В Эстонии первым сорганизовалось таллинское Временное правительство, возглавляемое Яаном Тыннисоном. 11 ноября 1918 года появилась Эстонская Республика, ее президентом стал Константин Пяст. В пику ему в Нарве 29 ноября была провозглашена Эстонская Трудовая Коммуна под руководством Яана Альвеста. Временное правительство обратилось за подмогой к Финляндии и Британии. Английская эскадра 12 декабря вошла в Таллинский порт, привезя с собой оружие и более 20 тысяч добровольцев из Скандинавских стран, готовых побороться с большевизмом. Они выступили главной ударной силой, за неделю изгнавшей красноармейцев за пределы Эстонии.
Как видим, все более напористым игроком на западных границах становилось новое независимое государство, пользующееся полным расположением Антанты – Польша. На II съезде Советов, провозгласившем Советскую власть, от польских трудящихся выступал Дзержинский, который утверждал: «У нас будет одна братская семья народов, без распрей и раздоров»1616. Этот оптимистический прогноз, мягко говоря, не оправдался. Как отмечал Вилнис Сиполс, «с момента образования независимой Польши в конце 1918 г. и в течение последующих двух десятилетий Польша была одним из самых агрессивных государств Европы»1617.
Россия признала независимость Польши еще во время Первой мировой войны. Декретом, подписанным Лениным 29 августа 1918 года, отменялись «все договоры и акты, заключенные правительством бывшей Российской империи с правительствами королевства Прусского и Австро-Венгерской империи, касающиеся разделов Польши»1618. После поражения Германии и ее союзников Польша конституировалась как самостоятельное государство уже 7 ноября 1918 года, объединив земли австрийской Галиции и еще недавно российского Царства Польского. Недолго там было двоевластие. 11 ноября был создан Варшавский Совет рабочих депутатов. Параллельно Советы стали формировать правые социалисты – ППС-фракция, национальный рабочий союз, Бунд. А 14 ноября созданный еще немцами Регентский совет вручил власть Юзефу Пилсудскому.
Пилсудский был давним знакомым и коллегой Ленина. Впервые он был отправлен в ссылку по тому же делу о покушении на императора Александра III, по которому брат Ленина был казнен. Вернувшись из Сибири, Пилсудский возглавил Польскую социалистическую партию, участвовал в экспроприациях, вел пораженческую пропаганду. Во время Первой мировой войны он формировал польские воинские части, действовавшие в составе австро-венгерской армии. Пилсудский принял пост председателя Регентского совета, начальника страны и Верховного главнокомандующего. Ллойд Джордж напишет: «Поляки нашли себе вождя, который очень хорошо подходил для предъявления требований, основанных не на справедливости, а на силе, и для которого патриотизм был единственным критерием права»1619. Ясно, что требования были предъявлены к России.
В сборнике «Из глубины», изданном в 1918 году, выдающийся философ права Павел Иванович Новгородцев писал: «Не только государство наше разрушилось, но и нация распалась. Революционный вихрь разметал и рассеял в стороны весь народ, рассек его на враждебные и обособленные части. Родина наша изнемогает в междоусобных распрях. Неслыханное расстройство жизни грозит самыми ужасными, самыми гибельными последствиями. Захваты и завоевания неприятеля почти не встречают противодействия, и, кажется, всякий может сделать с Россией, что хочет. Только самые черные дни нашей прошлой истории могут сравниться с тем, что мы сейчас переживаем»1620. Новгородцев ошибался. Худшее было впереди.
Тотальная оборона
Советская Россия казалась обреченной. И Ленин осознавал ее хрупкость.
Интервенции, Гражданской войне и потере большей части страны он противопоставил то, что до этого не удавалось никому – тотальную войну. Идея превратить всех, от мала до велика, в единый механизм, противостоящий внешним и внутренним вызовам, спаянный мессианской идеей, террором и железной дисциплиной, готовый идти на любые лишения, – настоящее ленинское know-how.
Для объединения усилий фронта и тыла в конце ноября 1918 года был создан чрезвычайный орган управления – Совет рабочей и крестьянской обороны (СРКО) во главе с Лениным. Это была надстройка над Совнаркомом, «формально высший чрезвычайный государственный центр власти, вставший над образованным 2 сентября Я. М. Свердловым и Л. Д. Троцким Революционным военным советом республики; фактически – ленинский орган диктатуры»1621.
Ленин фактически делал то, что до него сделал Николай II, когда в 1915 году стал Верховным Главнокомандующим, и сделает Сталин в 1941 году – брал управление войной в свои руки. Но было и отличие: Ленин не сидел каждый день над картами и не планировал детали каждой военной операции. Он руководил именно стратегией тотальной войны.
Сергей Сергеевич Каменев, назначенный в сентябре 1918 года на должность командующего Восточным фронтом, которому предстояло стать Главкомом, рассказывал: «Оказывается, можно просто, что называется формально, воевать – то, что имело место в империалистической войне, и можно действительно драться за победу – это то, чему меня научило руководство ВИ». Ленин уничтожал грань между фронтом и тылом, превращая всю страну в единый военный лагерь. «Тыла, по сути дела, просто не существовало. Достигнуто это было правилом ВИ, согласно которому “раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на этот счет недопустимо”… Абсолютно новым в военном деле тут является постановка требования всю внутреннюю жизнь страны подчинить войне, – вот именно тут и стирались грани, отделяющие фронт от тыла, именно тут создавалась, если можно так выразиться, монолитность всей организации борьбы. Проведение в жизнь этого правила является новой наукой о войне. Государственные органы перестраивают свою работу. Создаются новые государственные органы с чрезвычайными полномочиями – Чусоснабарм [7], Продарм. Местная власть перестраивается, где это необходимо по ходу событий, в гибкую, весьма подвижную, с громадными полномочиями организацию ревкомов, работа которых протекает в тесной увязке с военным командованием».
Создавалась жесткая партийная вертикаль, пронизавшая армию сверху донизу, параллельная военной вертикали. «Основным костяком Красной Армии были рабочий класс и революционные командиры – члены партии. Большевики были цементирующим началом в отношении как политической сознательности, так и боевой стойкости частей. Крестьяне из бедняков быстро сливались с основным костяком, усиливая его численно. Остальное крестьянство крепко обрабатывалось этими кадрами». Сама армия превращалась в инструмент политики.
Ленин тщательно подбирал и перебирал командный состав, и особенно комиссарский. «Нужно было большое знание качеств тех товарищей, которые получали ответственные назначения в Красной Армии, и ВИ знал каждого из них. Ближе я знал членов РВС фронта и армий… Знакомство этих товарищей с военным делом меня, достаточно искушенного в этой специальности, сплошь и рядом удивляло. В отношении же их боевых качеств: самоотверженности, находчивости, решимости, смекалистости – они были положительно выкованы и закалены по одной школе, по одному образцу. Самым же веским доказательством является то, что многие из членов РВС были позднее назначены командующими армиями и хорошо справлялись с делом управления войсками».
Одновременно Ленин окончательно становится на позицию широкого использования военспецов. Да, и от него можно было слышать немало заявлений в духе «военной оппозиции». 24 ноября 1918 года он утверждал, что «старый командный состав состоял преимущественно из избалованных и извращенных сынков капиталистов, которые ничего не имели общего с простым солдатом. Поэтому-то теперь, строя новую армию, мы должны брать командиров только из народа. Только красные офицеры будут иметь среди солдат авторитет и сумеют упрочить в нашей армии социализм». Ленин не испытывал никаких иллюзий в отношении лояльности военспецов: «…Несомненно, что военспецы дадут в ближайшее время повышенный процент изменников, подобно кулакам, буржуазным интеллигентам, меньшевикам, эсерам».
Однако он придет к твердому выводу: «Каким образом строить социалистическую армию при помощи специалистов царизма?! Оказалось, что мы ее построили только так. И если мы подумаем над задачей, которая здесь выпала на нашу долю, то нетрудно понять, что так только и можно было построить»16221623. Красную Армию создавали профессиональные офицеры, охотно записывавшиеся в нее после начала немецкого наступления и интервенции западных держав. Красноармейскую форму надели высшие офицеры и генералы генштаба – Свечин, Егорьев, Зайончковский, Каменев и другие – и даже два бывших военных министра Николая II – Поливанов и Шуваев. Командный состав РККА на три четверти состоял из генералов и офицеров царской армии. На стороне большевиков воевали 775 генералов, 1726 офицеров бывшего императорского генштаба и 75 тысяч офицеров старой армии. В 1920 году Ленин скажет:
– Тысячи бывших офицеров, генералов, полковников царской армии нам изменяли, нас предавали, и от этого гибли тысячи лучших красноармейцев… Но десятки тысяч нам служат, оставаясь сторонниками буржуазии, и без них Красной Армии не было бы1624.
Налаживалась пропаганда в войсках (в царской армии ее чаще всего заменяла молитва). «Сегодня красноармейские полки проходят интенсивнейшую политическую обработку, а завтра они – сильнейшие носители полученной зарядки – уже сами заряжают окружающую среду, поднимают эту среду на борьбу за задачи социалистической революции. Они вносят развал в ряды бойцов белогвардейских частей или войск интервентов». Большевики организовали систематическую подрывную работу на территории противника. «Политическая работа идет и на территории, занятой белогвардейцами, она принимает и там свое боевое оформление в виде партизанских отрядов, – писал Сергей Каменев. – Эти последние, как и части Красной Армии, также становятся сильными не только как боевые единицы, но и как носители идеи и задач социалистической революции уже на территории врага»