А слева изображена гетера — она обнажена, откинулась на подушках, нога на ногу и играет на флейте. Посмотрите, какое совершенное тело! Немыслимое совершенство.
Так вот, женщины в Греции были признаны в двух социальных идеях или в двух социальных началах. Одна — гетера, вторая — матрона. И все это, вопреки общему утверждению, что женщины имели огромные права. Нет, Алтарь Афродиты говорит нам о другом: матрона — мать семьи. Она выходит замуж, одевает палу и держит на своей половине курильницу. Она воскуряет у очага. То есть очаг должен благоухать. В этом очаге лежа благовония в решете, как ситечко. И она достает из него такие угольки.
А женщиной замечательной считалась та, о которой никто, ничего не говорил: ни хорошего, ни плохого. О жене не говорят. Не надо ее хвалить: «Ай, какая у тебя жена!» Ты обращаешь на себя внимание! Женщина занимается гетриумом, женщина занимается домом.
вопрос из зала: А в Греции разрешались разводы?
Волкова: Разводы? Сколько угодно! Хоть каждый день разводитесь. Никто не обсуждает разводы. Хочешь уйти из семьи — пожалуйста. И никто не спрашивает: почему?
Тот, кто женился обязан был внести в дом рубище и палку. Когда мужчина решал развестись, то он снимал с себя все, одевал рубище на голое тело, брал палку, а его жена, собрав из очага пепел, сыпала его от курильницы к порогу. И он должен был босыми ногами, с палкой, выйти из дома. Вот так происходил развод. Ей остаются дети и дом. И содержать он ее обязан всю жизнь. Так же, как он содержал ее при жизни. Вот, как они жили. А если он умирал или погибал на войне, тогда его младший брат обязан был жениться на его вдове. Хочешь — не хочешь, но придется. Да, тут капитально подумаешь.
Я читала много интересных бракоразводных историй. Когда Перикл женился на Аспазии, а потом, когда уходил из дома, то все сидели и делали вид, что ничего не слышат и не видят. И что? Он содержал свою семью до конца своих дней. А сыну его от Аспазии не давали афинского гражданства, потому что она была гетерой из Милета. И когда, наконец, он получил это гражданство, началась Пелопоннесская война и его убили. Представляете? Он получил права и погиб. Таких ведь законов нигде больше не было.
Что касается гетер, то и гетер таких нигде и никогда больше не было. Если школа эфебов была в каждом полисе, то школ гетер было очень мало. И они были наперечет. Брали туда девочек без социального и национального различия. Тетеньки, которые вели эти школы, смотрели на маленькую девочку и на глаз определяли, сможет она стать гетерой или нет. Как в балетной школе Большого театра. Смотрят на семилетнюю девочку и говорят: «Не годится — к двенадцати годам будет вот такая попа!». И все! Родители рыдают: «Она такая тоненькая!», а они говорят: «Нет! Не мучьте ребенка» или еще что-нибудь. Но там, в Греции, эти девочки в школах гетер получали потрясающее образование. Только они не четыре года учились, как эфебы, а три. И должны были уметь танцевать, петь, философствовать. Как обидно, что из-за этой аппаратуры я не могу показать вам тот набор картинок про гетер, который у меня есть! Так вот, они должны были играть на музыкальных инструментах. Видите, гетера на третьей створке обнажена и играет на двойной флейте?
В чем заключалась их деятельность? Стихи писать. Они имели клубы. В Греции клубы были почти в каждом полисе. Это были места, где встречались мужчины, и где они могли разговаривать. Не только Пиры. Были политические клубы. Они ходили к определенным гетерам. Вот в Афинском Акрополе стоит памятник очень знаменитой гетере. Ее звали Лиена (или Льена). Золотая львица. Она была великим политическим деятелем. Когда случился политический заговор, она приняла в нем участие. Ее пытали и вырвали язык. Это целая легенда.
А какая у них была танцовщица! Ее очень часто изображали. Она давала гастроли, ездила по всей Греции с театральными представлениями. Есть такая замечательная амфора, на которой эта танцовщица изображена сидящей. Представьте себе горлышко амфоры и сток, и гетера сидит на такой приступочке и завязывает сандалии, в которых танцует.
Гетера надевает сандалии
А какое количество женщин-философов изображались на вазах!
На острове Лесбос была самая знаменитая школа гетер и поэтесса Сафо — а у меня здесь есть ее изображение — была, как раз, настоятельницей этой школы.
Сафо
Она была женщиной, которая держала эту школу. Есть сборники, которые вышли о ней и ее школе. У нее все ученицы писали стихи. Прекрасные стихи! Цветаева очень много переводила этих стихов. Где-то у меня были открыточки, где Сафо с поэтом Анакреоном соревнуется в замечательнейшем пении.
Очень много спорили относительно того, что представляют собой вот эти архаические коры, с такими улыбками, в очень красивых нарядах.
Архаические коры
Архаические коры
Это изумительные изображения. По одной из версий считается, что это изображение знаменитых гетер. А такой известный, как сказать, европейский порок, связанный с названием острова, конечно, не случайная вещь. Считалось, что гетере лучше не любить мужчин. Тогда она будет свободна и будет заниматься делом. А влюбленная гетера? Это же с ума сойдешь, правда? Она влюблена и дело пошло под откос. Лучше не стоит.
Ну, ничего, они и замуж выходили и детей имели. Не в том дело. А какая потрясающая амфора с изображением знаменитой красавицы.
Гетера
Там все имена остались, потому что это были дрожжи общества. Они побуждали к общению, к разговорам. Когда мальчики заканчивали школы эфебов, им давали пиршественный набор. Я вам говорила об этом. А когда девочки заканчивали школу гетер, им давали деньги на салон и заранее намечали, где они будут создавать этот клуб. А дальше все зависело от выпускницы.
И вот гетеры появляются на спортивных соревнованиях. Они появляются в Дельфах. Они никогда не принимали участие в Олимпийских играх, но всегда принимали участие в Пифийских. Они, ведь, тоже были замечательными спортсменками. И самое знаменитое соревнование у гетер было соревнование не на колесницах, а на повозочках.
Имеется описание одного такого соревнования. Оно имеется в связи с жизнью Македонского, потому что была такая, очень знаменитая спартанская гетера, которую он почитал и даже побаивался, как и собственную мамашу. Там такие были скорости! Она на эту повозочку вставала — только это была не квадрига, как у мужчин, а такая узкая повозка, запряженная двумя лошадками и гнала ее с такой скоростью, что конец ее легкого пеплоса вставал параллельно земле.
Эти дамы были очень интересные. Почему я об этом рассказываю? Потому что то, что попадает в наше поле зрения становится художественными фрагментами памяти. ФРАГМЕНТАМИ! Это не вся культура — это ее мизерные фрагменты, рассыпанные тексты и мы никогда не можем знать заранее, что за этим стоит.
Вот мы видим этих прекрасных мраморных кор — изумительных и так прекрасно расписанных. Мы читаем очень много, но с большим трудом собираем в целое то, что нам необходимо знать и не всегда представляем себе этот мир в целом. Вот вечно стоящий вопрос, который я обожаю: скажите мне, пожалуйста, почему у нас нет великих писателей? Прошу прощения, а с чего бы им взяться? У нас никаких писателей быть не может. И художников тоже. А из какой магмы они слепятся? Эти самые Пушкины и Толстые? Уж о Пушкине и Толстом я не говорю, хоть бы Гончаров, какой-нибудь. Нет. Тут нету магмы! Материи нет, из которой они могут получиться. Наоборот. Все так замечательно организовано для того, чтобы всего этого не было. Не специально, конечно. Просто мы в таком гомеостатическом духовном упадке, что быть этого просто не может. Спорта — нет. Он весь продан и куплен.
А собственно говоря: что есть? А ничего нет. Законов — нет, экономики — нет, то есть, нет магмы. Нет той организованной материи мира. А сейчас на ушко страшное слово. Нет ИДЕОЛОГИИ. Что значит идеология? Представление о мире, как о целостности. Вот у греков она была. У них был мир. Полумифологический. Но это была такая мощная материя, такая творческая магма, что из нее все время лепился гений нации, который был отдан культуре. И отдан до сих пор. Оказывается, не надо иметь общих границ. А как можно обойтись по-другому? Если этого нет, не надо придуриваться и задавать друг другу вопросы. А почему нет гениального романа? Пардон, а откуда ему взяться-то, роману этому? Или тому экземпляру, кто этот самый роман напишет? Я уж о Томасе Манне не говорю или о ком-то еще. Исключено! Только великие всеобщие связи создают ту магму или тот контекст, из которого эта культура, каким-то образом, направит свой гений на то или на другое.
Вот я приведу вам такой пример. Допустим, развитие европейской культуры. Девятнадцатый век. Ну хоть ты тресни, хоть ты умри, хоть ты убейся, разбейся об стенку — нет такого литературного, то есть такого художественного произведения в изобразительном искусстве, будь то Курбе, Луи Давид, Суриков, и которое могло бы соперничать с литературными произведениями девятнадцатого века. Вы понимаете? Литература берет на себя главные ответы на вопросы культуры и времени. Искусство не может. Почему? Потому что к этому моменту, внутренняя жизнь человека — его психология и внутреннее пространство, становятся главными. Искусство на эти вопросы отвечать не может. На это может ответить, к примеру, Бальзак, который оставил нам энциклопедию девятнадцатого века. Весь портрет девятнадцатого века. Как Данте в тринадцатом веке. Он оставил нам «Человеческую комедию», описав в ней все! Это был именно тот период великого расцвета мировой, а не только европейской и русской литературы. Потому, что она шла вглубь психологии человека — в пристальное рассмотрение его, как целого мира. И что же? Это сейчас кого-то интересует? Это сейчас кто-то читает? Кто-то знает, что он оставил нам о нас самих? Это надо быть такими идиотками, вроде меня и там кого-то еще, чтобы постоянно, каждый год, что-то перечитывать.
Я, например, перечитываю «Пармскую обитель» Стендаля. И могу рассказать сейчас о ней то, что даже никем и нигде не написано. Потому что я знаю этот роман. Я знаю, ЧТО там написано и зачем он его написал. Но то, зачем он его написал, знать сегодняшнему человеку не интересно.