Лев Гумилев
Теперь поговорим о французской готике. Главной особенностью западной культуры является то, что она ориентируется не на Сына, а на Отца. А мы в православии ориентируемся на Сына, да так, что забываем об Отце. Все уже давно забыли. У меня сегодня был разговор с дамой из одной передачи и она меня просила рассказать, откуда взялось изображение Бога. Я знаю откуда, но они этого не знают. Я сказала, что все возможно и спросила: «А какого бога?» И она вперилась в меня таким взглядом! Ей даже в голову не могло прийти, что он не один и их несколько. Мы так поглупели! хотя и говорим: «Во имя Отца и Сына», но на самом деле имеем ввиду только Сына. Искусство имеет ввиду только Сына, общественное сознание масс, которое валит в церковь, имеет ввиду только Сына, а папашу забыли. Европейское сознание идет чуть-чуть с оттенком арианской ереси. Оно имеет и Отца не менее, чем Сына, и ориентируется по этому поводу не столько на Евангелие, сколько на Библию. Библейских сюжетов больше, чем Евангельских. А что это значит? А это значит, что от Завета Старого до Завета Нового есть представление о договоре Отца и Сына. Это «Моление о чаше». Но я просто говорю о том, что ориентировка идет сюда. И не только западная культура ориентирует себя на него. Она вообще имеет концепцию-идею, отсутствующую в восточном опыте. Это идея Творца. То есть того, кто сотворил. И поэтому, как они его называют? Архитектором. Мастером Вселенной. Это его официальное прозвище. Великий Мастер. Архитектор, инженер Вселенной, который создал все это при помощи циркуля, угольника, а так же весов, материи и времени. А как же иначе? Неизвестно чему равны эти пять дней. Поэтому главное изображение Господа называется Мастер. Цеховая система на Западе, то есть изначально вся идея универсально-цеховой системы связана прежде всего с почитанием ремесла и мастерства. Главное уметь делать. Быть Мастером, Архитектором. Булку печь тоже нужны весы. И сапоги шить. Мастер ты или не Мастер, но цеховое дело — это дело священное. Это богоугодное дело. Поэтому средний класс он главный.
Христос, Божественный Архитектор
Христос, Божественный Архитектор
Войны, разорения, пожары, насилие — все это было, но цеховая система выстояла, потому что была главная вертикаль, связанная с навыками умения, навыками развития формы знания и познания. И поэтому, когда была создана высшая лига, она стала цехом мастеров каменщиков, или цехом мастеров строителей. Это тайная лига, потому что постигает божественное знание, идущее через науку. Вот тогда и стало принято изображать Его с циркулем.
Готовальня становится, с одной стороны — инструментом, а, с другой — эзотерическим алтарем, священным местом. Для Булгакова, высшей лигой мастеров были писатели — именно они стали истинными носителями и поэтому своего героя, явившегося из анонимного пространства, он одевает в халат. Мастер Дюрер тоже в халате на автопортрете 500 года. Он пришел ниоткуда и ушел в никуда, потому что в то время, когда жил Булгаков, представители высшей лиги могли сесть в сумасшедший дом. Такова была история. О том же писал и Гумилев. Я почему привожу пример Булгакова, потому что он был больше других связан со Средневековыми идеями. Он пронизан ими и с огромным уважением относился к тому, что есть мир знаний и познаний мастерства и творчества.
Дюрер
Эта высшая лига была, как некий абсолютный знак цивилизации мира. Это то же самое, как египтяне, оставившие абсолютный знак своей цивилизации. Они сделали консервную банку. Они построили консервную банку необыкновенной прочности и создали машину времени. Они в эту банку заложили все, что можно было заложить. Археологи открыли баночку, а там птичка фаршированная, словно вчера приготовили и положили. Через эту птичку египтяне нам сказали: «Мы умели не только строить, мы много чего еще умели — сохранять продукт, потому что у нас были холодильники»
Как они это делали? У них был фаянс. Они делали специальную форму, потрошили мясо, начиняли его травами, закрывали. В форме была дырочка, они выкачивали из нее воздух, создавали вакуум и заливали дырочку воском. Сколько прошло лет? Десять тысяч? Кушайте на здоровье. Дело не только в пирамидах, но и в этой утке. Хотите быть вечно молодым? Помажьтесь этим кремом. Ничего, что десять тысяч лет прошло. Он славно сделан. Вот и рецепт имеется. Когда была написана Мать Имхотепа IV — Царица Тера написала книгу «Всемирная энциклопедия медицины и косметологии». Когда она была написана? В тот момент, когда ощущалось крушение мира и была необходимость оставить знаки.
Теперь немного о том, как строились готические соборы. Их строили мастера, у которых было много знаний. Они береги свои секреты от невежд и от неправильного использования. В основе всех знаний лежала магическая геометрия. Это замечательная наука и сегодня она снова возвращается к нам. Это означает только одно: мир снова возвращается к попытке интегрировать знания и соединить их вместе. Если у меня отнимается рука, то дело может быть в моей голове или пятке, а не в самой руке. А если болит палец? Возможно, ты болен весь. И это то, что было утрачено. Медицина и все науки снова возвращаются к интегрированной философии об единстве мира и единстве его сотворения. Вы обратили на это внимание? Что показывают планеты? Их совершенную геометрию, совершенную скульптурность и совершенные движения. Все связано между собой. Не разделено, а связано.
Меня всегда немножко смущало то обстоятельство, что у каждой конфессии есть свой Рай. Это немножко странно. Чужих не пускают, что ли? Каждого отправляют в свое место? Как они это все поделили на конфессиональные помещения? Так вот, для культуры, где исповедовалось христианство, главным было «Единство Отца и Сына и Святого Духа», как творческого потенциала, потому что Святой Дух и есть потенциал. Без Святого Духа не бывает: ни художественного, ни научного потенциала. И Ньютонов не бывает и Леонардо не бывает, и никого другого. Или есть Он, или ты рисуешь нолики и вяжешь веники. И это очень большая цельность. И знак этого высшего представления о своей христианской цивилизации они выразили через свои великие соборы, посвященные Богородице. В общем плане есть некая уникальность этой базилики — предназначение всех ее элементов точно так же, как и целого, как уникальности частей и невозможности познаний.
Страсбургский собор
Страсбургский собор
Собор познать вы не сможете — это исключено. Вы не можете разглядеть и познать элементы оного портала. Посмотрите на козырек над тимпаном Страсбургского собора, в котором галерея королей вынесена наверх. Почему? Потому что очень высокий центральный портал почти закрывает Розу. Он такой высокий и у него необыкновенная глубина. Видите здесь ступеньки? И на каждой из них кто-то или что-то сидит. Навороченный козырек. Это что-то! А что сидит на ступеньках? А об этом знает только тот, кто сажал. Этот собор в принципе равен Вселенскому разуму, т. е. вы своим разумом его познать не можете и объять его не можете, и обойти, если только с трудом. На это надо потратить очень много времени. Вы пока его обойдете — Богу душу отдадите. Этот собор образец Вселенского совершенства, но для готики, а не для итальянского Средневекового искусства, потому что там важна стена, на которой можно рисовать. Правда, не всегда можно сообразить, что на ней нарисовано. А в Западной Европе, что очень важно, именно западно-европейская культура создает западно-европейскую цивилизацию. В ней есть один момент — вы никогда не знаете, что перед вами? Потому что это архитектура в той же мере, как и не архитектура. Она, как какой-то кристалл. Она дематериализована. Это огромная дематериализованная масса. «Кружевом камень и паутиной сталь». Во-вторых, вы не знаете это архитектура или скульптура, потому что скульптуры на ней столько, что она, собственно говоря, от нее неотделима и вы снять ее не можете. Так что западная культура развивается по этим принципам. По принципу поклонения Отцу — именно этому архитектурно-инженерному, одушевленному предмету, этому развитию. А в эстетическом плане — этому синтезу чего-то с чем-то. Это абсолютный конструктивизм и, конечно, скульптуры западного искусства развиваются, как скульптуры. Они крайне важны и разнообразны. Это и изображение животных: слонов, бегемотов, медведей. Весь мир, сотворенный Богом, включен сюда. Кто сидит на ступенях? Все, кого сотворил Господь, включая гадов наземных и водных, и разумеется всяких химер. А почему? Потому что и они предусмотрены в образе творения. Обязательно. И они находят свое место.
Страсбургский собор (фрагмент)
Это тоже Страсбургский собор. Сами видите. Это портальные изображения. С одной стороны стоит гражданка хорошая, а с другой плохая. Изящная, элегантная, пластически бесподобная, прекрасная дама, но у нее сломано копье и завязаны глаза, а у второй все нормально. Та красавица несет на себе идею истинно христианскую, а эта слепа и убога. И они обязательно стоят рядом. И обе красотки. Это воспринимается настолько насыщенно. Так что, как видите, западное искусство развивается, как скульптура. Это мощное развитие. Линия скульптурного развития сплошная античность, а может и нет. Может частично античность, но должна сказать, что архитектура носит прежде всего мысль конструктивную, построенную на глубочайшем познании, через которое мы должны приближаться к великому Архитектору Вселенной, построенной на основании магической геометрии. Это сознание концептуальное с такой хваткой интеллекта! В соборах французы, конечно, люди вкуса. Они напихали все снаружи и не любят пихать что-то еще внутри. Немцы наоборот — они пихают все, что можно и внутри, и снаружи. Но мера насыщенности есть только у французов. Они дают другие возможности внутреннего пространства — пространства с невероятным светом через оконные проемы. И, конечно, через обожаемую музыку. И с самого начала грань между чисто религиозным и светским изображением стерто. На Западе она изначально стерта. А почему? Право изображения имеет все, что относится к обоим Евангелиям. Кошка, так кошка; дерево, так дерево. Все имеет право на изображение. Потому что все сотворено Великим Архитектором. И включены абсолютно все средства. Но, конечно, культура имеет свои любые законы. Процессы, которые шли внутри самой культуры, в середине 15-го века, были таковы, что сами руководители или мастера цеха мастеров, строителей-каменщиков, должны были закрыть себя, считая что срок строительства этих соборов закончен. А скульптура развивалась очень мощно и присутствует во все времена.