1469. Содоклад делает Камков – блестящий оратор, доходящий до бешеной страстности.
– Политика Совнаркома губительна и смертельна для международной революции, и товарищ Ленин вместе с остальными большевиками будет сметен, если он и дальше будет идти по этому пути. Комбеды – комитеты деревенских лодырей, лучшее средство подорвать в корне Советскую власть. Мы вам откровенно заявляем, что не только ваши отряды, но и ваши комитеты бедноты мы выбросим вон1470.
– Диктатура пролетариата, – кричит он, обращаясь к ложе германских дипломатов, – превратилась в диктатуру Мирбаха.
Как один человек вскакивают с мест эсеры и, потрясая кулаками, разражаются криками по адресу немцев. Зал стонет от диких возгласов:
– Долой Мирбаха! Вон немецких мясников! Долой позорную петлю Бреста!1471
Поставив на голосование вопросы о денонсации Брестского мира, об объявлении войны Германии и проиграв, левые эсеры в лихорадочном возбуждении покинули зал. На следующий день левый эсер-чекист Яков Блюмкин, лирик и любитель стихов, и его коллега по ВЧК Андреев около двух часов дня погрузились в автомобиль, выйдя из «Националя». Германское посольство было в особняке Берга на Денежном переулке, дом 5 (позднее там разместится Исполком Коминтерна, сейчас это посольство Италии). Мирбах обедал, чекисты сидели с другими ожидающими приема в вестибюле. Они предъявили удостоверение с полномочиями говорить с Мирбахом за подписями Дзержинского и Ксенофонтова: «по поводу дела, имеющего непосредственное отношение к господину послу»1472. Подписи были поддельными, но бланк подлинным, выданным Блюмкину заместителем председателя ВЧК левым эсером Александровичем.
Посла выманили разговором о деле графа Мирбаха, представителя венгерской ветви рода, якобы задержанного чекистами по обвинению в шпионаже. Минут через 20 разговора, вспоминал присутствовавший при встрече лейтенант Мюллер, «Блюмкин опустил руку в портфель, выхватил револьвер и выстрелил через стол сперва в графа, а потом в меня и доктора Рицлера. Мы были так поражены, что остались сидеть в своих глубоких креслах. Мы все были без оружия». Блюмкин ухитрился ни в кого не попасть. Тогда Андреев достал бомбу и, выбегая из комнаты, бросил ее под ноги Мирбаху. Бомба не взорвалась. Тогда ее поднял Блюмкин и бросил снова. «Теперь она взорвалась необычайно сильно, – свидетельствовал Блюмкин. – Меня швырнуло к окнам, которые были вырваны взрывом». Но Мирбах опять был невредим.
Лейтенант Мюллер: «Граф выбежал в соседний зал и в этот момент получил выстрел – напролет пулю в затылок. Тут же он упал. Брюнет продолжал стрелять в меня и в доктора Рицлера. Я инстинктивно опустился на пол и когда приподнялся, то тотчас же раздался оглушительный взрыв от брошенной бомбы. Посыпались осколки бомбы, куски штукатурки». Блюмкин: «Я увидел, что Андреев бросился в окно. Механически, инстинктивно подчиняясь ему, его действию, я бросился за ним. Когда прыгнул, сломал ногу; Андреев уже был на той стороне ограды, на улице, садился в автомобиль. Едва я стал карабкаться по ограде, как из окна начали стрелять. Меня ранило в ногу, но все-таки я перелез через ограду, бросился на панель и дополз до автомобиля…»1473.
Конечный пункт беглецов – Трехсвятительский переулок, где базировались и ЦК левых эсеров, и отряд ВЧК под командованием левого эсера Попова, у которого под началом находилось до 800 бойцов. Еще пару сотен стволов готов был добавить Отряд особого назначения Всероссийской боевой организации левых эсеров. В штабе Попова Блюмкина постригли, сбрили бороду, переодели в солдатскую форму и положили в лазарет.
Ленин, еще не разобравшись, пишет по горячим следам воззвание во все партийные комитеты, совдепы и штабы Красной Армии: «около 3-х часов дня брошены две бомбы в немецком посольстве, тяжело ранившие Мирбаха. Это явное дело монархистов или тех провокаторов, которые хотят втянуть Россию в войну в интересах англо-французских капиталистов, подкупивших и чехословаков. Мобилизовать все силы, поднять на ноги все немедленно для поимки преступников».
Немецкая реакция на убийство посла волнует Ленина, пожалуй, больше всего. Телеграмма Иоффе в Берлин: «Правительство, представители которого немедленно посетили германское посольство и выразили ему свое негодование по поводу этого акта политической провокации, принимает все меры к обнаружению убийц для предания их чрезвычайному Революционному трибуналу. Усилены меры для охраны немецкого посольства и германских граждан. Правительство поручает Вам немедленно посетить германского министра иностранных дел и выразить германскому правительству возмущение русского правительства этим актом, а равно семью убитого графа Мирбаха для выражения ей своего соболезнования»1474.
Дзержинский, попытавшийся добиться выдачи Блюмкина, был арестован левыми эсерами. После этого Спиридонова не нашла ничего лучшего, как отправиться на съезд в Большой театр для оглашения декларации ЦК ПЛСР об убийстве Мирбаха:
– Палач трудового русского народа, друг и ставленник Вильгельма граф Мирбах убит карающей рукой революционера по постановлению Центрального комитета партии левых эсеров… Властвующая часть большевиков, испугавшись возможных последствий, как и до сих пор, исполняет приказы германских палачей1475.
Ленин и Свердлов отдают приказ об аресте левоэсеровской фракции. «Находившиеся в оперном театре делегаты партии левых социалистов-революционеров позволили себя арестовать без всякой попытки сопротивления, – замечал Локкарт. – Революция была задумана в театре и в театре же закончилась»1476. Но она еще не закончилась. Попов, узнав об аресте Спиридоновой, в ярости:
– За Марию снесу пол-Кремля1477.
Левые эсеры под его командованием заняли оборонительные позиции в Замоскворечье, а затем обстреляли из орудий Кремль, захватили телефонную станцию. Было занято здание ВЧК, где арестовали Лациса. Под стражей оказались также председатель Моссовета Смидович и военком городского района Шоричев. Заняли Центральный телеграф, откуда от имени ЦК ПЛСР по всей стране были разосланы воззвания, бюллетени и телеграммы о переходе власти в руки партии левых эсеров, что приветствуется всем населением. И о запрете на передачу депеш Ленина, Свердлова и Троцкого. Были убитые и раненые. Ленин вызвал к себе Данишевского:
– Каково настроение латышских стрелков? Они вас знают. Надо ввести в город латышские части, находящиеся за городом, на Ходынском поле.
Данишевский предложил встретиться с их командным составом1478. 1-м Латышским стрелковым полком командовал Иоаким Иоакимович Вацетис, полковник императорской армии, который в полночь впервые встречался с Лениным. «Быстрым шагом он подошел ко мне и вполголоса спросил:
– Выдержим ли мы до утра, товарищ?
Задавая этот вопрос, Ленин смотрел мне прямо в глаза». Вацетис «просил дать мне часа два времени, в течение которых я мог бы объехать город, собрать нужные сведения и к двум часам дать определенный ответ на его вопрос. Это удовлетворило Ленина, и, сказав: “Я буду вас ждать”, он вышел так же быстро, как вошел»1479.
Телеграмму Сталину в Царицын Ленин отправил в час ночи на 7 июля: «Левые эсеры, не желая выдать убийцу, арестовали Дзержинского и Лациса и начали восстание против нас. Мы ликвидируем сегодня же ночью беспощадно и скажем народу всю правду: мы на волосок от войны. У нас заложниками сотни левых эсеров. Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов, ставших орудием в руках контрреволюционеров»1480. В два ночи Вацетис докладывал диспозицию: «В нашем распоряжении были четыре группировки войск: у храма Спасителя, в Кремле, на Страстной площади и на Арбатской площади…
– Не позднее двенадцати часов дня 7 июля мы будем в Москве полными победителями.
Ленин обеими руками схватил мою руку, очень крепко пожал и произнес:
– Благодарю, товарищ, вы меня очень обрадовали»1481.
Муралов тоже держал руку на пульсе. «С момента восстания до конца подавления его ВИ находился вместе с Л. Д. Троцким в Кремле (у телефона все время), следил за ходом операций и торопил окончить их поскорее. Тов. Подвойскому, Вацетису и мне пришлось руководить подавлением восстания эсеров и беспрерывно отвечать на все телефонные запросы из Кремля ВИ и Льва Давыдовича…»1482. Данишевский добавлял деталей: «Рано на рассвете, в 5–6 часов, 7 июля начался артиллерийский обстрел штаба левых эсеров. Судьба безумного мятежа была решена. К 11 часам эсеры были отовсюду загнаны в Трехсвятительский переулок. В 12 часов начинается паника в штабе мятежников. Они отступают на Курский вокзал по Дегтярному переулку, а также на Сокольники» 1483. В час дня районным Советам Москвы и губернии Ленин разослал телефонограммы с приказанием организовать как можно больше отрядов, чтобы «ловить разбегающихся мятежников»1484. И уже в 16 часов дается правительственное сообщение об окончательной ликвидации мятежа. Ленин не успокаивается. Телеграмма Мехоношину в Казань: «Весь мятеж ликвидирован в один день полностью. Арестованных много сотен человек. Запротоколируйте заявление Муравьева о его выходе из партии левых эсеров, продолжайте бдительный контроль».
Усиливается охрана Кремля – теперь попасть туда можно только по выписанным, начиная с 6 июля пропускам, подписанным лично Лениным, Свердловым или Троцким1485. Освобожденный Дзержинский написал заявление об отставке «ввиду того, что я являюсь несомненно одним из главных свидетелей по делу об убийстве германского посланника гр. Мирбаха». ВЧК возглавил Петерс1486. Александрович 8 июля был задержан на Курском вокзале. По постановлению ВЧК его расстреляли вместе с 12 попавшимися под руку бойцами отряда Попова.
Ленину вдруг захотелось посмотреть особняк в Трехсвятительском переулке, ставший штаб-квартирой восставших левых эсеров. «Он вызвал автомобиль, и мы поехали на открытой машине», – рассказывала Крупская. По дороге туда Ленина вооруженные люди арестовали в первый раз. Оказалось – свои, отделались увещеванием. «Что запомнилось – это пол, усеянный громадным количеством разорванной на мелкие клочки бумаги». Ближе к вечеру поехали к Сокольническому парку и наткнулись на комсомольский патруль.