Был такой даосский поэт, который написал:
«Один халат ношу я много лет,
Он сделан не из ткани расписной.
Вы спросите, каков же он по цвету,
Не красный и не синий,
Никакой».
Даосы были совершенно очаровательной публикой. Для Конфуция большое значение имела форма и внешний вид человека. Он ввел в Китае щегольство, привычку к тщательности ухода за своим телом и за собой. Он ввел косметику, наряжение и холеность, которой должны были подчиняться все классы и сословия, что было презираемо даосами.
Вот прочитай я вам эти стихи два часа назад, что бы вы у меня поняли? Ничего. Наше с вами занятие китайским искусством пойдет по двум направлениям — китайская живопись и поэзия: конфуцианская и даосская. Конфуцианство и даосизм — эти два направления существуют до сих пор, как и были заложены. Китайская архитектура, музыка и театр целиком идут из даосских начал. Хочу задать вопрос. Как вы считаете, европейская культура тоже развивается по двум направлениям?.. Хорошо. Я отвечу сама: эти две темы в европейской культуре соседствуют всегда. Они или существуют параллельно, или меняют друг друга. Одна из них называется, как? Классицизм. А вторая? Романтизм. Так вот, то, что в Европе есть классицизм и романтизм, в Китае есть конфуцианство, занимающееся всей этой структурой и даосизм, занимающийся одной триграммой. А что самое интересное, так это то, что высший пик романтизма в Европе проявил себя в манифесте Шиллера, который назвал немецкий романтизм, как «штурм ун дранг» — «буря и натиск». А как называли себя китайцы? Они говорили: мы — люди, живущие под знаком «ветра и потока». И вот эти два движения, в котором одно конфуцианское, имели равное сознание классицизма. Даже тезисы Конфуция можно вполне сопоставлять с темой классического служения. Как писал Корнель: «Не время нам любить, нам время делать!»
Действие, служение — вот главный принцип деяния под знаком «ветра и потока», под знаком «бури и натиска». Две совершенно разные культуры. Одна — очень быстро меняющаяся, динамичная, революционная, а вторая — очень консервативная, консервативно возвращающаяся к самой себе. И все-таки, эти две структуры пересекаются причудливым образом и имеют такие поразительно параллельные потоки. Это очень интересно и нам стоит этим заниматься.
Что сказал Лао Цзы на вопрос: «Что такое Дао?». Он сказал, но только вы ему не верьте, я сама вам объясню. Он сказал: «Один раз Инь, один раз Янь — это и есть Дао». Один раз Инь — две триграммы, а две триграммы — это шесть ступеней и называется гексаграмма. И вот какая интересная вещь — три прерывистые линии, три непрерывные, но знаете, что у них в этом Китае делалось? Бог знает, что! Бумага, шелка, порох, фейерверки, змеи воздушные. Баловались они так жизнью, строили что-то, в математике упражнялись. Давайте возведем в степень эти две гексаграммы. Вот есть 6 палочек и они имеют массу комбинаций. Давайте подсчитаем. Сколько? 64 комбинации. С этого момента, с этой точки начинается Нечто, что даже я не могу вам объяснить — меня даже спрашивать не надо. Я точно не могу, но у меня есть подозрение, что никто не может.
На протяжении нескольких веков они выстраивали эту систему в определенном порядке, и она стала у них структурироваться. От первой гексаграммы до 64-ой. Но мало того, они каждой гексаграмме дали свое название по тому, как соединяются Янь и Инь. И каждая имела свой стих. Они из этого сделали одну из самых великих книг мира. Эта книга гексаграмм. И есть гениальный человек, которого я лично и бесконечно почитаю. Я очень много о нем читала, его фамилия Шуцкий. Он самый великий востоковед мира, ученик Алексея Иванова. Именно он сделал классический перевод этой книги на русский язык, и я должна на ней остановится, потому что не знать об этой книге то же самое, что не знать о существовании Эллады.
Перевод этой книги является приобщением или введением русской культуры к абсолютным ценностям мировой Розы, мировой философии и мировой культуры. Кто-то должен был это сделать, так же, как кто-то должен был перевести обе поэмы Гомера. А Гомер есть наше все — это знание нашей европейской истории, подтвержденной археологией, это наше знание европейского мышления и культуры. Гомера на русский язык перевели Гнедич и Жуковский, и пока лучше, чем они, никто другой этого не сделал. Хотя, требуется новый перевод. Я недавно читала «Илиаду» и поняла, что перевод нужен позарез. Но с какого переводить? С древнегреческого? Много проблем. То же самое сделал Шуцкий, который перевел книгу «И-дзин» — «Тропою перемен» или «Путем перемен», или «Книга перемен». Это — книга судеб. И он постарался, как мог: дал комментарий к каждому стиху и к каждой строчке.
Его расстреляли в 1934 году. Не за эту книгу, а за то, что он был антропософом и возглавлял это общество в Ленинграде. Но, именно то, что он был антропософом и имеет отношение к его занятиям этой книгой. На сегодняшний день никто не может сказать, что это за книга и почему стих расположен так, а не иначе. Мы не сдвинулись с места. Европейская культура может только вяло ее комментировать. Как сказал бы Бродский «кошачье мяу», т. е. для нас это великая загадка, тем более, что 64 комбинации — это что такое? Абсолютный генетический код ДНК, а также количество клеток на шахматной доске.
К этому имеет прямое отношение и черепаха, но с этого я начну другую лекцию. Почему я говорю об антропософии и подчеркиваю, что Шуцкий был расстрелян, как антропософ? А вы слыхали о такой русской поэтессе Черубине де Габриак-Васильевой? Это она приобщила Шуцкого к антропософии. Когда ее сослали в Ташкент, он ездил к ней туда. Сама она была ученицей Штейнера — основоположника европейской антропософии, к которой принадлежали и увлекались очень многие русские. В частности, во главе русской антропософии стоял поэт Андрей Белый. Это долго рассказывать, но отмахиваться от этого не надо, потому что у антропософов была своя историческая концепция. Теория.
Для них хронология была совсем не такой как для нас. Для них хронология была расположена по основным типам — по пластам или пластам цивилизаций. И так, как они занимались всем этим, то практически первыми сделали очень правильные выводы. Школы Штейнера — это очень серьезные школы по обучению. Не случайно в них дважды проходил подготовку к смерти Тарковский и хотел снимать о нем фильм. А это серьезная идея. Для них было очень важно, какое содержание несет в себе цивилизация и что в ней содержится. Для антропософов было очевидно разделение на цивилизации: европейскую, которая начинается со средиземноморской. Циклопическую цивилизацию, которую, так же, как и Египет относили к предшествующей, до средиземноморской. Это теория стала совершенно новой для 20 века и ей увлекалась не теософия, а антропософия, связанная с прохождением людей, хранящих в памяти цивилизованные черты прошлого. И Шуцкий, будучи антропософом, написал для «Книги перемен» очень большую статью, в которой отметил, что для него нет никакого сомнения в том, что эта книга также, как и вся концепция о Багуа достались нам от предшествующей цивилизации. И точно так же, как для нас Египет явил «Книгу мертвых», являющуюся наследием, доставшимся нам от праотцов, так же и Шуцкий считает, что «Книга перемен» была сделана намного раньше и пришла к нам от цивилизации Атлантов, когда были другие знания и понятия обо всем. Я не буду с ним ни соглашаться, ни опровергать. Это им написано, как переводчиком и комментатором.
Голос студента: Поэтому лошадь вышла из воды?
Волкова: Естественно. И Фу Си является такой же переходной фигурой, как Хефрен или Имхотеп. Он — носитель этих перл. Я ни в коем случае не могу утверждать, потому что у меня нет доказательств, но такая теория существует. Как вы думаете, кто первым догадался что это так? Никогда не сообразите. Немецкий ученый, философ, математик, исключительно странный тип, живший в 18 веке — барон Лейбниц. Он первый, вернее немцы, перевели на немецкий язык «И-дзин». А он, будучи совершенно сумасшедшим и гениальным человеком, решил написать китайцам в Академию.
Он написал письмо с большой скрупулезностью и немецкой прямотой. Англичане или французы так прямо не написали бы, а он, будучи человеком очень самоуверенным, написал прямо в отношении того, в чем сомневался. Будучи математиком, занимающимся математической комбинаторикой и неплохо игравшим в шахматы, где шахматная доска и «Книга перемен» соединены между собой. А поскольку он, как и Гофман, будучи антропософом, был уверен в том, что Атлантида существовала, то так и написал: «Нет, господа, вы эту книгу создать не могли». На что они ему такой ответ отправили, что мало не покажется! Как говорится: «китайский мат, помноженный на немецкую непристойность». Они его так отфутболили, чтобы он даже и помыслить не мог, что это не они — китайцы придумали, а какие-то их цивилизационные предшественники. Так что спор о корнях велся еще немцами. В числе прочих, очень загадочных свойств этой книги является и то, что она обладает очень большим качеством — предсказанием. Был в Европе такой человек, который с этой книгой не расставался никогда. У него было специальное издание, он носил его в кармане и, если надо было что-то выяснить или посоветоваться, то он открывал ее и спрашивал совета. Откуда я это знаю? От него самого. Это был Федерико Феллини, который считал эту книгу своим ежедневным собеседником. (Аплодисменты)
Лекция № 14 Китай
Конфуций — Лао Цзы
Волкова: Вы знаете, я немножко нарушаю ход наших занятий. Меня во врем перерыва спросили: «А какой будет следующий год?» Отвечаю: Кота. Нет, мы спросим у «Книги перемен», как Феллини, чтобы она нам сказала, каким будет год. Хотите?
Голоса студентов: Ура!!! Да!!! А какого цвета он будет?
Волкова: А год будет белого цвета или серебра. Когда солнцестояние совпадает с затмением происходит много чего интересного. Приходит классика.
Итак, я хочу сказать вам, что Конфуций, а лично я считаю его одним из гениальных людей за всю историю человечества, если не самым гениальным, прожил не очень много — 56 лет. Прожил ли он именно 56 лет или нет — точно не известно, но так считается. Там же датировки все под вопросом. Я с собой принесла маленькую книжечку «Будда и Конфуций», которой я, правда, сегодня не воспользуюсь, но в ней есть всякие даты и они все время плывут.