1902. К 3 ноября «только ядро врангелевской армии проскользнуло в Крым, все остальное или осталось на поле боя, или попало к нам»1903, – писал Фрунзе. «Белые были загнаны за перешейки и расположились в окопах, оплетенных проволокой и расположенных прямолинейно один за другим в расстоянии 1–2 верст без всяких приспособлений для жилья, – фиксировал Слащёв. – Морозы наступили до 16 градусов… Что испытали эти несчастные, загнанные люди, не знавшие, за что дерутся, трудно описать»1904.
Фрунзе решил идти в наступление сразу, не дожидаясь далеко отставшей тяжелой артиллерии. В ночь на 8 ноября части 15-й стрелковой дивизии вместе с махновцами обошли укрепления на Перекопском и Чонгарском перешейках по стылой и вязкой грязи Сиваша (Гнилого моря), броды в которых – при удачной розе ветров – подсказал местный житель. «Чтобы сделать броды проходимыми, дно Сиваша выкладывали лозой, досками, связанным в пучки камышом – всем, что можно было здесь найти… Было решено одновременно атаковать Турецкий вал с фронта (чтоб сковать главные силы обороняющихся) и Литовский полуостров – через Сиваш»1905.
К вечеру 11 ноября красноармейцы преодолели укрепленные районы на севере Крыма, и врангелевские войска уже беспорядочно бежали. Фрунзе предъявляет Врангелю ультиматум: сдаться под обещание сохранить жизнь и даже разрешить желающим выезд за границу «при условии отказа на честном слове от дальнейшей борьбы против рабоче-крестьянской России и Советской власти»1906. 12 ноября возмущенный Ленин телеграфировал РВС Южфронта: «Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна; если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно»1907.
Ленин зря беспокоился. Врангель ответил отказом и приказал войскам оторваться от противника и идти к портам – Севастополю, Ялте, Керчи, Феодосии, Евпатории, – куда был направлен весь наличный флот для эвакуации как армии, так и мирного населения. «Эвакуация протекала в кошмарной обстановке беспорядка и паники. Врангель первый показал пример этому, переехал из своего дома в гостиницу Киста у самой Графской пристани, чтобы иметь возможность быстро сесть на пароход, что он скоро и сделал, начав крейсировать по портам под видом поверки эвакуации»1908.
Последние суда покинули Крым на рассвете 15 ноября. Всего на судах эвакуировалось, по словам Врангеля, 145 тысяч человек, Буденного – 83 тысячи. В последний момент проявить заботу об их судьбе вызвалось лишь правительство Франции, да и то под залог пришедшего в ее порты российского флота. Но более 55 тысяч военнослужащих и большое количество гражданских лиц остались. Сколько из них выжило в последующие дни, установить уже невозможно. «Подавляющее большинство врангелевских солдат или погибли в бессмысленном бою, когда Врангель отверг ультиматум советского командования, или попали в плен»1909.
В те ноябрьские дни решалась и судьба петлюровской Украинской Народной Республики. Армия УНР, вдохновляемая поляками, 8 ноября прорвала советский фронт в районе Могилева-Подольского и устремилась на восток – к Бердичеву и Виннице, 16 ноября взяла Каменец-Подольский. Однако под ударами 2-й кавалерийской отдельной бригады Котовского и 8-й кавалерийской дивизии Примакова в конце месяца Петлюра и его отряды бежали за Збруч и были интернированы в Польше. Всего с Петлюрой ушло до 40 тысяч человек.
Резко изменилась и судьба ставшего ненужным Москве Махно. 23 ноября командование Южного фронта приказало Махно влиться в ряды Красной Армии. Последовал отказ. 26 ноября его отряды были объявлены врагами республики, и началась война с махновцами на уничтожение. Махно метался на Украине. 26 августа 1921 года он перейдет Днестр и сдастся румынским властям.
Установят большевики свой контроль и на Севере. После мирного договора с Финляндией, заключенного в октябре, Советская власть восторжествовала в Мурманске, а затем на Кольском полуострове и вдоль Мурманской железной дороги.
Таким образом, к началу 1921 года западная граница России была зафиксирована пятью мирными договорами в невыгодном для нее варианте. Неурегулированной оставались границы Бессарабии и отношения с оккупировавшей ее Румынией. Принадлежность Молдовы Бухаресту в Москве не признают. Как и не признают весь сложившийся после Гражданской войны статус-кво. Ленин 26 ноября утверждал:
– Мировая революция еще не настала, но и нас еще не победили. Милитаризм разлагается, а мы крепнем, и крах потерпела она, а не мы1910.
Не устраивал статус-кво и противников Москвы. С 15 по 23 ноября врангелевские суда прибывали на Босфор. На совещании, собранном Верховным комиссаром Франции на крейсере «Вальдек-Руссо», было решено сохранить за русскими войсками их военную организацию и 1/20 часть наличного оружия1911. Военнослужащие были сведены Врангелем в три корпуса – 1-й армейский, Донской и Кубанский, которые стояли в лагерях Галлиполи, Чаталджи и Лемноса1912. Возникали и многие другие белоэмигрантские организации, тесно сотрудничавшие с западными правительствами и спецслужбами, которые воспринимались в Кремле как несущие непосредственную опасность. Ленин на VIII съезде Советов в декабре говорил:
– Мы прекрасно знаем, что остатки армии Врангеля не уничтожены, а спрятаны не очень далеко и находятся под опекой и под охраной и восстанавливаются при помощи капиталистических держав, что белогвардейские русские организации работают усиленно над тем, чтобы попытаться создать снова те или иные воинские части и вместе с силами, имеющимися у Врангеля, приготовить их в удобный момент для нового натиска на Россию1913.
«1 января 1921 года застает нас, русских патриотов, в более бедственном положении, чем когда бы то ни было, – писал в тот день Савинков. – Но для каждого ясно, что борьба не окончена и что предстоит еще “последний и решительный бой”»1914.
В феврале 1921 года Пилсудский поехал в Париж. Он мечтал подбить западных союзников на совместное нападение на Россию, но не обнаружил с их стороны большого энтузиазма. Зато был подписан договор о союзе между Польшей и Францией, ставший одной из несущих конструкций Версальского мироустройства. Продолжением этого договора стал польско-румынский союзный договор от 3 марта. Если учесть, что ранее Румыния вступила в военный союз с Чехословакией и Югославией, санитарный кордон вокруг России и Германии принял законченные формы.
В Риге 18 марта был подписан советско-польский мирный договор. Из 388 тысяч квадратных километров, которые составила вновь образованная Польша, 180 тысяч приходилось на отторгнутые земли, населенные украинцами, белорусами и литовцами. Вместе с евреями они составляли половину населения страны1915. Киссинджер подчеркивал: «Польша таким образом умудрилась обострить отношения с двумя своими историческими антагонистами: Германией, у которой она отобрала Верхнюю Силезию и “польский коридор”, и Советским Союзом, у которого отхватила территорию к востоку от так называемой “линии Керзона”»1916.
Этого Польше не простят ни Германия, ни СССР.
Восточная партия
В 1920 году у Ленина дошли руки до Закавказья. Сражения там не принято относить к классическим битвам Гражданской войны. Здесь ее элементы сочетались с вооруженным вмешательством Москвы в дела тех стран, которые она считала независимыми государствами, но не настолько, чтобы позволить им самим определить свою судьбу. Тем более что, если бы это не сделала Россия, их судьбу определили бы Антанта или Турция, имевшие в Закавказье серьезное военное присутствие.
Чичерин, вдохновленный успехами на переговорах с прибалтами, решил продолжить ту же линию в Закавказье. 2 января 1920 года он направил ноты в Тифлис и Баку с предложениями вступить в переговоры с РСФСР для заключения военного соглашения для борьбы с Деникиным. Такие соглашения означали бы признание Москвой независимости Грузии и Азербайджана. Однако последовал отказ, который был простимулирован тем обстоятельством, что 12 января Верховный совет Антанты признал три закавказские республики де-факто.
А 7 февраля, чтобы обезопасить свои тылы, деникинские Вооруженные силы Юга России также признали независимость трех закавказских республик. Ленин предупреждал: «Мы предлагали Грузии и Азербайджану заключить соглашения против Деникина. Они отказались, ссылаясь на то, что они не вмешиваются в дела других государств. Мы посмотрим, как будут смотреть на это рабочие и крестьяне Грузии и Азербайджана»1917. Ленин знал, о чем говорил.
По мере того, как сыпался белогвардейский фронт на Северном Кавказе, обострялась ситуация в Закавказье. Начались бои между армянскими и азербайджанскими войсками. В Грузии вспыхнули восстания, организованные Кавказским краевым комитетом РКП, – в Абхазии и Южной Осетии, в Горийском, Кутаисском, Озургетском, Душетском уездах. К началу марта они были подавлены1918. Зато большим успехом Москвы стало установление советской власти в Баку 28 апреля 1920 года.
Рассказывал Микоян, находившийся на бронепоезде «III Интернационал»: «Ночь на 27 апреля. Погода стояла теплая, тихая, ярко светила луна… Въехали на мост, подходим к азербайджанскому посту. Там ничего не понимают. “Что происходит?” – спрашивают. “Едем в Баку. Хотите, поедемте с нами”, – отвечаем им… Бронепоезд пошел вперед… Поезд наш шел с поднятым красным стягом… Ночью из Баку мне позвонил Камо и сообщил, что наши товарищи предложили азербайджанскому правительству под угрозой восстания мирно сдать власть коммунистам. Те, видя боевое настроение бакинских рабочих, а также узнав о занятии Баладжар нашим бронепоездом и общем подходе частей Красной Армии, решили выполнить это требование… К 6 часам утра 28 апреля наш бронепоезд благополучно прибыл на Бакинский вокзал… В ночь на 29 апреля 1920 г. состоялось провозглашение Советской власти в Азербайджане во главе с временным правительством – Военно-революционным комитетом и его председателем Н. Наримановым. 30 апреля в Баку начали входить части 11-й армии»