Волкова: Сейчас я вам все расскажу. Италия сферична. В ней нет провинций. Каждая точка — центр. Понимаете? Россия горизонтальна, а потому имеет столичные точки и глубокую провинцию. Вы меня поняли? В России исторически существует понятие «окраина». Слово такое. Центр и окраина. Откуда в нашем сознании эти понятия окраины и центра? От Византийской иерархичности. От глубокого рабского монархизма, живущего в нашем сознании. Если нам не дают пенсию мы пишем Путину. А почему ему? Может в домуправление за этим зайти? У нас в голове иерархическая пирамида и эта окраина сидит в нас самих. Мы сами чувствуем себя окраиной. Я говорю вам то, что есть на самом деле и это не выдумка. Осознание центра и провинции. Провинция. И центр. А Италия сферична. Она стала условно-единым государством только после гарибальдийских войн и первым императором-объединителем был, как вам известно, Виктор Эммануил Первый. Формально. Что мне говорит Тонино:
— Я — романьолец. Я пишу на романьоли!
Ему заказали перевод «Одиссеи» на романьольский язык. Теперь будет «Одиссея» на языке Романьолы.
— Тонино, а какой государственный язык в Италии? В 19 веке решалось, какому языку быть государственным.
— Ты же знаешь — Тоскана. Паола, почему вся Италия выбрала в качестве государственного языка тосканский?
— Не знаю.
— Нет, ты подумай.
Я знаю почему, но мне так нравится эта игра «вопрос-ответ». И мы начинаем играть: почему в Тоскане? И я понимаю, что не должна лезть — сказать должен он. И он отвечает:
— Потому что на этом языке писал Данте. На тосканском диалекте.
— Данте писал на вульгарис-профундис!
— Это ты сочиняешь!
А я ничего не сочиняю. Ну, на самом деле, Тоскана — это сердце культуры Италии. Это ее ядро, культурное ядро. Они взяли за основу диалект Тосканы, поэтому современный итальянский язык — это развитый диалект Тосканы, превращенный почти что в жаргон.
Едем с ним смотреть какой-то скворечник, который он где-то установил. Вдруг, посреди дороги, кричит: «Останови машину! Я должен выйти и тебе что-то показать. Ты знаешь, где мы?»
Я знаю, но опять молчу — игра непрерывная. И он говорит:
— Ты посмотри, какой полноводный сегодня Рубикон.
Значит, рассказываю, Рубикон — это такой узкий ручеек течет, бурундуки какие-то копошатся. Я ему говорю:
— Да! Рубикон стал полноводной рекой (смех). А как насчет рыбы?
— Форель есть. Пойди, поймай.
Мы просто переходим через «полноводный» Рубикон. Представляете? Мы стоим в центре истории, потому что здесь, в каждой точке центр. В Италии нет художественной или какой бы то ни было литературы продовольственной. Или дизайнерской провинции. Это абсолютно демократическая страна. Почему они сейчас против Берлускони и готовы сожрать его с потрохами, хотя у него сейчас своя проблема с эмигрантами, как во всей Европе? Они не знают, что такое централизация. Они знают, что в каждой точке центр и каждый маленький кусочек их земли имеет все. Полное наполнение. Вы себе плохо представляете, что я вам говорю. Я это вижу. Вот там есть малюсенькое местечко, я не буду называть его. Оно находится около соляных складов 11 века. Тонино говорит:
— Ты знаешь, что это?
— Мост.
— Да. И этот мост построил Леонардо.
Вот тебе и все. Вот здесь Леонардо построил мост и это место стало его. А вот тот мост еще был построен при ком-то. В каждой точке. Теперь вы спрашиваете об образовании. А им надо это в школе проходить? Они все это знают от родителей. От улиц. Они могут знать и через школу, но в основном от улицы. Это уличное образование. Это образование, которое дает улица. Потом я должна вам сказать, что в Италии есть самый старый университет в мире — Болонский. Он был создан то ли в 9-ом, то ли в 10-ом веке, и как был создан, так и существует сейчас. Самое главное отделение в этом Университете правовОе. Вся мировая юриспруденция была сосредоточена в Болонье. Болонья — страна правовиков и юристов. И последнее, что я хочу сказать на эту тему, чтобы вам почитать Леонардо, в качестве подарка — это связанность этой вот наполненностью. Они, так же, как и римляне любили светское хозяйство и за кусок земли готовы были служить в армии 25 лет. Вот это отношение к земле и хлебу — это тоже абсолютная традиция. По всей Италии. В Сицилии одна, в Тоскане другая, в Ломбарде третья. Но это традиция. За исключением таких областей, как Венеция, потому что там речь шла о другом. Там все то же самое, только каждый мальчишка знает о гондольерах. Это отношение к земле и тому, что на ней произрастает или живет: коровы, овцы, трава, овощи, фрукты — непрерывная традиция.
Поэтому в своем крошечном городишке Пеннабилли, где он проживает, Тонино сделал сад забытых фруктов. Вы вдумайтесь в то, что это такое. Он снес городскую свалку — потребовал, чтобы ее снесли и своими руками создал на этой территории сад забытых фруктов. Или сад античных фруктов. Что это такое? Во-первых, он установил там не много — не мало, а римские купели для стиральни. Подлинные. Римские. Огромные мраморные ванны со ступеньками вниз. В них когда-то купались женщины. Это такие бани на улице с минеральным источником. И стиральни. Они там стирали и купались. Эти купели сохранились полностью и целиком. Вот так стоят и действуют, что самое неприятное для нас (смех). Даже вода есть. Это абсолютно римское место. Он привез и посадил там все сохранившиеся античные деревья, виноград, который кушали в Древнем Риме. У него абсолютно другой вкус и растет по-другому, но это виноград. Это настолько феноменально! Потом античный инжир, грушу и что-то там еще, какую-то траву. Это так всех потрясло, что сейчас в этом саду устраиваются фестивали античных овощей и фруктов.
Фестиваль античных овощей и фруктов, Пеннабиль
Сад забытых фруктов, Пеннабиль
Сад забытых фруктов, Пеннабиль
Сад забытых фруктов, Пеннабиль
Памятники Феллини и Тарковскому
Мода началась такая в Италии: разводить античный виноград и Тонино стал основоположником этой новой традиции. Они корзины привозят с разных областей. Возродили античное виноделие и виноградарство. Выпускают новое уникальное вино из этого винограда. Человек, который этим стал заниматься, заработал уже миллионы. Он на бутылках крепит этикетки Тонино.
Это потрясающий сад, куда два раза в год приезжают люди, занятые античным земледелием. Он установил там триумфальную арку, да и много еще чего. Памятники Феллини и Тарковскому. Мы с ним в день рождение Тарковского — 4 апреля, пошли туда. Взяли бутылку вина, сыр, сели на камень около усыпальницы Тарковского, выпили вина, вспомнили, поговорили, как он это сделал.
Памятник Федерико Феллини и Джульеты Мазины
Памятник Андрею Тарковскому
Он по всей Италии собирал старые античные камни, средневековые, камни Возрождения и камни 20-го века. Разных времен. И из этих камней сложил часовню. Маленькую такую. Под треугольным фронтоном этой часовни установил камень 6-го века с крестом. Ему привезли откуда-то. Двери входа наглухо закрыты, но сама дверь прилажена так, что есть щели. А вот что за этой дверью? И я спросила Тонино. А он сказал: «Не знаю. Дверь закрыта, и никто не знает, что за этой дверью находится. Это наглухо закрытая поэма». А на двери он сделал керамические знаки вечности — это любимые им и всеми итальянцами изображение улиток из керамики. Это знак спирали в три с половиной оборота. И сделаны они из керамики того же цвета, как и сама дверь — темно-терракотового, блестящего, с позолотой. Красоты необыкновенной, умопомрачительной. Там — все. Там целый трактат о художнике, о Тарковском, об искусстве. О человеке, принадлежавшему времени и вечности, гению — имя которому тайна, о соединении его со всеми местами и временами, с великой вечностью и великой загадкой космоса. Там все!
А как там сейчас все цветет! Чистая вода в ванных. Ужасно хотелось залезть в них, но я не позволила себе такой вольности. Я просто умирала, когда смотрела на ступеньки, уходящие под воду. Вот вам и все. Он носитель этой непрерывности. Это же надо было создать такой прецедент античного Возрождения, который моментально прижился. Я была один раз на этом сборище и конечно удивилась, потому что из деревень привозят все: хамон, хлеб, то что они сами делают: мед, вино, сыр. И все бесплатно. Гуляет вся деревня в Пеннабилли. Обязательно посетите. Они денег не берут. Если кто хочет, оставляет. Два раза в году. Так это место можно считать, чем: городом или деревней? Они сказали, что их деревню можно считать городом, так как у них расположена резиденция Епископа. Она была построена на рубеже 14–15 века. У них есть аптека, где меня уже все знают и, когда я прихожу, мне сразу делают все анализы. Такая стоит машинка, которая это делает. И давление померят. Все за десять минут. Никаких проблем. Стоит копейки. Это культурная инфраструктура государства, где в каждой точке — центр.
А теперь, я вам в качестве подарка, связанного с днем рождения нашего дорого и великого, кое-что почитаю. У меня с собой есть небольшая книжка и в ней есть несколько картинок. Если бы я знала, что сегодня день рождения Леонардо, то захватила бы другую. Это мой промах, как искусствоведа.
И настоящие большие поэты, и писатели, а также художники всегда были еще чем-то, помимо того, что они есть, потому что гений никогда не бывает в одном лице. Что касается Леонардо, то он меньше всего был художником. В самой, что ни на есть мизерной части своего творчества. Прежде всего он был Леонардо да Винчи — доказательство того, что такое человеческая природа на грани нечеловеческой природы.
После Леонардо осталось 24 тома инфолио. Все они хранятся в библиотеке Лувра, ибо единственным его наследником и душеприказчиком был французский король Франциск Первый, которому Леонардо завещал практически все. Он умер во Франции, в Сен-Лу, как эмигрант и там же был похоронен в замке, который ему подарили. В замке он жил не один, а со своими учениками. Согласно завещанию, все его наследие — архив и картины, принадлежавшие ему, переходили к наследнику, а работы его учеников, согласно этому же завещанию, ученики, уезжая на родину, увозили с собой. Таким образом, мы знаем, что принадлежало кисти Леонардо.