[337]. Вот почему прп. Исидор высоко ценит в пастыре силу слова, как качество, необходимое в рассуждениях с еретиками для обличения их лжеучений.
В своих письмах прп. Исидор касается вопроса и относительно братской любви между пастырями-сослуживцами. "Удостоившимися первого призвания в ученики Иисуса Христа, — говорит он, — были два брата. Так всепремудрый Спаситель самим началом уже показал, что всех учеников Своих угодно Ему привести в братский союз, посему ничто да не будет для нас предпочтительнее любви, которая все связует и сохраняет в полезном единомыслии"[338]. Для того, чтобы сохранить братолюбие, пастырь должен принять все меры предосторожности к тому, чтобы не расстроить чем-либо своего сослуживца. Всякие ссоры и разногласия весьма пагубны для Церкви[339].
Пастырь Церкви, по учению св. отца, должен обладать умственным любомудрием, т. е. учить словом, которое должно произноситься с целью уцеломудрить слушающих, а не по желанию показать себя. Только тот проповедник, по мысли прп. Исидора, будет иметь успех, будет сладкозвучным органом, приятным Богу и людям, который своим поучением не слух услаждает, а питает душу словом живым, когда говорит со властью, обличая порок и восхваляя добродетель[340]. Проповедь, по мысли св. отца, должна быть содержательная, назидательная и в то же время краткая. "Ибо что пользы, — говорит преподобный, — если (речь) истинна, но не кратка — утомляет же слушателей; или кратка, но не ясна, или ясна, но произносится некстати? Если же имеет все совершенства (достоинства), то будет сильна, поразительна, одушевлена, покоряя слушателей истиной, преоборяя краткостью, уловляя ясностью и увенчиваясь благовременностью"[341]. По учению преподобного, учительство словом является замечательным средством для нравственного воздействия пастыря на пасомых, но, однако, этого еще недостаточно. Одному пастырскому слову, без соответствующей ему добродетельной жизни, св. отец не придает еще важного значения. "Любомудрствовать на словах, — пишет преподобный Исидор, — легко, а на деле трудно. Почему одно не поражает слушателей, а другое трогает; одно возбуждает смех, а другое пробуждает беспечность; одно оканчивается укоризной, а другое похвалами; одно возмущает, а другое пристыжает слушателей. Посему должно не только говорить о том, что надлежит делать, но и исполнять это; иначе подвергнемся укоризне и будем подлежать ответственности"[342]. "Всякое слово, — говорит преподобный, — оставляемое без дела, мертво и бесполезно, наипаче же слово, произносимое теми, которые почтены высоким саном священства"[343]. "Поелику слово, когда не сопровождается делом, не идет далее слуха, одушевляемое же делом, как сильное и действенное, проникает в глубины и касается души"[344]. Но если пастырь говорит одно, а делает другое, он этим самым ставит себя в смешное положение перед слушателями и "наводит скуку на них"[345]. "Приятно учишь ты в церкви, — пишет св. Исидор епископу Евсевию, — но лучше было бы, если бы учил и благодетельно. А теперь уподобляешься человеку, который бросает вверх камни и старается, чтобы камень падал прямо вниз, а тем призываешь его на себя самого. Если наше обличение грехов усматривается в нас отрицающими слова делами, то не только слушателям не воспрепятствуем поступать худо, но и себя подвергнем смеху, иному уча, а иное делая"[346]. "Кто славен словом и жизнью, тот ни с кем не сравним"[347].
Для более ясного понимания важности единства слова и жизни пастыря прп. Исидор сравнивает пастыря с плодовитым деревом. "Как хорошей породы дерево, когда обременено плодами, покрыто листьями, веселит садовника, услаждает зрителей и покоит проходящих, так и поставленный на учительском месте, когда украшен добродетелью и озаряет светом, — и Бога веселит и людям приносит пользу… Посему надлежит озарять и словом, и жизнью. Сказано: иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небесном" (Мф. 5, 19)[348]. "Делать и учить, пишет прп. Исидор, — всего превосходнее, а делать и не учить — недостаточно, потому что хромлет на одну сторону… А не делая учить — это имеет, по-видимому, листья, но лишено плода и не остается без осмеяния, посрамления и осуждения"[349]. Но при отсутствии же согласия между словом и делом пастыря св. отец все-таки отдает предпочтение добродетельной жизни. "Если надлежит сделать сравнение, — пишет он, — между тем и другим (словом и делом), то лучше делать, не говоря, нежели говорить, не делая"[350]. По мысли преподобного, "две причины убеждали людей: удовлетворительность слова и жизнь проповедников… Посему и Христос, зная, что слово, не сопрягаемое с деятельностью, немощно и недействительно, одушевляемое же деятельностью, живо, сильно и действенно всякой добродетели и любомудрию, обучив Апостолов делами и наставив словом и украсив Божественными дарованиями, потом уже послал их на уловление человеков. Ибо во всей точности знал, что нравственность проповедников не меньше чудес может привлекать людей. Так, рассеявшись по вселенной, подобно крылатым земледелателям, посевая слово благочестия, благоустроив нрав свой по наставлению Учителя, и ведя жизнь не только неукоризненную, но даже чудную, препобедили всю подсолнечную. И ни мудрость, ни могущество, ни богатство, ни царская власть, ни самоуправство, ни варварская свирепость, ни полчище демонов, ни сам диавол, ни голод, ни стремнины, ни узилища, ни иное что не превозмогло их, напротив, все уступали и давали им место и быть побежденными почитали для себя славнее всякой победы и победных памятников"[351].
Далее прп. Исидор пишет: "Чудеса могут дать место лукавому подозрению, а правая жизнь заграждает уста самому диаволу. Посему намеревающиеся не прилагать никакого попечения о правой жизни да не думают, что проповедь преодолевала только чудесами, потому что всему, что совершали и говорили проповедующие, содействовала и их жизнь… Если бы и ныне наставники, — говорит прп. отец, — в жизни своей соревновали апостольскому житию, то, может быть, совершали бы чудеса, а если бы и не совершались, то жизни их было бы достаточно к просвещению видящих[352]. "Бог, — говорит прп. Исидор, — возжигает светильник — иерея — и поставляет на свещнице — на светоносной его кафедре, чтобы, как молниями, озарял Церковь и догматами, и деяниями, свободный от всякой тьмы; а народы, видя лучи животворного света, к ним направляли шествие и прославляли Отца светов"[353]. Разлад между словом и делом в жизни пастыря губит не только самого проповедника, но и паству. "Божественные постановления повелевают сподобившимся священства преимущественно пред всеми быть в трудах и подвигах, чтобы подначальные, видя трудящимися тех, которые имеют право приказывать, от стыда делались ревностнейшими к доблестной жизни"[354]. Пастыри, сияющие делами, хотя и в молчании подвизаются, назидают души взирающих"[355]. Но если пастырь, по мысли прп. Исидора, живет порочно, то его проповедь хотя бы была и на высшем уровне, однако он меньше принесет пользы пастве, нежели тот, кто не может говорить, но славен по жизни[356]. "Всякое слово, — пишет преподобный, — когда не исполнено на деле, не только кажется напрасным и пустым, но обращается в укоризну, если особливо произнесено проповедником. Чем с большей готовностью стараются воспользоваться им, тем более все не доверяют ему, даже почитают его поводом к смеху. Посему должно наипаче сперва делать, а потом говорить, а если не угодно делать, то и не говорить"[357].
Могучая действенность примера обнаруживается и отрицательным образом, путем влияния дурных примеров, сила которых, пожалуй, даже гораздо более силы примеров добрых. Поэтому, если достойная, назидательная жизнь пастыря производит добро, побуждает паству к добродетельной жизни и не меньше чудес привлекает к нему людей, то бывает и наоборот, соблазнительная жизнь его гораздо более и скорее производит зло. Вот почему прп. Исидор в своих письмах проводит мысль, что те пастыри, "которые не делают, но не берутся и учить, вероятно, понесут меньшее наказание, а которые величаются поучительным словом и не делают того, что говорят, нещадно и непростительно будут наказаны"[358]. Подверженные порокам пастыри, по мысли преподобного, колеблют и омрачают все дело нравственного воспитания паствы. Преп. Исидор уподобляет пастыря Церкви чистому, здоровому глазу, без которого жизнь человека может подвергаться опасности. "Пастырь есть глаз в теле Церкви, — пишет прп. отец. — Посему, если он светел, т. е. сияет лучами добродетелей, то будет светло и все тело, которым он правит и о котором прилагает надлежащее попечение, а если он темен, т. е. делает достойное тьмы, то помрачится все почти тело… Так и Церкви, у которой наставник предан самоуправным похотям, может иной сказать: если тот, кто должен приносить пользу и просвещать, не терпит просвещения да и вознамерившихся быть полезными гонит вон, то чего не сделают его подначальные"