Игнат остановился и ковырнул землю носком сапога.
— Я категорически запрещаю вам публиковать запись этого разговора! В любом виде! Опубликуете — засужу! Силёнки у меня ещё остались, а уж опыта — поболе, чем у вас. Так что не сомневайтесь…
Он выждал секунду и отрубил резко:
— Засужу!
И отключил телефон.
Потом, проходя мимо дома, крикнул в сторону веранды:
— Антонина! Тоня! Где у нас лопата?
Из глубины вернады донёсся слабый всхлип и обрывок фразы:
«…эвакуатор… ветеринарный…»
— Не позволю! — заявил Игнат. — На городское кладбище я Найду не повезу! Здесь будет лежать!
И, размахивая руками, побрёл к стоявшему в отдалении от дома серебристому металлическому контейнеру, где держал он под замком всяческий хозяйственный скарб, необходимый для дачной жизни.
Кажется, была там и лопата со складной ручкой.
Алексей прождал жену до позднего вечера. Ждал беспокойно.
По его просьбе Махатхир пару раз даже выходил на улицу, осматривая окрестности виллы (почему-то казалось Алексею, что Ирина где-то рядом… стоит, быть может, на соседней улочке, не решаясь вернуться).
И, выполняя совсем уж настоятельную просьбу хозяина, пытался позвонить в полицейское управление и заявить о пропаже. Но тут выяснилось, что его познаний в местном языке совсем даже недостаточно для такого серьёзного разговора, да и полицейские, судя по всему, быстро поняли, что имеют дело с мигрантом и общение прекратили очень быстро.
— Ноу эффект, босс, — доложил Махатхир и печально вздохнул.
Алексей, раздобывший уже где-то пачку крепчайших местных сигарет, чиркнул колёсиком зажигалки и торопливо, неумело прикурил.
Вернее, попытался прикурить. Сигарета зашипела, выпустила малое облачко серого, пахнущего горелыми стружками дыма, и тут же погасла.
— Дура, дура ведь… — по-русски ответил ему Алексей. — А ты помочь не можешь.
— Олл Ай кен ду! — и слуга склонил голову.
— Ладно, не оправдывайся…
Ещё раз щёлкнул Zippo.
Подержал, подсушивая, сигарету над пламенем.
— Ронг! Не тако над! — заявил вдруг Махатхир, исподволь наблюдавший за действиями хозяина.
И потянулся помогать.
— Да ступай же! Ступай! — раздражённо крикнул ему Алексей.
Щёлкнул серебристой крышкой и отбросил зажигалку на декоративный столик.
— Рабочий день окончен! Окончен! Оставь меня, ради бога! Вижу, что не поможешь…
Уловив через полминуты суть просьбы, слуга удалился.
Выйдя за ворота, завернул он за угол и постоял в этом укромном месте немного, наблюдая за подъездом к вилле.
Ушёл лишь через двадцать минут, когда…
«Эх, надо было Вениамину позвонить!» с сожалением подумал Алексей, выпроводив слугу. «Пожалел Веню, не стал на ночь глядя дёргать. А надо было сразу его подключить… Уж он-то сумел бы с местными властями договориться. И нашёл бы, обязательно нашёл бы!»
…маленький жёлтый «Смарт» с чёрно-белой шахматной полосой на борту и надпись Taxi-service на передней двери проехал через немедленно открывшиеся ему навстречу ворота.
Уж он-то понял сразу, кто прибыл в <Дильмун".
Только у хозяина и хозяйки были брелоки, позволявшие дистанционно открывать ворота.
Малаец улыбнулся довольно и, оглядевшись по сторонам, пошёл по улице, насвистывая весёлую песенку, мелодию которой услышал он когда-то в далёком городе с невероятно высокими стеклянными домами, голубыми фонтанами, роскошными отелями и тенистыми рощами финиковых пальм.
Городе, что стоял, да и по сию пору стоит на краю великой пустыни.
В городе, где с болью в спине и весёлым высвистом зарабатывал он приличные деньги… Ой, какие хорошие деньги!
И как о таком городе забыть?
— Ну и беспорядок! Что же это такое, Алексей? Неужели курить начал?
Ирина переступила через разбросанные по полу сигареты.
Оправив юбку, села в кресло. Весело и беззаботно посмотрела на угрюмо сопящего мужа.
— Ну, и почему не устраиваешь допрос? — с вызовом произнесла она. — Не спрашиваешь, где была… О, нет!
Ирина захлопала в ладоши.
— Есть лучше вопрос! Как раз в твоём стиле. В твоём новом стиле! <Где шлялась?!" — вот как надо спрашивать. И ещё — кулаком по столу…
Она взмахнула рукой.
— Да порезче! Пожёстче! Чтобы сразу бабу на место поставить! Так, Лёша? Такое у нас будет общение?
Алексей зашипел в ответ.
— Нет уж, ты дай волю гневу! — подначивала мужа Ирина.
Алексей с трудом разлепил губы.
— Когда это я кулаком стучал? Когда же это общался с тобой как с бабой? По моему, как с женщиной… Не надо вот этого… Этого… Клеветы вот этой! Выдумок! И не смей, не смей меня провоцировать!
— Так где же я была? — будто и не слыша мужа, спросила сама себя Ирина. — Давай-ка я расскажу по порядку…
Алексей, не выдержав, подбежал к ней и выкрикнул:
— Замолчи! Гадко, гадко глумиться так! И не надо посвящать меня в грязные свои тайны и рассказывать о своих похождениях! Мне достаточно того, что я знаю!
Ирина встала и подошла к нему вплотную.
Заглянув в глаза, спросила шёпотом:
— А что ты знаешь?..
И добавила:
— …милый.
Он отступил от неё. На шаг, и ещё на шаг.
Потом развернулся и выбежал из комнаты.
Ирина, рассмеявшись ему вслед, упала, раскинув руки, на диван.
И замерла, прикрыв глаза в полусне.
— Вот!
Очнулась, когда на грудь ей упал листок.
Привстала и посмотрела удивлённо на склонившегося над ней мужа.
— Смотри! Смотри, наивная! Вот он — настоящий Искандеров!
Она перехватила полетевший было на пол листок.
И смотрела минуту на распечатанное фото — взглядом равнодушным, усталым.
— Какой-то больной… Кто этот несчастный?
— Тот, с кем ты встречаешься! — съязвил Алексей, не сдержав груза благородства. — Искандеров, Михаил Львович. Биографическую справку зачитать? Я могу, она у меня имеется. В распечатанном виде! Могу громко, с выражением…
Ирина отбросила листок.
Алексей наклонился, подобрал фото, и, смяв его безжалостно, засунул в карман брюк.
«Выбросить бы эту гадость! Или порвать — в лицо ей! А Веня это фото ещё раз распечатает. На память!»
— Смешно, Лёша, — сказала Ирина. — Искандеров в Нараке. Тебе, конечно, не нравится это, но придётся смириться. Он в Нараке. Я же не могла ошибиться, я видела его…
Алексей застонал.
— Слышал! — выкрикнул он. — Слышал уже! Видела на презентации! Так вот, дорогая моя…
Вдохнул глубоко.
«Я спокоен… Свысока смотрю, свысока…»
Сел в кресло и наставительно поднял указательный палец.
— Это тебе придётся смириться с тем, что тебя надули! Обманули как наивную, глупую девчонку!
И указательный палец сменился большим, который Алексей римским жестом направил вниз и в грудь себе.
— Жулик, внешне похожий на писателя — вот кто твой новый дружок. А настоящий Искандеров в Москве, в реанимационном отделении больницы. Где лежит уже полгода! В коме! Там, в отделении это снимок и сделан! Всё проверено! Всё! И ты этого жулика чуть было не привела…
Ирина быстрым шагом подошла к нему и наотмашь ударила по щеке.
— Какой же ты!
Алексей, замерев в ступоре, смотрел на неё вытаращенными, стеклянными глазами.
— Стало быть, какой-то твой шпик-провокатор снимал смертельно больного человека? — спросила Ирина, с презрением глядя на мужа. — И делал это, как видно, только чтобы ты мог обвинить меня в глупости и наивности? А ты не подумал, информированный муж мой, на какое же посмешище ты выставил себя? И на какой позор — меня?
— А ты… — задыхаясь, выдавил через силу Алексей. — А ты вот… Ты подумала? Подумала о том, на что… на какое…
Ирина развернулась и вышла из комнаты.
Алексей сидел ещё минуты три, повторяя:
— А ты… меня… А ты…
Расплакался, схватив себя за волосы.
Потом, не выдержав, побежал вслед за женой.
То есть, он думал, что — вслед.
Да только не понятно было теперь, где этот след.
В доме Ирины не было. Не нашёл он её и в саду…
Конечно, трудно было всё обыскать. Наверное, и невозможно…
Но после получаса поисков решил Алексей, что Ирина на улице. Непременно на улице. Где-то на улице, быть может — рядом ещё. Рядом с виллой.
Бросился он к воротам, впопыхах забыв взять брелок.
Наткнувшись на решётку, вцепился в неё пальцами и тряс в безумии. Потом вернулся в дом и перетряс всю одежду в поисках брелка.
Как часто бывает в таких случаях, самый нужный предмет упорно не находился.
Тогда, забежав в холл, где рядом с входной дверью был пуль управления, наобум нажимал кнопки.
И… Чудом ли, счастливым стечением обстоятельств можно то объяснить, но — ворота открылись.
И тогда Алексей побежал на улицу. Ту самую улицу, где должна была где-то стоять Ирина.
Но не нашёл он её и там.
Он метался, бегал, размахивал руками и даже пытался останавливать машины, которые, правда, не останавливались, а, отчаянно гудя, объезжали кидающегося им навстречу сумасшедшего с выпученными глазами.
Бегал он так долго. Очень долго. Счёт времени потерял.
Потом, устав до полного бессилия, побрёл к вилле.
И опять наткнулся на ворота, что, пропустив его, давно уже закрылись. Потому что запрограммированы были закрываться автоматически.
Алексей знал, что если полезть через ограду, то непременно сработает сигнализация.
И придет полиция.
В этом богатом районе для иностранцев полиция на сигнал тревоги приезжает быстро.
И потому… Полез через ограду.
А когда минут через пять к вилле подъёхала расцвеченная полицейскими огоньками машина и усатый мужчина в форме цвета хаки, предусмотрительно положив ладонь на кобуру, подошёл осторожно поближе, Алексей, сидевший на бетонной тумбе у ворот, заявил на чистом русском:
— Жена потерялась. Ушла вот… Помогите, пожалуйста!
Искандеров открыл окно.
Показалось ему, будто в номере стало нестерпимо жарко.
Он повернул плафон настольной лампы так, чтобы освещалась не только поверхность стола, но и часть номера: небольшая деревянная полка у входа, на которой стояла раскрытая дорожная сумка, угол кровати, фырчащий и периодически плюющийся конденсатом кондиционер в стенной нише и ножка стула, стоявшего у стены.