Теперь я скажу немного о художнике для людей. Гоген. О нем обязательно надо рассказать. Знаете ли вы, что Россия была первой страной в мире, которая после смерти Гогена сделала его выставку? Первая мировая выставка Гогена была в России. В особняке Щукина, который был большим его почитателем. Вы подумайте, какая странная история: именно в России, которая не покупает Гогена, а просто сметает его. Пикассо смели, кубизм смели, импрессионизм смели, Сезанна смели. А кто его скупал? Никто-нибудь. Купцы-староверы, дети староверов. Все коллекционеры России, начиная от Третьякова — абсолютно все — являлись детьми староверов. Особенно Рябушинские, которые платили баснословные деньги. Их было трое братьев и каждый имел немыслимое состояние и собственную коллекцию. Последний занимался только иконами и реставрацией. Так что Россия создала первую школу реставрации. Они скупали старые иконы, где раскол послужил первой точкой ценностей. И они создали школу современной реставрации. Когда я была в монастыре на севере Финляндии и читала там лекции, то была поражена их библиотеке. Все реставраторы русские. И эта реставрационная школа имеет мировое значение. Еще один из братьев занимался русским авангардом, а другой французским авангардом. А почему? Я не могу с вами сейчас спорить. Никто другой, кроме староверческих купцов не был русским коллекционером или русским строителем домов. Это проверено.
Меня всегда очень интересовал вопрос о том, почему Англия не имела живописи. Вы знаете, что там ее нет? Нет своих художников. Собственная школа была только благодаря Германии. Так они уже не знают, что с ней делать! Когда в 16-ом веке стало ясно что живописи нет, и они кроме коров ничего писать не могут, кого они пригласили? Немцев. А в 17-ом веке пригласили фламандцев и итальянцев, чтобы те у них писали. Вот почему англичане такие гениальные писатели, а у них литературный язык просто что-то невероятное. Им тут равных нет, а потому что в 14-ом веке началась реформация. Вы знаете английскую икону? Нет. У них есть отдельные самородки. Дай бог наберется человек пять-шесть. Я не буду на этом останавливаться.
Идея реформации староверов связана с идеями накопительства. Что такое накопительство? Скапливать, копить — это большая добродетель. И вот, когда к концу 19-го века России ощутила этот зуд — земля разверзлась. Россия стала выходить в лидеры. У нас много купцов у которых много денег, и которые хлынули в промышленность после отмены крепостного права. Они хотели, чтобы их дети стали меценатами. Станиславский, происходивший из тех же старообрядцев, до конца жизни занимался своей фабрикой, пока большевики ее не отобрали. Он сам занимался делами, потому что ему нужны были деньги. Это поразительный феномен, который требует отдельной лекции.
Рябушинские вместе со Щукиным издали журнал «Золотое руно» — лучший в Москве журнал. «Золотое руно» — это высшая ценность, которая только есть. Они печатали билибинские книжки — настоящее золото! — это было что-то невероятное. Русские сказки Афанасьева. Потом они создали общество при журнале «Золотое руно», после чего стали называть себя «Русские гогеноды».
Практически весь Гоген находится у нас в «Музее Изобразительных искусств» и в «Эрмитаже». Но все, что есть в этих местах, начиная от импрессионистов и кончая 20-ым веком Пикассо и кубизмом — все это было собрано пятью или шестью людьми, которые имели своих агентов, сами ездили, лично входили в отношения с Пикассо и с Матисом, приглашали последнего в Москву. Матис расписывал их особняки. И они создали огромный музей. Он находился на Кропоткинской и назывался «Музеем Западного искусства». И вот, однажды, такой сталинский человек — по фамилии Герасимов, решил, что ему нужен это особняк. Что он сделал? Он решил, что пригласит в этот музей «главного» эксперта по искусству — Ворошилова. И когда тот явился, произнес таким сладким голосом:
— А были ли вы в одном Московском музее? Вы человек умный, большой эксперт, специалист очень серьезный. Не посмотрите ли вы его со мной?
Ворошилов, если и был экспертом, то только по работам одного знакомого художника, рисовавшего рабочих и колхозниц. Но ему, человеку простому, было приятно слышать масленые речи и он согласился, а когда пришел в музей, то его сразу встретил голубой Пикассо. Потом еще что-то. Ворошилов в пролетарском понимании этого слова обалдел от того, что увидел и впал в полуобморочное состояние. И тогда Герасимов ему и говорит:
— Как вы думаете, нашему народу такое искусство нужно?
Разумеется, тот замотал головой, что нет. Все! В течение нескольких дней все вывезли. Но Герасимов всю коллекцию разделил. Половину отправил в запасники «Музея Изобразительных искусств», а другую половину в запасники «Эрмитажа». И сказал: «Все! Больше вместе они не будут никогда. Пока это показывать нельзя!»
И мы сами не знали, что у нас есть, а на Западе тем более не знали, а когда узнали поздно было. У нас оказались лучшие картины Гогена.
Это действительно так было. Открытие Гогена было явлением уникальным. Я могу сказать лишь то, что говорила вам о «Восходе Солнца». Мы знаем все. И книжки у нас есть. Но мы не можем понять, как он это написал. Я скажу больше. Если каждый из вас возьмет в руки картину «Демон сидящий» и внимательно посмотрит на нее, то сможет увидать, что она практически написано методом кубизма. Она написана кубинистически. Демон сидит и цветы такие — это чистый кубизм. А как у него написаны руки? Все кубизм. Это нужно было для особой выразительности. Он входит в кубический авангард, хотя не имеет к нему никакого отношения. А только для того, чтобы найти новое средство выразительности.
«Демон сидящий»
Мы можем много говорить о Гогене. Биография его всем известна. Он поздно пришел в искусство, был благополучным человеком — это как с Лотреком. Что сделать, если он родился поэтом? Семья, дети — это все ничего. Откуда это? Почему? Он убегал. Они все, куда-то убегают. Это странный побег к родовому истоку. Они были все открыватели нового, словно открыватели новых земель. Можно сказать еще и еще, но это все равно ничего не объяснит. Я знаю о нем многое, но если вы дадите мне в руки кисть, я не смогу ничего сделать. Меня не столько притягивают или увлекают его картины, сколько его рукотворение — то, что он делает руками. Какие вещи он делает руками! Это что-то поразительное! Он подражал всему, что видел, становясь частью этого мира.
Лекция 3
Если поднимать вопрос о русской реформации староверов и протестантства на Западе, то окажется, что это безумно интересная тема. Более того, вы даже себе не представляете, как она необходима для мировой культуры. Ну, есть какие-то там протестанты. Какое они имеют к нам отношение? Или староверы… А на самом деле это те процессы, которые радикально влияют на художественное сознание мира. Просто мы видим только конечный результат, но мы не можем отдавать себе отчет в том, что это такое по своей сути. А поскольку мы отчета отдать не можем, как не можем судить об этом правильно, а только поверхностно по сумме поверхностным признаков, из серии: «где имение, где вода, где посуда — ерунда». Есть какие-то гениальные явления, раскрывающие подлинную глубину протестантской новой эстетики и новой духовности. Это Бах, это Кант и это Рембрандт. Там лежит вся глубина и масса других не менее замечательных явлений. Поэтому явление протестантизма в Европе не менее актуально, чем в эпоху Возрождения радикальной эстетики и философии.
А поговорим мы сегодня о Страшном Суде или Апокалипсисе. А сводится это к такому феноменальному явлению, как календарь или к такой удивительной вещи, как время. Античность не имела представления о времени. Греция жила в циклическом времени, только у них время не развивалось, оно воспроизводилось Олимпиадой, проходившей раз в четыре года. И, несмотря на то, что Цезарь создал современный календарь, которым мы могли бы пользоваться, но мы используем другой — уточненный папой Григорием VII, поэтому он называется григорианским. А могли бы пользоваться линейным юлианским календарем, потому что Цезарь установил мировое время. Он создал общеимперское время, так как существовала большая Империя. Конечно, он был гением, но по настоящему сознание времени создано христианством. Оно соткано христианской идеей «Миротворения и конца света». И между этими двумя точками существует рождение и смерть.
Папа Григорий VII
Как происходит рождение мира мы знаем по библейской теме «Миротворение Творцом» и, наконец, в финале этого миротворения мы видим сотворение тварного мира, а также человека и появление, скажем, человека, как некой высшей точкой развивающегося интеллектуального сообщества. Живущего не только инстинктом, а живущего в духовном и разумном миру. Это называется воля под управлением разума. И вот такие понятия, как «Начало мира» и «Конец света» есть финал понятия христианского или, если быть точнее — религиозного. Именно христианство вводит понятие, которое называется «трагедия рождения и трагедия смерти». Существует только одна вещь, которая абсолютно предопределена — это конец и мы все смертны. Другое дело, что один смертен в 50 лет, а второй смертен в 150. Это есть понятие и даже древние люди, которые жили еще до христианства это понимали. Как сказал Сократ: «Жизнь философа есть упражнение в смерти». Это высказывание имеет очень интересный комментарий: «ваша жизнь должна быть оптимистически успешной и жить вы должны так, чтобы быть готовым к ответу каждую минуту». Каждый день может быть последним и вы должны быть готовы к этому. Вам может быть еще очень далеко до этого момента, но жизнь философа активна, оптимистична и созидательна. Вы должны выстраивать себя, как личность. И если вы спросите меня: «Готовы ли вы?», то я отвечу: «Нет». Я не философ и я не готова. Уверена, что философы готовы, а я не под каким видом, в силу того, что я категорически и навсегда не готова, поэтому слова Сократа мне не близки. Почему я должна обсуждать неизвестный мне предмет? Я всегда говорю: «Нас погубит невеж