15 Можно ли говорить,16 восклицали они, чтобы всеблагой Бог был творцом существ вредных, начиная от змеи, отравляющей своим жалом, до мошки, причиняющей столько беспокойства; начиная с наводнений, истребляющих тысячи, и кончая пожарами, безвозвратно уничтожающими имущество бедняка!
Для объяснения дела повторялась библейская история с разными вариациями, которые напоминают народные представления.
Добрый Бог – владыка всего невидимого, Бог света, чистый по натуре; он гнушается всего осязаемого, плотского. В неведомом царстве его живут небожители. В их мире нет ничего похожего на наш мир, там нет ни меры, ни времени. У небожителей тело сплетено из тончайших нитей духа, из которых состоит также их душа, их ум. Созданы они были в единое мгновение, в начале всех вещей, и с первого же дня своего появления сподобились лицезреть Бога во всей его славе. Высшие ангелы, подобие божественного ума, блюдут за каждым из небожителей.
III. Вместо истории грехопадения они рассказывали следующее: Злой Бог, завидуя доброму, появился на небе и обратился в ангела. Всякими соблазнами он убеждал небесных духов последовать за ним на землю, где обещал им наслаждения более сладостные, чем радости неба. Они послушались и оставили истинного Бога. Вскоре дьявол, довольный своей первой победой, явился вторично на небо, но уже с целой толпой демонов, вызывая своего великого соперника на бой. Пораженный небесным воинством и архангелом Михаилом, он был низвергнут с неба и поселился с тех пор на земле. Но эфирные тела увлеченных душ не достигли земли; ангелы-хранители также не последовали за отверженными. Дьявол же поспешил принять меры, чтобы укрепить за собой приобретенное. Он дал гнусную, телесную оболочку погибшим душам. Материя, порождение дьявола, приковала их к земле, в этом-то и состоит их наказание за грехопадение. Но бессмертные души земных людей еще связывают их с Богом и небом. В человеке, следовательно, две природы: добрая – это его дух, то есть ум и душа, и злая – тело. По сие время в людях присутствуют частицы прежних душ, оставивших небо. Таким образом, выходит, что Адама, первого человека, не было. Добрый Бог, впрочем, не запрещает падшим душам возвращение в прежнюю обитель. Пребывание на земле – это и есть тот ад, о котором говорит Святое Писание.
Они не допускали предопределения и говорили, что если бы оно было, то Бог поступил бы хуже самого дьявола.
IV. Они признавали Христа, но не того, в которого верит весь христианский мир. Они говорили даже, что тот Христос, который родился в Вифлееме и был распят в Иерусалиме, был только ложный Христос; Мария Магдалина была его любовницей; она – та женщина, уличенная в прелюбодеянии, о которой говорится в Евангелии. Настоящий Христос никогда не жил и не был, не имел настоящего тела и был в этом мире только духовно, в теле Святого Павла. Он жил, страдал и умирал в особой земле, невидимом мире, в Небесном Иерусалиме. Но масса катаров верила иначе; Монета Кремонский положительно утверждает, что Христос их есть творение Доброго Бога, что он был послан Богом, а следовательно, и подчинен ему. Христос – это совершеннейший из ангелов Божиих.
Догмат о воплощении они отвергали, как «противный здравому смыслу». Могло ли Божество, говорили они, принять на себя гнусное тело, сотворенное Злым Богом? Они давали свое объяснение посланничеству Христа: он имел небесное, эфирное тело, когда вселился в Марию; он вышел из нее столь же чистым, столь же чуждым материи, каким был прежде.
V. Учение о возможности спасения основано было на переселении душ (метемпсихоз). Говорилось, что души только после долгого испытания достигают совершенства, а пока переходят из одного тела в другое и даже в животных. Небесная душа, не успевшая покаяться за исчезновением тела, в которое она заключалась, переходит в другие тела до тех пор, пока в какой-либо из моментов не принесет покаяния, не причастится к церкви сектантов и тем не освободится от гнета материи. Ни одна душа со дня творения не погибла: она или мучается и пребывает на земле, или уже вернулась в царство неба, если уверовала в альбигойское учение.
Обратимся теперь к некоторым пунктам церковного устава еретиков. Нужно знать, говорит один обличителей ереси, что некоторые из еретиков называются «совершенными» (perfecti) или «добрыми людьми», другие – «верующими». Те, которые называются «совершенными», носят черные одежды, соблюдают всякое воздержание, не едят мяса животных, даже сыра, и утверждают, что будто бы воздерживаются от всякой лжи; между тем они постоянно лгут о Боге. Они говорили, что никогда и ни в каком случае не следует клясться. «Верующими» называются люди, живущие в мире и с верой надеющиеся на спасение.
Крещение водой катары отвергали как материальное, а взамен принимали «крещение духом» (consolamentum). Весь обряд состоял в возложении рук с произнесением известных символических слов. Получивший «крещение духом» и, следовательно, отрешившийся от власти демона, от угождений плотских, назывался другом Божьим, добрым человеком, добрым христианином, но чаще «совершенным». «Совершенные» считали себя непосредственными преемниками апостолов; свое призвание они ограничивали распространением и проповедованием истинной веры.
Они отрекались от мира и общества; их имущество принадлежало всей церкви и шло на ее цели, как и вклады, которые они получали от верующих и от новообращаемых. Их жизнь была рядом аскетических подвигов. Они отрекались от семейных и родственных уз и давали обет целомудрия. Четыре раза в год они соблюдали великие сорокадневные посты; три раза в неделю не ели ничего, кроме хлеба и воды. За каждым из них следил неотступный глаз другого. «Совершенные» не оставались наедине ни во время отдыха, ни во время занятий, ни в путешествии, ни на молитве. Им сопутствовали часто и «непосвященные». Они говорили о себе: «Мы бедные во Христе, не имеем постоянного жилища, бегаем из града в град, как овцы среди волков, терпим бедствия, подобно апостолам и мученикам». Черная одежда, кожаная сумка через плечо с романским переводом Нового Завета составляют отличительные признаки странствующего проповедника. Они узнавали друг друга по особым жестам и символическим изречениям. Их дома также имели особые знаки, загадочные для других, но понятные еретикам. Женщины также принимались в число посвященных. Они могли совершать consolamentum, но только в крайних случаях; они жили отшельнически в отдельных домах или составляли отдельные общины, в которых занимались рукодельными работами или воспитанием девочек, принимая также на свое попечение и больных. Даже враги сознаются, что посвященные никогда не позволяли себе даже рукой прикоснуться к женщине.17 Понятно, что посвященные пользовались особым уважением. Благословение «утешителя» (параклета, отца) считалось милостью неба. В обряде благословения видны славянские воспоминания. Склонив голову и поклонившись в землю, подходил к проповеднику альбигоец и говорил: «Добрый христианин, благослови меня», – и, обнявшись три раза, склонялся головой к его плечу; женщины же складывали на груди руки и наклоняли голову. «Да благословит вас Господь Бог», – отвечал «утешитель» (Muratori. Antiquita-tes italianae medii aevi. V, 122).
Вся остальная масса дуалистов делилась на верующих (credentes) и слушающих (auditores).
Последние представляли третью, низшую степень и имели только элементарные сведения. Большинство составляли верующие. Они могли жениться, носить оружие, им прощалось многое ради одного – исповедания учения. Но тем не менее они должны были хоть под конец жизни принять посвящение; если это не удавалось, то обряд совершался в последнюю минуту жизни, чтобы умереть «с хорошим концом». Бывали примеры, что над умершими младенцами совершали обряд посвящения, дабы не дать напрасно погибнуть душе. Consolamentum заменяло для еретиков и крещение и причастие. Впрочем, в легких болезнях дьяконы не всегда соглашались совершать посвящение, боясь, что по выздоровлении новопосвященный не в состоянии будет исполнять строгие правила. Впоследствии перешло в обычай принимать посвящение не иначе как в час смерти. Между прочим интересно то, что у них допускалось самоубийство: мученическое (удавление), исповедническое (голодная смерть) и т. п. Альбигойцы сходились на молитву везде, где предоставлялись к тому некоторые удобства. Они собирались в замках, хижинах, на полях, в пещерах и лесах. Были и особые молитвенные дома в деревнях и городах, где альбигойство пользовалось уже признанием и авторитетом. В них не было ни малейшей роскоши. Все убранство состояло из скамейки и простого деревянного стола, накрытого белой скатертью; на нем лежал Новый Завет, открытый обыкновенно на первой главе Евангелия от Иоанна. В молельнях не было кафедры для проповедника; колокольный звон здесь не раздавался; не было также икон. Молитвенными собраниями руководил один из священнослужителей, были дьяконы и епископы или старший из «совершенных». Они открывались чтением какого-нибудь места из Нового Завета; проповедники толковали его в смысле альбигойском. После проповеди наступало так называемое благословение. Обыкновенные «радения» русских людей Божьих и молоканской секты, имеющей разительное сходство по направлению и учению с альбигойцами, напоминают собрания, описанные в актах инквизиции XIII столетия и в сочинениях врагов альбигойцев: Эрменгарда, Алана, Еврарда, Райнера и Монеты Кремонского.
Взявшись друг с другом за руки, все верующие падали на колени, делали три земных поклона перед своими старшими и говорили: «Благословите нас» – и после третьего раза прибавляли: «Молите Бога за нас грешных, дабы он сделал из нас истинных христиан и даровал нам блаженную кончину». Священники или другие из «утешителей» на каждый поклон отвечали: «Бог да благословит вас» – и под конец: «Да сделает Господь истинных христиан из вас и да сподобит вас блаженной кончины». Затем начиналось пение молитвы Господней, причем вместо «хлеб наш насущный» они пели «хлеб наш сверхъестественный» и кончали словами «яко Твое есть Царство, сила и слава во веки веков». После молитвы священник провозглашал христианскую формулу «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», а собрание отвечало: «Благодать Господа Нашего Иисуса Христа да будет с нами». Служба кончалась новым коленопреклонением и вторичным благословением.