — Максимилиан. Это серьезная родня. И Карл, своей волей, разделил свою Империю между двумя наследниками — сыном и дядей, чтобы те не подрались. И все успокоились. А сам пошел умирать. Встал у окна и смотрел, как его хоронят. И никому в голову не пришло, что он жив. Посмотрел церемонию, остался доволен и ушел в монастырь. В самый самый крошечный, богом забытый монастырь. Стал садовником и выращивал сад. Я так люблю эту историю, что повторила ее. Она правдива. Как вам нравится? И вот его сын Филипп II, будучи неосмотрительным молодым человеком, любовь к Нидерландам, как папа, не испытывал. Он почему-то решил, что в Нидерландах живут ацтеки и стал требовать с них как с ацтеков. Вот они ему и показали, где раки зимуют. Началась гражданская война и этот сказочный, жирный, красивый, благополучный мир, пронизанный спиритуальностью, за 20 лет войны был разорен. Но граждане защищали свое добро, свои дома, свое ремесло и своих детей. Они ненавидели испанцев. Воспылали ненавистью к католицизму и стали протестантами. Победив в войне, они в 1609 году заключили мир, согласно которому все северные Нидерланды отошли к победившей стороне и стали называться Голландией. А еще в 48 году они получили Португалию. Там была такая сделка, что трудно себе представить.
И тут начинается самое интересное. Голландцы хотели хорошо жить, у них была мечта об восстановлении сытой нормальной жизни. Они мечтали только об этом и очень быстро добились этого. Была база. Традиция. И понадобилось всего одно поколение. А главное, они знали, как это сделать. Они стали первой настоящей капиталистической страной в Европе. На протяжение очень короткого времени эти люди создали феноменальную культуру, которая была очень традиционна по отношению к Нидерландам, потому что насквозь была предметно пропитана. В ней предметно все. Более того, все что связано со словом композиция, это очень хорошее и правильное собирание кубика Рубика.
Они хотели показать свою счастливую жизнь, и они это показали. Это их идеология. Есть очень богатая дама, есть служанка, но прежде всего они живут в чистоте и у них больше нет вшей. Это ВДНХ сталинских времен. Изобилие — это идеологическая живопись, она абсолютно не атеистическая, но она и не религиозная. Это жанровая живопись про жизнь. Навыки невероятные, искуснейшее владение кистью, потрясающее умение использовать фактуру, рисовать такую красоту и скуку. Они все друг друга любят. У них есть потрясающая картина: больной ребенок, который лежит на коленях у матери. Болеть можно, умирать нет. В голландском искусстве нет ни одной картины со словом «смерть».
Габриэль Метсю
Они были атеистической страной, но назывались протестантами. У них нет ни одного религиозного сюжета, они пишут только как живут или хотели бы жить.
Они располагают предметы так, что ни одни из них не мешает рассмотреть другой. Никогда один предмет не заслоняет другой.
Вермеер совместно с голландцами делает голландскую культуру великой. Когда не стало Рембрандта и Вермейера, а осталась голландская жанровая живопись как традиция — это стало никому не интересно и сильно упало в цене. Как вам это нравится? Вышло из моды. Осознавали ли они полноту этого взаимодействия? Конечно, нет. Это мы осознаем. Петр покупал голландцев 17 века, а Екатерина накупила столько картин Рембрандта, сколько нет ни у кого. У нас «Блудный сын», «Жертвоприношение», «Даная» и масса других. У нас самый главный Рембрандт. Голландцы замечательные. Мы обладатели одной из самых лучших коллекций в мире.
О Рембрандте я вам сегодня читать не буду. У него была судьба и жизнь уникальная, как и живопись — все в одном. Не знаю, с кем его сравнить. Ближе всего он подходит к идее Хлебникова. Он освобождался от всего и становился свободным. У него была ужасная жизнь — он все время терял: жену, друзей, имущество, состояние, сына, любимую женщину и в результате остался совсем один, без денег и был вынужден переселился в гетто. Голландец по крови. Это я расскажу отдельно. Его абсолютно ничего не связывало как Ван Гога. И когда у него ничего не осталось, он написал «Блудного сына» — одну из величайших картин в мире. Это было его завещание, в котором он себя представил перед богом. Поэтому духовный путь этого человека был совершенно отдельным и совершенно мало есть писателей и художников, который имеют свой отдельный путь. Очень глубоко слышащий свое предначертание. Что он слышал? Вот о чем будет наш разговор.
Это идеальное голландское искусство. Малые голландцы — это структура, это все. В них несправедливо включают Вермеера. Хотя они не кучка и не совсем малые. Они представляют собой немыслимые, потрясающие шедевры. Человек писал все, что писали люди вокруг него. Простые голландские жанры. Они вылизывали все до алмазного блеска. Они писали, как мастера, которые хотят передать красоту осязаемости предмета. Как они писали кувшины, корзинки, скатерти! Веласкес, к примеру, как живописец, видит живописность окружавших его вещей, а не быта писателей. Огромная разница. Я когда увидала его автопортрет, то просто застыла. У меня мечта о Вене, как о городе, где я могу увидеть несколько картин Веласкеса и Брейгеля. Там, в Вене, находится такой Веласкес! Он рисовал деток. Например, родился у четы Филиппа IV младенец и они решили послать теткам рисунок своего сокровища. Приглашают Веласкеса и тот пишет. И вот на нас смотрит младенец, которому год и два месяца, на нем розовое платье при регалиях, головка стриженная — наследник. И написан он на темно-зеленом фоне и на столе розы. А вы стоите и носом туда все ближе и ближе. Какие там мазки! Широкий, весь играющий, зелень такого цвета, что не понятно, как в 17 веке это все писалось и выстраивалось. Его не интересует бархат или атлас, его интересует зеленое пространство, в котором есть что-то розовое. Какая картина! Какие были живописцы! Какие женщины с платочками в руках!
Световыми эффектами голландцы обязаны человеку по имени Караваджо. Они говорят: «мы — караваджисты!». Для них очень важна постановка света. Особенно для Вермеера. Для него важным является свет, падающий из окна. Обязательно источником света должно быть окно. Иногда это лунный свет. Кто копию сделал с Вермеера? Тропинин в «Кружевнице».
Кружевница
Когда вы подходите к картине, то видите, как потоки золотого света заливают мастерскую. Это надо видеть, рассказать это невозможно. Вообще голландцы очень любили развешивать на стены предметы. Они не вешали иконы и поэтому две вещи, которые обязательно у них висели — это географическая карта и зеркало. Больше всего они любили эти два предмета. Почему? Карты — это страсть. Я — человек и я посередине мира. Они были героями судопароходства и вели торговлю по всему миру. Эта карта перед ними, и они смотрят на нее. Эх, наверное, вы не застали те времена, когда почти во всех домах Советского Союза висели карты СССР или мира.
Студенты: Помним!