Такие приговоры, при их внимательном рассмотрении, дают нам уверенность в [нашем] учении и праведности веры, в противовес учению о делах и праведности дел. Мир принимает и прославляет последнее, презирая и порицая первое. Это, конечно же, беспокоит и оскорбляет робкие души, которые, хотя они и видят явную порочность и неописуемые преступления папистов, не могут быть легко убеждены в том, что все это множество [людей], называемых “церковью”, находится в заблуждении, и что лишь некоторые правильно понимают учение о вере. Если бы папство все еще сохраняло ту святость и тот аскетизм, которыми оно обладало во времена таких отцов, как Иероним, Амвросий, Августин и другие, когда духовенство еще не имело порочной репутации из-за своей симонии, сумасбродства, роскоши, изобилия, прелюбодейства, мужеложства и бесчисленного множества других грехов, но жило в соответствии с канонами и декретами отцов, будучи внешне религиозным и святым, и даже действительно практикуя целибат, то что, спрашиваю я вас, мы могли бы сделать против папства?
Целибат, который во времена отцов духовенство соблюдало строго и неукоснительно, — это очень важное явление в глазах мира. Обет безбрачия возводил человека чуть ли не в ранг Ангела. Посему Павел называет это в Кол.(2:18) “служением Ангелов”, и паписты поют о девственниках так: “Он вел ангельскую жизнь во плоти, ибо он жил вне плоти”. И так называемая “созерцательная жизнь”, которой усердно придерживалось тогда духовенство, принося в жертву свои гражданские и семейные обязанности, также внешне выглядит весьма впечатляюще и свято. Таким образом, если бы папство сохранило тот внешний вид, которым оно обладало в древности, мы добились бы очень немногого, противостоя ему своим учением о вере, [хотя бы] потому, что мы и сейчас мало чего добиваемся в этом противостоянии — сейчас, когда исчезла добрая слава о якобы присущих этому явлению благочестивости и строгой дисциплине, и когда стало очевидно, что папство — это сплошная мерзость и скопище всевозможных пороков.
Но даже если бы былая религиозность и дисциплина папства сохранились до нынешних времен, мы все равно должны были бы последовать примеру Павла, который критиковал лжеапостолов, невзирая на их внешнюю святость и добродетельность, и сражался против самоправедности папского царства, говоря: “Независимо от того, сколько обетов безбрачия вы дадите, или как смиренно вы выглядите, или каким ангельским служениям вы себя посвящаете, или сколь частыми епитимьями вы изнуряете тела свои, все равно вы являетесь рабами Закона, греха и дьявола. И вы будете изгнаны из дома, потому что ищете праведности и спасения в своих собственных делах, а не во Христе”.
Таким образом, нам следует обращать внимание не столько на грешный образ жизни папистов, сколько на их порочное учение и их лицемерие, и именно это мы подвергаем критике главным образом. Давайте предположим, что религиозность и дисциплина древнего папства процветают сейчас и соблюдаются с тем же усердием, с каким они соблюдались отшельниками Иеронимом, Августином, Григорием, Бернаром, Франциском, Домиником и многими другими. И все равно мы должны были бы сказать: “Если вы не можете противопоставить гневу Божию ничего, кроме собственной святости и целомудренности своей жизни, то вы совершенно определенно являетесь сынами рабыни, которой надлежит быть изгнанной из царства небесного и преданной анафеме”. Сатана тоже не защищает порочную жизнь папистов, которую наиболее здравомыслящие из них также презирают, но он решительно отстаивает и поддерживает их лицемерие и праведность дел. Здесь он ссылается на авторитет соборов и примеры святых отцов, которых он провозглашает основателями святых [монашеских] орденов и законов. Потому мы сражаемся в наши дни не против очевидных пороков и беззаконий папства, но против его вымышленных святых, которые полагают, что ведут ангельскую жизнь, соблюдают не только Заповеди Божии, но также и наставления Христовы, и исполняют дела, которые не требуется исполнять, или так называемые “избыточные” дела. Мы утверждаем, что это бесполезная трата времени и сил, если они не постигли того, что, как говорит Христос, “одно только нужно”, и если они не “избрали благую часть, которая не отнимется у них”, как это сделала Мария (Лук.10:42).
Именно так поступал Бернар. Он был настолько богобоязненным, святым и целомудренным человеком, что, по моему мнению, заслуживает того, чтобы стоять впереди всех монахов. Однажды он тяжело заболел и потерял всякую надежду выжить, и в этой ситуации он возлагал свое упование не на целибат, который он соблюдал столь целомудренно и верно, и не на добрые и благочестивые дела, которых он совершил огромное множество. Нет, он отбросил все это прочь и верою ухватился за обетование Христово, произнеся следующие слова: “Я прожил жизнь, достойную проклятия. Но Ты, о Господь, Иисус Христос, имеешь право на Царство Небесное по двум причинам: во-первых, потому что Ты — Сын Божий; во-вторых, потому что Ты завоевал [заслужил] это Своими страданиями и смертию. Первое Ты сохраняешь для Себя по праву первородства. Последнее же Ты даровал мне, но не по делам [моим], а по благодати”. Он не прикрывался своею монашескою жизнью, или “ангельским служением”, от гнева и суда Божия, но ухватился за то, что “одно только нужно”, и потому был спасен. Я полагаю, что Иероним, Григорий и многие другие отцы и отшельники обрели спасение таким же образом. Несомненно, что в ветхозаветные времена многие израильские цари и другие идолопоклонники были спасены подобным же образом, в свой смертный час отбросив прочь тщетное упование на идолов и ухватившись за обетование Божие о грядущем Семени Авраамовом, Христе, Который должен [был] благословить все народы. И если кому-то из папистов надлежит спастись в наши дни, они должны уповать не на свои собственные дела и добродетели, но всецело на милость, которую Бог предлагает нам во Христе. Они должны сказать вместе с Павлом (Филип.3:9): “Не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере”.
31. Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной.
Здесь Павел завершает аллегорию. “Мы, — говорит он, — дети не рабы…” То есть: “Мы не под Законом, который рождает в рабство, который устрашает, обвиняет и ведет к отчаянию. Но мы свободны от него через Христа”. Посему Закон не может устрашать и проклинать нас, как мы подробно выяснили выше. Более того, хотя дети рабыни и преследуют нас на протяжении некоторого времени, мы по-прежнему имеем утешение, что в конце концов они будут брошены “во тьму внешнюю” (Мат.8:12) и будут вынуждены оставить наследство, принадлежащее нам, как детям свободной женщины.
Как мы уже видели, в словах “дети свободной женщины” и “дети рабы” Павел находит прекрасную возможность выступить в защиту учения об оправдании. И он умышленно ухватился за эти слова — “свободная женщина” — настаивая на них и развивая их впоследствии. Опираясь на это, он говорит о христианской свободе, понимание которой чрезвычайно необходимо. Ибо папа полностью уничтожил ее, ввергнув церковь в ничтожное и жалкое рабство при помощи человеческих традиций и обрядов. Дарованная нам Христом свобода в наши дни является нашею главною защитою против тирании папы. Посему учение о христианской свободе должно быть рассмотрено самым тщательным образом — как для того, чтобы поддержать учение об оправдании, так и для того, чтобы ободрить и утешить наши сердца в борьбе со многими беспокойствами и соблазнами, которые, как утверждают наши оппоненты, якобы происходят от Евангелия. Итак, христианская свобода — это совершенно духовное явление. Недуховный [“душевный”] человек ее не понимает (1Кор.2:14). Фактически даже людям, имеющим начаток Духа (Рим.8:23) и способным рассуждать об этом пространно, трудно сохранить ее [христианскую свободу] в сердце своем. Разуму она кажется чем-то несущественным. И если Дух не увеличивает ее и не делает ее более весомой, то ею пренебрегают.
Глава 5
По мере приближения к концу Послания, Павел все более ревностно и пылко защищает учение о вере и христианской свободе от нападок лжеапостолов, являющихся врагами и разрушителями этого учения. Он мечет в них самые настоящие словесные “громы и молнии”, желая опровергнуть и опрокинуть своих оппонентов. В то же время он побуждает галатов избегать порочных учений [своих оппонентов], как какой-то язвы или чумы. Увещевая, он угрожает, обещает и использует все возможные средства, чтобы удержать их в свободе, добытой для них Христом. Поэтому он говорит:
1. Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос…
То есть “будьте тверды”, как Петр говорит нам в (1Пет.5:8–9): “Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противостойте ему твердою верою…” “Не будьте самодовольны, — говорит он, — но будьте тверды. Не ложитесь и не спите, но стойте непоколебимо”. То есть он как бы говорит: “Вам необходимы бдительность и твердость, чтобы удержаться в свободе, которую вам даровал Христос. Те, кто самодовольны и сонливы, не способны сохранить ее”. Ибо сатана свирепо ненавидит свет Евангелия, то есть учение о благодати, свободе, утешении и жизни. Потому как только он видит его появление, то сразу же стремится стереть и уничтожить его своими ветрами и штормами. По этой причине Павел побуждает благочестивых людей следить за своим поведением, не впадать в спячку и самодовольство, но твердо стоять в битве против сатаны, дабы не утратить свободы, добытой для них Христом.
Каждое слово в этом фрагменте очень выразительно. “Стойте, — говорит он, — в свободе”. В какой свободе? Не в той свободе, которую даровал нам римский император, но в той свободе, которую даровал нам Христос. Римский император даровал— в действительности был вынужден даровать — римскому первосвященнику свободный город и другие земли, равно как и некоторые льготы, привилегии и уступки. Это тоже свобода, но свобода политическая, согласно которой римский первосвященник со всем своим духовенством свободен от всякого общественного бремени. Кроме того, существует свобода плоти, широко распространенная в миру. Те, кто имеют эту свободу, не повинуются ни Богу, ни законам, но делают что хотят. Это та свобода, к которой в наши дни стремится чернь и сброд. Так поступают и духовные фанатики, желающие быть свободными в своих мнениях и поступках, чтобы безнаказанно учить всему и вытворять все, что кажется им правильным. Это демоническая свобода, которой дьявол освобождает порочных ко греху против Бога и людей. Мы не имеем дела с этою свободою, хотя она и является самым широко распространенным явлением и единственною целью всего мира. Также мы не имеем дела с политическою свободою. Нет, мы говорим о свободе, которую дьявол яростно ненавидит и на которую он совершает свои злобные нападки.