Нам остается теперь предпослать нашему изложению краткое обозрение исторической литературы по вопросу о расселении франков и образовании Франкского государства на римской земле. Мы отметим преимущественно те из читанных сочинений, которые имеют особое значение, выражая собою две различные системы воззрений на события этой истории. Первое сочинение, представляющее для нас большой интерес в этом отношении, появилось в 1727 году. «Histoire de l’ancien gouvernement de la France» графа Буленвиллье (Boulainvilliers) вышла в свет вскоре после смерти Людовика XIV, ярого представителя абсолютной власти, и является полным противоречием абсолютизму во имя первоначальных прав аристократии. Автор доказывает, что Хлодвиг11 завоевал Галлию не один, а с помощью ополчения из свободных франков и с условием, чтобы он разделил с ними плоды победы; что эти франки, потомками которых он считает нынешнее дворянство, подчинили себе прежнее галло-римское население, поставив его в рабское положение. Потомки покоренных местных жителей – крестьяне. Таким образом, Буленвиллье первый высказал идею о существовании в нынешней Франции двух различных рас.12 Из факта завоевания Галлии свободными франками автор выводит заключение, что дворянство имеет полное право требовать, чтобы ему возвращена была его доля участия в управлении страной, «похищенная королевской властью», а крестьяне должны оставаться его рабами.
Этот чисто аристократический взгляд вызвал ответ со стороны Dubos, принадлежавшего к третьему сословию и по рождению и по симпатиям. В 1734 году Дюбо издал свою «Histoire critique de l’établissement de la monarchie française».13 Главная цель его – опровергнуть учение Булей-виллье. По взгляду Дюбо, завоевание Галлии есть только историческая иллюзия; варвары утвердились в ней в качестве союзников, а не врагов римлян; они вошли туда как работники и вспомогательные солдаты; позднее короли франков получили от императоров политическую власть; они наследовали права империи только вследствие формальных трактатов, на основании совершенно правильных уступок и договоров. Франки вовсе не захватывали какие-нибудь части территории, не лишали галлов поземельной собственности, не налагали на них особенных повинностей. С самого начала они жили с ними на принципах полного равенства (гражданского и политического), оставив им свободный и легкий доступ ко всем должностям и почестям. Сверх того он старался опровергнуть мнение о существовании дворянства у франков. Дюбо особенно настаивал на том, что среди них были ремесленники и даже рабы и что, следовательно, совершенно напрасно дворяне отыскивают там своих предков.
Взгляд Дюбо на то, что власть конунгов была вполне законной, санкционированной императорами, не лишен основания. Действительно, франкские конунги признавали авторитет императоров римских, несмотря даже на то, что империя давно утратила свое величие и блеск и центром своим имела не могучий священный Рим, а слабую Византию. Звание патриция, консула римского ценилось королями-варварами едва ли не более, чем звание конунга германского. Например, церковный писатель VI века Григорий Турский картинно и подробно описывает ликование Хлодвига при получении от императора Анастасия14 титула консула и патриция римского.
Против этих двух систем (имеем в виду Буленвиллье и Дюбо), которые с небольшими видоизменениями господствуют и до сих пор, ратовал знаменитый Montesquieu в известном своем сочинении «L’Esprit des Lois», где он осуждает односторонность своих предшественников.15
Монтескье хотел бы занять середину между Буленвиллье и Дюбо, но тем не менее склоняется более в сторону первого. Он находит, что Буленвиллье не доказал, что у франков существовало правило, по которому римляне были обращены в некоторого рода рабство. Но, с другой стороны, мнение Дюбо о том, что завоевания Галлии не было, кажется ему смешным и вызывает с его стороны ряд слишком строгих и незаслуженных нападок на Дюбо.
Нам остается теперь рассмотреть мнения еще двух новейших французских ученых, из которых первый возвратился в взгляду Буленвиллье, второй – к взгляду Дюбо.
Первый – знаменитый Августин Тьерри (A. Thierry) много занимался историей Франции. В известном труде «Considérations sur l’histoire de France» он подробно разобрал теории Дюбо и Буленвиллье.16 Тьерри возвратился к мнению гр. Буленвиллье, хотя сам принадлежал не к аристократической партии, а к либеральной, был представителем третьего сословия и самым серьезным историком его. Он считал, что уже в ранней истории Франции были условия для сложения третьего сословия, причем под последним он подразумевает не только буржуазию, но и народ. Невольно возникает вопрос: каким образом при этом направлении Тьерри мог склониться к взгляду гр. Буленвиллье?
Однако, несмотря на кажущееся противоречие, это является возможным; разница существенная и глубокая состоит в том, что один из знаменитых писателей считает факт завоевания за настоящий источник прав аристократов, другой же – видит в нем только факт насилия. Тьерри, признавая факт завоевания, производя даже высшие классы французского общества от франкских победителей, тем не менее рассматривает долгое господство пришлого элемента над коренным населением Галлии как факт нелегальный, основанный на насилии, а не на праве. Через всю историю Франции, по его мнению, проходит резкий антагонизм между двумя расами – победителями и побежденными, конец которому был положен Великой революцией 1789 года. Тогда, по известному выражению Наполеона I, «галлы прогнали франков» (то есть заставили эмигрировать французское дворянство) и одним из членов конвента было даже внесено предложение переименовать страну в «Галлию».
Таким образом, становится понятным, что Тьерри, с одной стороны, мог примыкать к третьему сословию, сочувствовать Дюбо, с другой – держаться взглядов графа Буленвиллье. Франки, по словам его, пришли в Галлию завоевателями-разорителями и расположились в ней лагерем. Первая и вторая династии их королей были немецкие, франкские; первой французской династией знаменитый писатель признает лишь Капетингский дом.17 В художественном увлекательном рассказе рисует он дальнейшие факты господства пришлых германцев, а также тех бед и притеснений, которые выпали на долю потомков галлов от потомков франков. Тьерри, признавая, как и Буленвиллье, факт полного завоевания, диаметрально расходится с ним во взглядах на законность последствий этого факта.
Ту же основную идею об антагонизме двух рас, перешедшем потом в антагонизм сословный, Тьерри развивает и в замечательном сочинении «История завоевания Англии норманнами».18 Вообще, эта идея, положенная в основу сочинений, способствует художественности его рассказов. В «Рассказах из времен Меровингов»19 он в художественной форме старается изобразить отличительную племенную физиономию германских завоевателей, сохраняя ее до мелочей, например, придерживаясь германского начертания и произношения имен собственных (Chlodowig вместо обыкновенной офранцуженной формы Clovis, Brunechilde вместо Brunchaut).
Другой, не менее знаменитый писатель новейших времен – Фюстель де Куланж (Fustel de Coulanges) в блестящем сочинении «Histoire des institutions politiques de l’ancienne France»20 держится взглядов, противоположных Тьерри, примыкает к мнению Дюбо, высказывая его, впрочем, еще более резким образом. Завоевание, по воззрению его, скорее добровольное поселение франков на почве романизованной Галлии. Римляне издавна привыкли призывать как союзников варварских королей с их дружинами. Следовательно, насильственного вторжения не было и не в этом факте следует искать причины дальнейшего развития жизни галльской части населения. Римское предание не прекращалось, и сами франки вскоре ассимилировались, приняв латинский язык, римские нравы и обычаи. На первых порах даже порядки римского времени были оставлены неприкосновенными.
Итак, по мнению Фюстеля де Куланжа, франки не являются завоевателями-разрушителями; они не были многочисленны, и, следовательно, не от них ведут свое происхождение высшие классы французского общества. С другой стороны, он настаивает на том, что не было и новых порядков, внесенных германцами: господство римских начал осталось в полной силе. Кроме того, он придает большое значение фактам, выставленным Дюбо и опровергаемым Монтескье, а именно: что Хлодвиг и другие конунги варваров получали титулы и почетные должности от императоров Восточной Римской империи.
Кроме упомянутых писателей, можно еще рекомендовать как необходимые пособия для изучения интересующей нас эпохи сочинения знаменитого французского историка-мыслителя Гизо (François Guizot). Из числа их наиболее замечательны его публичные лекции: «История цивилизации в Европе» (курс 1828 г.) и «История цивилизации во Франции» (курс 1829–1830 гг.).21 В первом сочинении автор представляет беглый и сжатый обзор хода европейской цивилизации в Средние века и последующий период, причем подробнее останавливается на средневековом периоде (11 лекций из 14).
В «Истории цивилизации во Франции» Гизо хочет представить характеристику всей западноевропейской цивилизации на примере Франции, потому что, по его мнению, Франция представляет полнейшее и всестороннейшее осуществление самого типа европейской цивилизации. Понимая цивилизацию как явление сложное, он выделил участие трех элементов в сложении средневековой жизни: римского, варварского (то есть германского) и христианского. Он проследил их участие в развитии различных факторов средневекового общества – феодализма, церкви, королевской власти, буржуазии (или демократии), а также показал различные попытки всех их к соглашению (которое, как он полагал, достигнуто только в XIX веке при реставрации Бурбонов, когда особой хартией было признано равновесие между началами: монархическим, аристократическим и буржуазным).
Иным совершенно характером отличаются взгляды Анри Мартена (Henri Martin), другого весьма популярного французского историка, написавшего «Историю Франции» от начала до нынешнего времени.