– Очень прошу к телефону председательствующего, – сказал ВИ с явным волнением в голосе.
Смущенный, я позвал Григория Ивановича. Через несколько секунд к столу президиума вернулся расстроенный Петровский и при стихшем зале сообщил, что ВИ устроил ему “нагоняй”, что он решительно настаивает на “гильотинировании” этого “безобразия”, на прекращении этого “хвалебного словесного потока”. Но “безобразие” это, естественно, продолжалось. Выступают М. И. Калинин, Е. М. Ярославский, Ф. Я. Кон и многие другие. Никто на этот раз не хочет подчиняться требованиям Ленина. Восторженные речи льются от всего сердца, со всех сторон несутся здравицы ВИ»1787.
Если уже две с половиной недели до юбилея Ленина ему было не укрыться от поздравлений, то что уж говорить о самом юбилее.
Секретарь МК Мясников отвечал за торжественное собрание. «Назначили на вечер большое собрание членов московской организации, пригласили для изложения своих воспоминаний Каменева, Сталина, Горького и других, устроили музыкальное отделение с лучшими номерами (товарищ Ленин очень ценил игру страдивариусов и исполнение на рояли)»1788. «Коммунистический вечер», как его назвали, проходил в зале МК на Большой Дмитровке (теперь там Генпрокуратура РФ). Выступали соратники по руководству, поздравляли, помимо упомянутых, Ольминский, Луначарский, пролетарские поэты Кириллов и Александровский.
«Собравшиеся недоумевали, где Ленин, почему его нет при открытии собрания, – рассказывал Волин. – Только после выступлений ряда ораторов… – уже после перерыва – неожиданно для всех при общем волнении появился встреченный радостными возгласами ВИ»1789. Мясников уверял, будто заманил Ленина обещанием, что это будет «концертное отделение, на котором будут присутствовать его любимые артисты – Шор, Крейн и другие, он тогда рассмеялся, согласился и через 5 минут был у здания Московского комитета. Мы гурьбой вышли к нему навстречу, окружили его и привели на сцену, а тысячная масса собравшихся… устроила ему самую теплую, дружескую бурную овацию и заставила сказать несколько слов, которые он посвятил нашей партии»1790.
– Я, прежде всего, естественно, должен поблагодарить вас за две вещи: во‑первых, за те приветствия, которые сегодня по моему адресу были направлены, а во‑вторых, еще больше за то, что меня избавили от выслушивания юбилейных речей, – начал Ленин.
И рассказал об одном из полученных в тот день подарков – от Стасовой. Это был рисунок известного карикатуриста Каррика, который тот нарисовал в 1900 году по случаю юбилея народника Михайловского. На ней – российские социалисты были изображены малыми детьми, пришедшими поздравить заслуженного Михайловского. Стасова написала Ленину, что его усилиями партия теперь превратилась во взрослого человека.
– Передаю эту карикатуру на рассмотрение всем с тем, чтобы избавили нас впредь вообще от подобных юбилейных празднеств.
После чего заговорил о положении партии, предупредив ее от зазнайства.
– Наша партия может теперь, пожалуй, попасть в очень опасное положение, – именно, в положение человека, который зазнался. Это положение довольно глупое, позорное и смешное. Известно, что неудачам и упадку политических партий очень часто предшествовало такое состояние, в котором эти партии имели возможность зазнаться… Позвольте мне закончить пожеланием, чтобы мы никоим образом не поставили нашу партию в положение зазнавшейся партии1791.
«Концертное отделение прошло в очень уютной, чисто товарищеской обстановке, – писал Мясников. – Я помню, что он в этот вечер был особенно весел. По-видимому, в его памяти воскресли самые радостные дни его жизни, самые лучшие страницы героической истории нашей партии»1792.
Похоже, Ленин в начале 1920 года искренне не хотел войны с Польшей. Осенью он расскажет на закрытой части IX партконференции:
– Перед польской войной мы отнеслись к вопросам с чрезвычайной осторожностью и предложили полякам, польской буржуазии самым торжественным образом специально даже в манифесте от имени ЦИК мир, на условиях в высшей степени выгодных для них, поляков, мир, невыгодный для целого ряда рабочих и крестьян, народностей, которые были под игом польских помещиков и буржуазии. Мы предложили мир на основании линии Пилсудского, т. е. той линии, на которой поляки стояли до начала наступления 26 апреля текущего года, т. е. линии, по которой они получали всю Белоруссию и порядочный кусок Украины1793.
Варшава хотела большего. Второго февраля в докладе перед ВЦИК Ленин подтверждал, что «с Польшей вопрос стоит очень остро. Мы имеем целый ряд сообщений, что помимо буржуазной, помещичьей Польши, помимо воздействия всех польских капиталистических партий, все государства Антанты из кожи лезут, чтобы втравить Польшу в войну с нами…»
В американской прессе тема готовящейся агрессии России против Польши вообще стала одной из центральных. Об этом был и первый вопрос, который задал Ленину корреспондент «Universal Service» Карл Виганд 6 февраля. Ответ был однозначным: «Мы самым торжественным и официальным образом от имени СНК и от имени ВЦИКа заявили о наших мирных намерениях. К сожалению, французское капиталистическое правительство подстрекает Польшу напасть на нас (вероятно, и Румынию)».
Но при этом Ленин заботился о концентрации вооруженных сил на западе. 10 февраля он писал Сталину в Реввоенсовет Юго-Западного фронта в Харьков: «Я считаю очень важным войска, свободные после взятия Одессы, не держать на Днестре, а двинуть на Запфронт, чтобы обеспечить себя от поляков»1794. И вновь 14 февраля в Реввоенсовет Юго-запфронта Сталину: «Сообщите точнее, какие меры предлагаете для создания галицкого ударного кулака для того, чтобы не тасовать дивизий; дипломатия наша должна не шуметь, а молчать о Галиции»1795.
Меж тем разведка доносила о бурных военных приготовлениях Польши. 25 февраля Ленин подтверждал: «Подвоз военного снаряжения в Польшу продолжает идти: они продолжают подвозить оружие, у нас есть точные сведения, что Польша совершает перегруппировки войск, рассчитанные на наступление». Ленин 27 февраля телеграфирует Троцкому: «Все признаки говорят, что Польша предъявит нам абсолютно невыносимые, даже наглые условия. Надо все внимание направить на подготовку, усиление Запфронта. Считал бы необходимым экстренные меры для быстрого подвоза всего, что только можно, из Сибири и с Урала на Запфронт. Боюсь, что мы немного поторопились с трудармиями, если их не используем целиком для ускорения подвоза на Запфронт. Надо дать лозунг подготовиться к войне с Польшей».
Первого марта на I Всероссийском съезде судовых казаков Ленин продолжал бить тревогу и протягивать оливковую ветвь:
– Польские помещики и капиталисты бурлят, бросают угрозы, что они хотят себе территории 1772 года, что они желают себе подчинить Украину… Величайшим преступлением было то, что Польша была разделена между немецким, австрийским и русским капиталом, что этот раздел осудил польский народ на долгие годы угнетения… Мы не хотим войны из-за территориальной границы, потому что мы хотим вытравить то проклятое прошлое, когда всякий великоросс считался угнетателем.
И одновременно Ленин предупреждал коллег, что чрезмерное миролюбие может выйти боком, согласившись с обращенным к нему письмом Чичерина: «В Польшу прибыло 5000 французских офицеров, ожидается Фош, и мало шансов избежать войны. Наше систематическое миролюбие доказывает польским массам, что им нечего бояться нас, угрозы же будут использованы империалистами, чтобы испортить благоприятное для нас настроение масс. Но абсолютно необходимы достаточные военные приготовления. Надо быть готовыми к наихудшему». Ленин от себя добавил: «Литвинов также предупреждает, что Польша будет воевать, что наши мирные предложения считают слабостью»1796.
Через два дня после торжества настроение юбиляра было испорчено – свои войска в наступление повел Пилсудский. Польша – с внешней помощью – неплохо подготовилась к большой войне, чтобы приступить к «окончательному решению русского вопроса». Был подписан секретный протокол с Симоном Петлюрой о разделе Украины: Польша признавала его главой независимой Украины и обещала вернуть Киев, Петлюра «уступал» Галицию.
Ленин утверждал, что «сотни французских офицеров действовали и действуют в польской армии, что все вооружение, вся финансовая и военная помощь целиком дана Польше Францией1797. Глава советского правительства сильно ограничивал круг стран, вооруживших Польшу. К апрелю только из военных запасов США в Польшу было направлено продовольствие, 3 млн комплектов униформы, 4 млн пар ботинок, 300 самолетов, 200 танков, 20 тысяч пулеметов. Американцы прислали боевых летчиков. Франция передала Варшаве 2 тысячи артиллерийских орудий, 300 самолетов, 3 тысячи пулеметов, 560 тысяч винтовок. В Польше появилось большое количество военных специалистов. Только из Франции прибыла миссия в составе 9 генералов, 29 полковников, 63 батальонных командиров, 196 капитанов, 435 лейтенантов и 2120 рядовых и унтер-офицеров. Значительной была британская миссия. Общая численность польских вооруженных сил с такой помощью к маю 1920 года составляла уже 963,5 тысячи человек.
Пилсудский лично возглавил 300-тысячное войско, которое 25 апреля начало наступление на восток. План войны, который польское командование разрабатывало под общим руководством маршала Фоша и при непосредственном участии главы французской военной миссии в Варшаве генерала Анриса (начальника штаба при «начальнике Польского государства»), предусматривал уничтожение 12-й армии советского Юго-Западного фронта и овладение Киевом. Затем предполагалось, разгромив 14-ю армию, перегруппировать силы и овладеть Белоруссией. Армия Врангеля должна была поддержать наступление польских войск ударом с тыла в глубь территории Украины1798.
Польское наступление было стремительным. С ходу был взят Житомир. Буденный отдаст должное неприятелю: «Польская армия была в полном смысле р