11. “... Наступил уже час пробудиться нам от сна”. То же самое говорится в 1Кор.(15:34): “Отрезвитесь[17], как должно, и не грешите...”, а также в Ефес.(5:14): “... Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос”. Несомненно, что в данном фрагменте он говорит о духовной спячке, то есть о состоянии духа, который спит, когда живет в грехах и доволен собой. В Евангелии Христос много раз предостерегает по поводу такой спячки, увещевая нас о том, что мы должны быть бдительны. И мы должны заметить, что он говорит не о тех людях, которые мертвы во грехах или в неверии, равно как и не о тех верующих, которые пребывают в смертном грехе, но, скорее, о христианах, которые живут этакой “тепловатой” [равнодушной] жизнью, раздуваясь при этом от самодовольства. Ибо он хочет, чтобы они продвигались внимательно, как мы читаем в Мих.(6:8): “О, человек! сказано тебе, что — добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим”. Ибо те, кто беспечны, не бдительны и не имеют страха [Божьего], относятся к людям, которые начинают, но не продолжают — они “возлагают руку свою на плуг” и “озираются назад” (Лук.9:62). Они имеют “вид благочестия”, силы же его отреклись (2Тим.3:5). Физически [своими телами] они вышли из Египта, но сердцами остались. Они самодовольны, они идут своим путем без страха Божьего, они ожесточены сердцами, безбожны, бесчувственны. О таких людях блаженный Бернар говорит: “Тот, кто постоянно не стремится к покаянию, говорит этим самым, что он не нуждается в покаянии”[18]. А если он не нуждается в покаянии, то ему не нужно и милосердие, а значит он не нуждается и в спасении. Это что-то такое, чего не может быть, за исключением, разве что, того, кто без греха, то есть Самого Бога или Его Ангелов.
Поэтому хорошо, что Апостол обращается к христианам и увещевает их очнуться от спячки, хотя они не были бы христианами, если бы уже не очнулись. Но стоять неподвидно на пути к Богу — значит двигаться назад, а продвигаться — значит каждый раз начинать сначала. Поэтому Проповедник не говорит: “Когда человек продвинулся бы...”, но он говорит: “Когда человек окончил бы...” (Сирах.18:7). Св. Арсений каждый день молился Богу таким образом: “Помоги мне, Господи, чтобы я мог начать жить для Тебя”[19]. И, конечно же, раз Апостол говорит о знании: “Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать” (1Кор.8:2), то и мы также должны рассуждать о любой человеческой добродетели: Кто думает, что он уже овладел ими и начал, еще не знает, как нам следует начинать.
И таких людей в наши дни очень много. Они совершают учрежденное Христом покаяние, как нечто внешнее и преходящее, и, совершив это, считают, что теперь они праведны. В результате такая разновидность вероисповедания часто осуществляется в ущерб этому жалкому и никуда не годному упованию на самого себя, потому что оно отнюдь не устраняет того, что, как им кажется, оно устраняет.
Слово “сон”[20] используется в Писании различным образом. Прежде всего, оно используется в буквальном смысле, как указание на физическую смерть, например — в Иоан.(11:11): “Лазарь друг наш уснул...” И в Ветхом Завете, очень часто в Книгах Царств и Паралипоменон мы читаем: “И почил он с отцами своими...”[21].
Кроме этого оно используется при указании на духовную спячку, причем это его применение двойственно. Во-первых, оно используется в хорошем [положительном] смысле, как, например, в Пс.(126:2): “... Тогда как возлюбленному Своему Он дает сон”, и еще, в Пс.(67:13): “Если вы спите среди многих”[22]. И в Песн.Солом.(5:2) невеста говорит: “Я сплю, а сердце мое бодрствует”. Соответственно, “спать” — это значит не быть обращенным, в сторону преходящих благ [“преимуществ”, “выгод”], но, скорее, считать их чем-то воображаемым и туманным, нереальным, из-за своего интереса к вечным явлениям и вещам, которые люди видят в свете веры, своим бодрствующим сердцем. Поэтому они преспокойно спят, когда речь идет о вещах преходящих, и относятся к ним с пренебрежением.
В-третьих, слово “сон” используется при указании на духовную спячку, но в отрицательном смысле этого слова, в смысле, противоположном упомянутому выше. Апостол говорит об этом в 1Фессал.(5:6 и далее): “Итак не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью”. Слово “ночь” используется здесь для обозначения духовного зла. Подобным же образом, мы читаем в Пс.(75:6): “... Уснули сном своим, и не нашли все мужи силы рук своих”[23]. Таким образом, слово “спать” в этом смысле означает: “не обращаться к вечным ценностям и не заботиться о вечных ценностях. Люди такого типа безразличны к вещам и явлениям вечным, но весьма активны по отношению к вещам преходящим, за которыми они следят бдительно и жадно. Таким образом, они являются своеобразными “антиподами”[24] тех спящих людей, которые упомянуты выше, потому что ночь одних является днем других, и бодрствование одних является сном других, и наоборот. Мы видим противоположные ценности, противоположные последствия и, следовательно, противоположных людей. Короче говоря, мы можем описать эти три [упомянутые выше] разновидности, как “сон сущности [натуры, природы]”, “сон благодати” и “сон вины”, но такое разграничение несколько туманно.
И, как имеются в Писании три способа описания сна, так существуют там и три различных способа упоминания [понимания] ночи и дня, и почти все они являются метафорическими. Ибо слово “день” в духовном смысле указывает на “веру”, а “ночь” — на неверие. В Псалме (18:3), однако, наоборот, вера — это “ночь”, а неверие — “день”: “День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание”, то есть плотский человек[25]говорит плотскому, а мудрый человек — мудрому; безумное Божие — к безумию людей, мудрое во Христе — к мудрому мира. И поэтому также очевидно, что в данном фрагменте Апостол не говорит о физическом сне, тьме или ночи, которые ощущаются [распознаются чувствами] — это он имеет в виду позже, когда говорит: “... Ни пированиям и пьянству” (стих 13), то есть сну [бездействию] и похотям. Эти вещи, конечно же, совершаются ночью.
Таким образом, дела тьмы — это дела тех, кто спит в духе, в отрицательном смысле этого слова, то есть это дела тех, кто мирно покоится в вожделениях мира сего — это не только те дела, о которых принято думать, что они порочны, но также и те, которые считаются добрыми, но все же являются порочными из-за внутренней порочности, потому что люди совершают их без бодрствования веры.
“Ибо ныне ближе к нам спасение...” Данная фраза имеет то же значение, что и фрагмент (2Кор.6:1-2), где Апостол говорит: “... Умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. Ибо сказано: ‘во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе’. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения”. То, что Апостол затрагивает здесь [в Послании к Римлянам] поверхностно и как бы непреднамеренно, в Послании к Коринфянам он рассматривает более детально, подробно раскрывая, значение слов “отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света” (стих 12). Он говорит там далее: “Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах...”. И немного далее он продолжает: “... С оружием правды в правой и левой руке” (2Кор.6:3-7). В Послании к Римлянам Апостол использует термин “оружия света”, в Послании к Коринфянам — “оружие правды”. Таким образом, “правда” и “свет” — это одно и то же.
13. “... Ни пированиям...” Как термин graecari (“жить по-гречески”) происходит от слова Graecus (грек), точно также и слово comessari (“пирование”) происходит, похоже от термина comos (“веселье”, “пирушка”). Ибо греческое слово cwmoV означает “пир” [званый обед, банкет], или, скорее, роскошное, расточительное и неумеренное приготовление и проведение пиршества. Действительно, имя бога винопития — Comus, и его пиршество названо этим же именем. В этом греки превосходят немцев да и, по существу, весь мир, потому что они придают пирам и праздненствам столь большое значение, что даже изобрели себе бога, ответственного за это времяпровождение, считая это делом полезным и весьма похвальным. Однако Апостол учит противоположному в данном фрагменте и в 2Кор.6. Ибо он хочет, чтобы мы постились, воздерживались и трезвились. И, конечно, всякий, кто читает жития [жизнеописания], хотя бы — Св. Иеронима, увидит, что эти шесть пороков не только изобиловали в Риме, но действительно властвовали и тиранствовали над людьми — посмотрите, например, у Светония “Жизнь двенадцати цезарей”[26] — так, что даже Ювенал[27], старый язычник, восклицает: “Самый большой враг, а именно — роскошь — пришла, чтобы обосноваться с нами и мстить побежденному миру”.[28]И, таким образом, Апостол пытается испугать верных, чтобы они не поддавались диким примерам Рима. И блаженный Петр тоже не молчит о распутстве этого города, когда в 1Пет.4:4 обращает внимание не только на распутство, но также и на злословие. В самом деле, он не стесняется называть этот город Вавилоном, потому что все в нем было в беспорядке и путанице, о чем даже Катулл[29] свидетельствует: “Все, будь то правильное или неправильное, смешалось в безумном неистовстве”[30], так что город, доведенный теперь до безумной развращенности, похоже, просит небо либо об Апостолах, причем о величайших из них, либо о наказании Содома и Гоморры. Поэтому в 1Пет.(4:3 и далее) говорится: “Ибо довольно, что вы в прошедшее время жизни поступали по воле языческой, предаваясь нечистотам, похотям (мужеложству, скотоложству, помыслам), пьянству, излишеству в пище и питии и нелепому идолослужению; почему они и дивятся, что вы не учавствуете с ними в том же распутстве, и злословят вас”. И во 2Пет.(2:13) мы читаем: “... Ибо они полагают удовольствие во вседневной роскоши[31]; срамники и осквернители, они наслаждаются обманами своими, пиршествуя с вами”. Но сейчас Рим, вернувшись к своим прежним моральным нормам, втягивает почти весь мир за собой, увлекая его своим примером, если не сказать больше, что современный Рим даже превосходит Рим древний своими чрезмерными буйствами, так, что он, похоже,